Аналогичный мир - 3 (СИ) - Татьяна Зубачева

— Ты, Люська, сегодня на работу не ходи. Улажу я это, — и повернулась к Крису. — А ты иди, а то совсем задуришь. — и толпящимся вокруг парням: — И не лезьте к нему пока.

— Так, тётя Паша… — начал было Андрей, но его тут же с нескольких сторон щёлкнули по макушке и затылку.

— Тётя Паша, — улыбнулся Эд, — может, вечером тогда, а то мы не знаем ничего.

— Ну, что делать надо, — пояснил Майкл.

— Приду вечером, — согласилась тётя Паша. — Чай готовьте. Всё вам разъясню. А теперь живо на работу все, опоздаете, всем мало не будет, — погнала она парней.

Коридор уже заполняли проснувшиеся и от шума, и по сигналу общего подъёма и спешащие по своим делам обитатели жилого корпуса, на бегу мимоходом интересующиеся происходящим.

Оставшись вдвоём, Аристов и Жариков переглянулись, и Аристов кивнул.

— Точно, Ваня, вот кому генералом быть и в генштабе сидеть.

— А то! Ну, — Жариков ухмыльнулся, — а к нашему генералу ты пойдёшь. Матчасть на тебе.

— Та-ак, — протянул Аристов. — А на тебе?

— А на мне общественное мнение и психологическая подготовка. Так что, вперёд, полковник.

— Ладно, капитан, — Аристов снял и повесил в шкаф китель. — Можете быть свободны. Пока свободны.

— Пока, — согласился Жариков, повернулся к двери и, уже взявшись за ручку, бросил через плечо: — Да, и о срыве твоём вчерашнем мы потом поговорим.

И вышел, не дожидаясь ответа. Опаздывать и ему нельзя. Завтрак они, считай, уже упустили, но это не самое страшное. Неделя предстоит… работать и с Крисом, и с Люсей, и с остальными парнями. Да и у остальных срывы всё чаще, опять же Юрку после вчерашнего надо в норму приводить. И вообще… Но тётя Паша — это… тётя Паша. И всё этим сказано.

ТЕТРАДЬ СЕМЬДЕСЯТ СЕДЬМАЯ

В конце февраля на Колумбию ливнями обрушилась весна. Изредка проглядывало солнце, но небо снова затягивало серыми тучами, и шли тёплые безостановочные дожди. В общем, Найфа это устраивало. Правда, погода его интересовала редко, и интерес этот был специфическим. Сегодняшний дождь не мешал и не помогал, и потому Найф его попросту не замечал.

Войдя в дом, он велел Джеку опустить и расправить шторы, плотные как светомаскировка. Джек, как всегда, послушно отправился выполнять поручение, но по дороге наткнулся на торшер и занялся выключателем — шариком на шнурке. Лёгким подзатыльником Найф оторвал его от этого интригующего занятия и терпеливо повторил:

— Иди, опусти шторы.

— Ага, — согласился Джек, с явным сожалением расставаясь с торшером.

Но, опустив шторы на обоих окнах, к торшеру не вернулся — забыл про него — и стал бесцельно бродить по гостиной, бездумно ощупывая всё, что попадалось под руку. Найф не останавливал его — и без толку, и дурак всё равно в перчатках, не наследит. За перчатками Найф следил строго, и здесь его старания, в общем, увенчались успехом. Джек даже научился сам их натягивать, не разрывая.

Дом был старый, чуть ли не довоенной постройки, без газа и центрального отопления, а вода, как сразу проверил Найф, отключена, так что дурака можно оставить без присмотра: ничего не натворит.

— Ложись и спи.

— Ага.

В спальню Найф его не пустил: всё-таки хоть и в перчатках, но чем меньше дурак перетрогает, тем лучше. Убедившись, что Джек заснул, Найф ушёл.

Андрей слышал, как щёлкнул замок во внутренней двери. Это значит, что Найф ушёл в гараж, так, включил мотор, открылась гаражная дверь, выехал, дверь опустилась, уехал…? Уехал. Ну, передохнём малость.

Он лежал на диване в холле, на боку, лицом к спинке, одеяла нет, не завернуться, но хоть как-то прикрыться.

Ну что, день за днём, а шанса всё нет, надо ждать, ты в засаде и не дёргайся. Не торопись и ты увидишь, как мимо твоего дома несут труп твоего врага. Надо ждать. СБ — противник, нет, враг и враг серьёзный, с ним на абы и авось не проскочишь. Уходить от таких надо чисто, не оставляя ни подранков, ни следов. А сволочь эта — эсбешник, и не в «тёмную» на СБ работал, этих бедолаг тоже навидался, СБ таких использованных в лагерь скидывало. Для гарантии молчания. Нет, этот знал, чьи заказы выполнял. И сейчас что-то готовит. Так что жди. Через тошноту у горла, через… через всё. Ты — недоумок, придурок, Джек-Чурбан, жди. Он уже дал тебе в руки нож. И тут же забрал. И ещё раз даст. Знать бы, где ты, что это за город, улица… не спросишь и не подсмотришь. Ты — послушный придурок и помни об этом. Сколько дней я у него, месяц, больше? Увёз он меня после Нового года, а уже весной пахнет. Ничего. Я дождусь, я упрямый. Настырный. И ни хрена он со мной не сделает. Лежи и не открывай глаз, ты спишь, морда должна быть заспанной. И не вспоминай, воспоминания оставь на потом, когда всё будет сделано. Ты уже столько раз продумывал разные варианты, подумай ещё, всего предусмотреть невозможно, но стремиться к этому нужно. Что ты будешь делать потом…? Но это уже другой вопрос, не тянись за дальним, пока ближнего в руках нет. Ни алиби, ни обоснования у тебя нет, в тюрьму… сильно неохота, значит, смываться, рвать когти, а как… посмотрим по обстоятельствам. «Я от лагеря ушёл, я от…», — а вот когда уйдёшь, тогда и споёшь. Пушки сволочь не носит, только нож. Из принципа. Но в морду мне он тогда из пушки засадил, это точно. Так что на принципы его можно накласть. Думай, парень, у тебя будет только один шанс. Думай. Продумай всё заранее и действуй по обстоятельствам. Лучший экспромт готовится заранее, но вот когда его выложить… думай, продумай всё, просчитай. Не ты умный, а он, он — волк, травленый, стреляный, а ты — щенок ещё, ну, волчонок, так что думай…

Андрей лежал неподвижно с застывшей на лице глуповато-блаженной улыбкой. За эти недели она стала ему настолько привычной, что не требовала особых усилий. Лежал и спал. Продолжая и во сне обдумывать и просчитывать. Он должен быть готов ко всему, к любому варианту.

Загнав машину в гараж, Найф сразу заменил номер: завтра с утра он уедет, а если кто сегодня и положил глаз, то пусть ищет. Прежде чем войти в дом, прислушался. Тихо. И, войдя, убедился: чутьё его не подвело — дрыхнет придурок. Ну, пусть пока дрыхнет. Неохота, конечно, его показывать, чем меньше знающих о твоём оружии, тем лучше, но тут… взял деньги — покажи товар. Этот закон нарушать нельзя, чего другое и очень многое простят, а за такое… нет, слишком рискованно.

Сквозь сон Андрей слышал его шаги, но глаз не открывал и не шевелился. Понадобится — так разбудит.

Джимми поставил на стол бутылку виски и шесть стаканов. Пить никто не будет, но антураж надо соблюсти. Заказчику положен почёт и уважение. Ну вот, всё как надо. Пора придурка будить, а то ещё обделается спросонок.

Он подошёл к дивану и потряс Джека за плечо.

— Просыпайся.

Джек всхрапнул и повернулся на спину, с трудом разлепил веки и непонимающе уставился на Найфа.

— Вставай.

Джимми прошёл в ванную и включил воду, вернулся в гостиную и прогнал придурка приводить себя в порядок. Хоть здесь за ним присмотр не нужен. Даже бреется сам и довольно ловко. Как и с ножом управляется. Ну, ещё… сегодня двадцать седьмое, съедутся второго, первая игра в ночь, так что три дня. Как раз смотаться на последнюю проверку, а заодно и след зачистить, а там… возни-то с придурком уж слишком много и второй раз использовать может и не получиться.

Чак выехал из Колумбии засветло. Маршрут был несложный, но уж слишком точно надо было выдерживать время. Сегодня утром он, как каждый день, если не был в поездке, пришёл в контору, и, опять же как всегда, мисс Джулия Робертс, плоская, бесцветная и высохшая, бесцветным равнодушным голосом сообщила ему дневное задание. Куда ехать, что забрать, куда отвезти. И дополнительно, что его ждёт ещё и вечерний маршрут. Где в конце быть в тринадцать минут второго ночи у отеля «Голубая звезда» в Коркитауне. Про дальнейшее она не сказала, и Чак понял, что продолжение будет на месте. Как всегда, он чётко по пунктам повторил задание и ушёл, не попрощавшись, как вошёл, не здороваясь.

Тогда после имения, подписав контракт, он привёз Джонатана и Фредди в Колумбию, ему ещё на въезде назвали этот адрес, и, когда он притормозил у указанного, Джонатан кивком велел следовать за ними.

Большой дом в деловом квартале, битком набитый различными конторами. Безлично аккуратные лестницы и коридоры, снующие по ним озабоченные только своими делами люди, ничем не выделяющаяся среди прочих дверь под номером сто сорок восемь и аккуратной стандартной вывеской с одним словом «Октава» — явно названием фирмы. Стандартная приёмная. Секретарша за столом с телефоном и машинкой, а в углу для посетителей два лба в креслах, положив ноги на журнальный столик, пьют пиво из банок, разглядывая журнал. Две двери. Одна — матового стекла, а другая — глухая, полированного дерева. Секретарша равнодушно посмотрела на вошедшего первым Джонатана.