Прощай, Германия - Николай Николаевич Прокудин

— Вах, молодэц!!! Эдик, ты настоящий джигит! Как я хотел быть рядом с тобой на баррикадах! Я был в тебе уверен, герой!

Комбат Дубае был не столь восторжен и умерил пыл Хайяма.

— Погоди ты кричать и визжать! Сейчас политотдельцы ходят как побитые собаки, вернее как нашкодившие коты, натыканные мордой в дерьмо, но думаю, что Эдуарду ещё отольются эти кошкины слёзки…

Сослуживцы выставили на стол две бутылки «Наполеона», отметить благополучное возвращение блудного замполита, и заодно устроили поминки по коммунистической партии. Особенно горевали оба Иван Ивановича.

— Я столько лет взносы платил! Куда они подевались? — восклицал начальник штаба Иванников, — и как дальше страна сможет жить без коммунистического стержня?

А Бордадым деланно страдал и ехидно сочувствовал своему соседу по лестничной площадке — секретарю парткома Возняку.

— Значит ты ему партбилет на стол? Ой-ой! И он смолчал? А кабинет ещё не отняли? Как же бедняга парторг теперь будет жить? Он мне каждый день говорил, что с именем Ленина на устах ложится и с этим же именем встает. Говорил, что сросся с партией пуповиной! А ты её взял, вжик, словно ножиком и обрезал…

Утром политработники на грузовом «Урале» крытом тентом прибыли в штаб дивизии. Злющий полковник Касьяненко без предисловий начал визг о наступивших гонениях.

— Мерзавцы! Всего три дня как в стране новая власть, а уже поднята антикоммунистическая истерия, политработников пытаются ущемить в любых мелочах. Вчера у меня персональную машину отобрали! Начальник автослужбы заявил, что «УАЗик» мне больше не положен по штату. Но ничего, будет ещё на нашей улице праздник. Коллеги, единомышленники! Я уверен, мы переживём этот сложный период, надо только набраться терпения! Хотя… Хотя и среди нас есть отдельные экземпляры…

Громобоев понял, что речь пошла именно о нём.

— Встаньте капитан Громобоев, покажитесь всем!

Эдуард гордо и без тени смущения встал в центре зала, он и не думал бояться или стесняться.

— Полюбуйтесь на него! Это же надо умудриться и отчебучить такое: служить в Западной Группе войск и суметь оказаться на баррикадах в Москве! Расскажите, капитан, поделитесь с нами опытом, а то мы отстали от жизни, не в ногу шагаем…

— Ну, это вы сами сейчас сказали, что отстали и не в ногу шагаете, не я придумал, — ухмыльнулся Громобоев.

— Наглец! Молчать, мерзавец! Я пока ещё полковник и смогу тебя поставить на место и призвать к порядку!

— Я не мерзавец, сам мерзавец, — невольно вырвалось у Эдика. — Я тоже не позволю себя оскорблять — кончилась ваша власть! Да был я на баррикадах, находясь проездом в Москве из командировки на Дальний Восток. И познакомился со многими руководителями новой России!

Эдуард тут чуток соврал, чтобы припугнуть и без того перепуганного злобного полковника, пусть напоследок не кусается…

— Выйди вон из зала, капитан! Пугать он меня будет! Да ты хоть с Ельциным вместе пей, а мне насрать! Уволю! Вышлю в Россию!

— И вы не пугайте меня Родиной, — огрызнулся Громобоев, покидая зал совещаний. — Себя пугай ею…

Выходя из помещения, он побродил по штабу, встретил знакомых штабных и от них услышал удручающие вести, оказывается прибывшая делегация из Москвы не нашла никакого криминала в деятельности руководства Группы войск, полностью одобрила действия и оставила на посту Главкома Матвея Бурлакова и его заместителей. Вот так фрукт оказался этот Сергей Филатов! Демократы боятся связываться и раздражать военных? Или их уже купили на корню? Неужели новый «мерс» подарили?..

По дороге в гарнизон в машине стояла гнетущая тишина, политработники сидя на лавках помалкивали, дружно переживали за должности. Статкевич, тоже ни слова не сказав, ушёл в штаб, ни с кем не простившись, явно назревали репрессии. А раз новая власть чисткой армии не займется, провинившиеся в своё время начальники быстро поднимут головы. Громобоев вкратце рассказал комбату о случившемся на совещании, тот посочувствовал, но что он мог сделать супротив руководства.

— Понимаешь в чём дело, пока ты катался по стране и строил баррикады, меня выдвинули на должность заместителя командира полка, а вместо меня назначают Иванникова. Так что теперь тройной Иван будет новым комбатом. Приказ подписан командармом, но в полк ещё не привезли, поэтому ввязываться в скандал мне сейчас не резон, тем более ваша замполитовская ядовитая гидра, даже умирая, всё ещё может смертельно ужалить.

— Эх, вы бы слышали, как сегодня визжал Касьяненко! Как он топал на меня ногами…

— Представляю… ты же теперь идейный враг! В принципе тебе надо бы залечь на дно на пару недель, переждать бурю. В отпуск уехать или в госпиталь лечь. Говорят, что документы на увольнение из армии на твоего «любимого» Касьяненко уже оформлены, он после поражения путчистов сам рапорт написал об отставке, и вот-вот его в Союз отправят. Он и месяца не продержится…

Громобоев поморщился как от острой зубной боли. Прятаться когда твои единомышленники победили — бред!

— Можно конечно сначала в очередной отпуск на месяц уйти, а потом сразу лечь в госпиталь, мне травматолог велел прибыть на профилактику осенью…

— Это хорошая идея! Правильный выход из создавшейся щекотливой ситуации… Отдыхай, полечись, пройдет месяц-другой и о тебе забудут. Подавай сейчас же рапорта, а я подпишу. Но отдых чуть позже, завтра с утра выезд на вождение, будешь старшим на препятствиях. Отдых отложим на пару дней…

Утром механики батальона погрузились в машины, а Бордадым пригласил Эдика в свою «техничку», составить компанию.

— Пока суть, да дело, мы с тобой на рыбалку сгоняем! — Сказал Иван Иванович и с подозрением спросил. — Ты рыбак?

— Нет, но не откажусь рядом посидеть, или за удочку подержаться, или помочь стакан держать…

— А чего мне с удочкой помогать, ты лучше мне компанию составь в выпивке! Я прихватил четыре банки пива и бутылку шнапса. А то одному — какая рыбалка? Я разве алкаш пить сам с собой? В самом деле, не с бутылкой же чокаться? И тебе для здоровья полезно, кинем плащ-палатку на травку, полежишь, подышишь, природа знаешь как нервы успокаивает!

«И то верно! Давно я не отдыхал на природе», — подумал Громобоев. — «С войны не был на рыбалке и не смотрел на воду, спокойно про себя размышляя. Все дела и заботы, суета-сует».

Погрузились и двинулись в путь. Зампотех указывал рядовому Колыванову дорогу, и вскоре «ЗИЛ» привёз Бордадыма и капитана на живописный пруд, заросший ивняком и камышами.

— Никанор, глуши мотор, накрывай стол в тенёчке под ивой, и можешь отдыхать, — распорядился Иван Иванович.

— А тут клюёт? — с сомнением спросил Эдик. — Немцы,