В Дикой земле (СИ) - Крымов Илья Олегович

— И что же, встретил он добычу?

Старушка вложила статуэтку в руки Тобиуса.

— Ну, и да, и нет. На следующей охоте его растерзал и съел вепрь. А что ты так смотришь? Деревяшки деревяшками, а кровавая жертва кровавой жертвой. Зато потом его семья не знала голода целый год, и никто из них ни разу не пострадал. Я умела быть благодарной.

Серый маг взглянул на, вероятно, очень древний предмет искусства, покрутил в руках, да и сунул в сумку.

— Теперь всё, можешь идти.

Клюка указала за пределы кромлеха, и теперь там вместо сплошного осеннего леса, за ближайшими деревьями виднелся водный простор.

— Это…

— Да, это озеро, где живут черепахи. Ты ведь слово дал, а?

— И верно.

— Хочешь хитрый совет от старой женщины, Тобиус? Чтобы достичь успеха в их нелёгком ремесле, отринь то, чем ты являешься в первую очередь. Хоть на миг отринь. Нельзя достичь самоотрешение, не отдав самого дорогого.

— Я… попробую…

Вместе они дошли до огромных менгиров, на которых мягко светились незнакомые человеку знаки.

— Мы ещё когда-нибудь встретимся? — спросил волшебник.

— Как знать. Я обретаюсь только в Дикой земле, и нигде больше. Здесь я многое вижу, многое слышу, многое могу. Коли забредёшь опять в эти леса, возжаждешь помощи, — позови. Может, услышу, может, явлюсь, может, помогу. Но знай наперёд, Тобиус, я задаром ничего не делаю. Старая привычка с божественных времён. Будь здоров!

Старушечья ручка с неестественной силой толкнула рива в спину и тот вышел из каменного круга, сразу ощутив укус холодного сырого воздуха и мгновенно уловив изменение света. Без особой надежды он обернулся и нисколько не удивился тому, что за спиной своей не обнаружил ничего, кроме дикого леса.

Его возвращение в Корс не вызвало никакой особой ажитации. Тестудины занимались своими обыденными делами, жизнь требовала постоянного труда и на всякие мелочи времени не оставалось. Однако черепахи всё же отрывались от дел и гудели, видя давно утраченного чужака живым. Никто из них, пожалуй, не допускал и мысли о том, что существо столь мелкое и мягкое могло выжить в Дикой земле. Но всё же они были рады, что ошибались.

Несмотря на общую медлительность аборигенов, весть о возвращении человека достигла Основы раньше, чем сам человек. Там его уже встречал посланец совета Лучших.

Часть 3, фрагмент 26

— До-Рей! Как я рад!

Попытка обнять тестудина не удалась даже наполовину, уж слишком тот был широк.

— Мы тоже рады видеть тебя живым, То-Биус. Это зело неожиданная радость. Лучшие ждут.

И они действительно ждали у себя, в Зале Лучших.

— Вернулся живым, да? — протянул Ду-Гэмон, покачивая когтем в сторону всех остальных. — А я говорил вам. Я говорил. Ну что расскажешь, какие приключения ожидали тебя на пути?

Волшебник вздохнул, собираясь с мыслями, и повёл рассказ. Который занял несколько дней. Таким образом отчитавшись, маг попросил дозволения перевести дух перед возвращением к учёбе, на что, разумеется, получил утвердительный ответ.

Неделями, складывавшимися в месяцы, он медитировал у себя, работая ровно над одним — усмирением Дара. На это время рив полностью отказался от любых магических практик и всячески замедлял ток гурханы в астральном теле, что было внове для него. Обычно маги делали ровно обратное.

Почувствовав себя готовым, Тобиус пришёл на занятие к наставнику Хо-Раду и погрузился в транс под звуки музыкальной вазы. Ощущая магию слабее, чем когда-либо за всю прежнюю жизнь, он познал великую внутреннюю пустоту, словно огромное пространство, занимаемое прежде чем-то крайне важным и большим, освободилось и серый нырнул сквозь эту пустоту легко, да так глубоко, как не нырял никогда. Полное самоотрешение, существование на грани растворения своего Я, погружение к корням существования, туда, где жило чувство ощущения времени.

Тобиус открыл глаза и не осознал, что внутренний взор его устремился на чешую бирюзового змея, который образовывал символ бесконечности. Волшебник неосознанно, движимый отголоском оставленного позади стремления, вновь протянул к этой аллегории руку и коснулся чешуи сначала одним пальцем, затем вторым и третьим. Всякий раз раздавался мелодичный звон, а когда запястье начало проворачиваться…

Открыв глаза, Тобиус обнаружил себя посреди залы для занятий, окружённым тестудинами, — как молодняком, так и взрослыми мастерами касты Направляющих. Надо всеми древним утёсом высился сам Ду-Гэмон и его неподвижный клюв всё равно выглядел так, словно Лучший улыбался.

— Второй человек, смогший воздвигнуть Запруду вокруг своего существа. Чествуйте его!

Они загудели, раздувая свои горла, они стали раскачиваться в синхронном танце на месте, топать, стукаться краями панцирей.

— Молодец, То-Биус! — возвестил Ду-Гэмон. — Ну хватит уж чествовать! Идём, хочу потолковать с тобой.

Серый волшебник, пребывавший в состоянии близком к эйфории от осознания содеянного, прислушивавшийся к себе в попытках ощутить разницу, не вполне понимал, о чём его просили, но повиновался приглашавшему жесту. Вместе с Ду-Гэмоном он выбрался на улицы Корса и, подстраиваясь под неспешную ходьбу гиганта, добрался с ним до самых вод озера.

— Как ты себя чувствуешь, То-Биус? — протянул тестудин, глядя на открывшийся с края улицы простор. — Как тебе изменения?

Человек медлил, хмурясь, искренне пытаясь найти их.

— Не утруждайся так, ничего не почувствуешь. Однако я могу их видеть прямо сейчас.

— Правда?

— Запруда построена внутри головы и теперь голова защищена от тока времени, а также всего, что связано с ним. От магии, например.

— Простите, но боюсь, о магии вы знаете не больше, чем я о об искусстве строительства Запруд.

— Или даже меньше, — кивнул Лучший Направляющий, — ибо я за свою жизнь не сотворил ни единого кудесного деяния, но ты смог совершить первый шаг по пути нашего ремесла. Справедливо сужу, да?

— Этого не отнять.

— Но даже я знаю, что цвет магии — глубоко синий с искрами бирюзового, не так ли? А бирюзовый — это цвет времени. Магия существует во времени, не так ли?

— Я… имел возможность в этом убедиться.

— Эти явления связаны эфемерными, гибкими, но прочными узами. Ограничение времени так или иначе ограничивает магию, но не наоборот, что интересно. Однако, чтобы сосредоточиться на одной из этих сил, тебе пришлось отринуть иную. Ты освободил себе путь к глубокому пониманию времени. Отныне знай, что разум твой закрыт для любого кудесного посягательства, ни одна волшба не проникнет внутрь Запруды, ибо ты отгородился от тока времени малую, но важную свою частичку. О том мы знаем от Жар-Саара.

Вспыхнувшее понимание нового преимущество вскружило Тобиусу голову! Если старик не ошибался, ничего не путал, и серый получил полный ментальный блок, то… это было невероятно полезной особенностью! Такой полезной, что многие архимаги могли лишь мечтать! В мире, где существовали чтецы мыслей, иметь защиту от них… великолепно!

— Теперь, То-Биус, думаю, ты захочешь вернуться восвояси, да? Мы не гоним тебя, оставайся насколько пожелаешь, человек благородного духа. Но я понимаю, что зов родных земель силён. Он всегда силён.

— Это правда. Раз наш уговор исчерпал себя, я отправлюсь на север сегодня же.

— Так скоро, да? Что ж… тогда я буду просить тебя о снисхождении.

— Снисхождении?

— Вернувшись в царство сородичей своих, ты наверняка пожелаешь рассказать о находках. От имени всех тестудинов молю не открывать тайну нашего существования тому миру. Видишь ли, мы привыкли к уединённой жизни, будучи сравнительно близко к вашим границам. Если люди твёрдо вознамерятся отыскать нас, это потребует от них скромных усилий. Нам не хотелось бы …

— Ду-Гэмон, — серьёзно обратился к черепахе человек, — вам не нужно ни в чём меня убеждать. Достаточно просто высказать пожелание. С безмерным почтением к вам и любовью к вашему народу я клянусь, что не выдам его местоположения ни одной живой душе. Но я не могу обещать, что никто из людей никогда не найдёт дороги в Корс.