Кастелян (СИ) - Calmius

— У меня странные желания, господин директор.

— Скажу тебе по секрету, сокровенные желания — всегда странные. У кого угодно, даже у меня.

Я вздохнул. Ну ещё бы. Если бы мне кто сказал, что его сокровенное желание — воевать за идеалы или вкалывать на стройках светлого будущего, я бы перестал ему верить. Ладно, вы сами попросили.

— Я вижу компьютерный класс, профессор. Здесь, в Хогвартсе.

— Что, прости?

— Есть такие машины у маглов, умеют очень быстро и безошибочно считать, — я всмотрелся в черное стекло. — Вот, прямо сейчас в этом классе идёт урок Теории зельеварения. Второкурсников обучают расчёту комплексного противоядия. Каждому выдан случайный набор из двух-трёх ядов, и задачей стоит рассчитать рецепт противоядия. Ключевой алхимический ингредиент, оптимальный состав вторичных компонентов… ну, вы знаете.

— Это очень сложная задача, Гарри, — нахмурился Дамблдор. — Её изучают факультативно на седьмом курсе.

— В том-то и дело, что на компьютере с нею справится даже второкурсник. Конечно, если программа уже имеется. Ну… тут как с палочками: изготовить их может лишь опытный мастер, но пользуются даже дети.

— Гм… Надо признать, ты умеешь удивлять. Я почему-то думал, ты увидишь своих родителей.

— Так может, я их и вижу, только не знаю, что это они, — пожал плечами я. — Вот, скажем, эта женщина, что ведёт урок, вполне может быть моей мамой.

— То есть, как это не знаешь? А разве тебе… — Дамблдор досадливо крякнул. — Совсем дела замотали… А как эта женщина выглядит?

— Молодая, добрая. Рыжие длинные волосы. Яркие изумрудные глаза.

Дамблдор молчал. Я не придумывал: мне и впраду приснилось именно это.

— Гм… А что же Северус? — спросил, наконец, директор.

— О, профессор Снейп кошмарит шестой курс в подземельях, — улыбнулся я. — Точнее, уже не кошмарит. После того, как новая преподавательница взяла на себя младшие курсы, мастер Снейп преобразился. Ему больше нет нужды «возиться с идиотами» — только с теми, кто сознательно выбрал его специализацию. И младшие курсы от этого тоже выиграли: добрая профессор умеет объяснять азы и увлекать зельевой кулинарией.

Я смотрел вдаль, не видя ни зеркала, ни комнаты, ни директора. И, грустно улыбаясь, добирал остаток сна.

— Иногда они встречаются, чтобы обсудить вопросы обучения… И если бы кто спросил моё скромное мнение — они подходят друг другу, — я вздохнул. — Но это определённо уже не мой сон.

Молчание затягивалось. Я обернулся. Дамблдор завороженно пялился в проклятую стекляшку. Умеет же он разрушить очарование момента. Надо его как-то пнуть — мне только поехавшего директора не хватает.

— А что видите вы, господин директор?

Старик моргнул, вздохнул и отвёл глаза от «экрана».

— Шерстяные носки, Гарри. Обычные шерстяные носки. У человека не может быть слишком много шерстяных носков. Но мне почему-то никто никогда их не дарит. Одни только книги.

Он поднялся, вынуждая встать и меня.

— Завтра зеркало перенесут в другое помещение, — сказал он. — И я прошу тебя, Гарри, больше никогда и нигде его не искать. Нельзя цепляться за свои мечты и сны, забывая о настоящей жизни. А сейчас, почему бы тебе не вернуться в свою спальню?

— Спокойной ночи, профессор.

Как бы потоньше намекнуть миссис Уизли, куда именно ей следует направлять свой нерастраченный ткаческий креатив?

Глава 61. Интерлюдия

Дамблдор осторожно водрузил тяжёлую раму на специальную плиту в дуэльном зале и с облегчением опустил руку. Похоже, Старшая палочка опять работает в полную силу. Это хорошо, потому что скоро ему может понадобиться вся её сила. Новый год начинается хоть с каких-то хороших новостей.

Ему пришлось пережить пару неприятных месяцев после странного случая на стадионе. Он редко доставал Бузинную палочку, потому что, при всей своей мощи и исключительной верности только своему владельцу, она имеет один существенный недостаток: легко меняет хозяина, если предыдущий владелец побеждён. Что в точности подразумевается под этим причастием, до сих пор остаётся неясным. Доподлинно установлено, что для перехода достаточно убийства предыдущего владельца или полной победы над ним в бою. Однако Дамблдору известен как минимум один достоверный случай, когда похищенная обманом без боя, «Древняя Сучка» точно так же верно начинала служить и удачливому вору. Чего уж скрывать — именно так он её и получил.

И именно поэтому Старшая палочка обычно покоилась внутри невидимой, недостижимой для воров кобуры, укрытой чарами незримого расширения в одном из неснимаемых перстней директора. В повседневных делах Дамблдор использовал ясеневую реплику с волосом вейлы. Традиционно «девчоночья» сердцевина прекрасно подходила театральному режиссёру и сказочнику, а ясень — персонализировал инструмент и не давал узнать его тайны никому другому. «Суковатая Потаскуха» же использовалась только для очень важных работ, проводимых в безопасной обстановке, либо тогда, когда без неё совсем уж не обойтись.

Ну да не волшебник имеет палочку, а она его, верно?

На стадионе получился именно такой, «крайний» случай. Пришлось вести сразу несколько заклинаний одновременно: управлять снитчем, активировать заранее заложенную уязвимость в «Нимбусе», влиять на разум Квиррелла и страховать непутёвого Избранного от фатального падения. И всё это — с большого расстояния. В какой-то момент Дамблдор не выдержал и достал «главный калибр».

Что именно произошло далее, директор не понял. Запястье прострелило болью, кисть свело судорогой, пальцы выпустили сокровище сами собой. На «Экспеллиармус» совершенно не похоже — скорее на начинающийся старческий тремор, Мерлин упаси. Палочка провалилась глубоко под трибуны и отказалась возвращаться назад в хозяйскую руку. Пришлось ожидать окончания игры — не у всех же на глазах её доставать! Кто мог знать, что Лонгботтом не умеет подтягиваться? К счастью, обошлось лишь переломами.

Но по-настоящему плохая новость ожидала директора, когда он отыскал-таки предательницу под трибунами. Палочка стала мёртвой и холодной в его руках. Означать это могло только одно: её каким-то образом всё-таки «отобрали». Дамблдор едва не разгромил свой кабинет от отчаяния. Остаться с одной лишь балетной баттутой? Это был конец. Победитель, столь искусно владеющий обезоруживающей магией, просто добьёт его в беспомощном состоянии. Уж ему ли не знать, как это бывает!

Но дни шли за днями, а враг всё не приходил. И Дамблдор, полагавший поначалу, что с ним играют, как кошка с пойманной мышкой, воспрял духом. Может, произошёл какой-то сбой? Уникальный артефакт, нормально никем никогда не исследованный — кто знает, как он себя ведёт, если выпадает из рук сам собой или по вине хозяина?

И вот, спустя две недели палочка отозвалась лёгкой теплотой и выполнила свой первый после долгого перерыва «Люмос». А сегодня выдержала перенос «Левиосой» через половину замка тяжёлого зеркала — мощного, вырывающегося из магических захватов артефакта.

Занятый своими проблемами, за последние месяцы директор несколько подзапустил основной план. Самое время приступить к навёрстыванию упущенного, но… хэллоуинское фиаско наглядно показало, что иногда лучше меньше, но надёжнее. Нужно кое-что пересмотреть.

Минимальный план состоял в натаскивании Избранного на борьбу со «злом». Подобно магловским вакцинам, когда иммунитет тренируется на кардинально ослабленной болезни, Избранного в течение года предполагалось подвергать постоянным беспокоящим опасностям. Саднящий шрам на уроках Квиррелла, эффектные покушения при большом стечении народа, разного рода козни вроде троллей, захлопнувшейся после попадания к церберу двери или… впрочем, об этом пока рано, оставьте что-нибудь и на вторую половину года.

Одновременно должно происходить сплачивание будущего мини-отряда против общего врага: задирающих слизеринцев, гадящего малфёныша, зверствующего Северуса и позвякивающего кандалами Филча.