В Дикой земле (СИ) - Крымов Илья Олегович

Архгрра’Храгр усмехнулся про себя — слуга Рогатых Владык узрел будущее, предвидел приближение тегина. Всё ему надо знать, ко всему быть готовым, Кхрага, подлый плут.

— Что же вы, глупцы, забыли взять заводного? Я теперь должен на крупе скакать? — ещё шире улыбнулся молодой шхаур’харрах, кладя руку на рукоять ножа.

Когда ратники бросились на тегина, он был готов и каменный клинок рассёк воздух, входя под шлем одного из них, ломаясь.

Глухо рыча в шлемах, оставшиеся попытались наколоть блудного сородича на пики, однако у Архгрра’Храгра уже была в руке сабля убитого предателя, которой он обрубил одно древко, а от острия второй пики ушёл ловким крутящимся движением. Ратники побросали неудобное вблизи оружия и достали свои сабли, подняли небольшие щиты. Они были уверены, что смогут убить тегина, ибо их было два, и на них сидела броня, а он явился из лесов, одетый в обноски, один, усталый… как же они ошибались!

Тегин, с рождения учившийся сражаться, набросился на врагов, лихо размахивая оружием, его удары были стремительны и тяжелы, он танцевал на пружинистых ногах, не обременённый весом лишнего металла, его покрытое шрамами тело набралось огромной силы за те годы, что шхаур’харрах вынужден был каждодневно выживать, пока эти глупцы несли сытую и безопасную службу! Архгрра’Храгр издавал лающий хохот, улыбался яростно и радостно, ронял слюну из распахнутой пасти. Движения ратников были для него медленными, сонными, тяжёлая сабля же повиновалась любому желанию, колотя по шлемам, щитам, пальцам, пока не перебила фаланги одному из врагов! Взвизгнув, тот упустил своё оружие, а тегин уже был тут как тут, вогнал остриё под шлем и тут же пригнулся от третьего клинка.

Бросив застрявшее оружие, он напал на последнего ратника с голыми руками, вцепился в него и стал трясти, бешено рыча, заставляя дребезжать и лаять. Вместе они повалились наземь, где тегин прижал коленом правую руку врага, дёрнул его шлем так, что лопнул ремешок, а потом вгрызся в горло. Взвизгнув, задёргавшись, тот быстро обмяк и уставился в небо мёртвыми глазами.

Архгрра’Храгр поднялся над поверженными. Он дышал громко и хрипло, руки, только что переполненные силищей, дрожали, его гнутое лицо было красной от крови и вперемешку со слюной та вязкими канатиками впускалась всё ниже, капала на землю. Тегин не проглотил ни капли.

Найдя на телах фляги с водой, он умылся как следует, прополоскал рот, омыл руки. Оглядевшись, решил прихватить одну из сабель с ножнами и поясом, бросил ненужный уже лук и сломавшийся каменный нож, а также остальное, чем жил в лесах.

За всем, что произошло, внимательно следили рагххрары. Они не испугались и не разбежались, они были достаточно умны, чтобы понимать происходящее, но, как и многие поколения их предков, эти скакуны всегда хранили молчание, соблюдая тяжёлый родовой жребий.

Тегин приблизился к ним с кинжалом одного из убиенных, заставив вздрогнуть, но не побежать. Рагххрары принимали свою судьбу. Однако не смерть ждала их, но свобода. Сняты были сёдла, срезаны с гнутых морд намордники с уздечками. Облики рагххраров поразительно походили на облики шхаур’харрах, выдавая общего предка.

— Вы свободны. Но не ты. Повезёшь меня в Одинокий Клык.

Получившие свободу, обнажённые, такие же розовокожие и щетинистые, как и сам Архгрра’Храгр, скакуны потрусили прочь вдвоём. Тегин же взлетел в седло третьего, натянул поводья, крепившиеся к наморднику, и издал лающий хохот:

— Едем в Одинокий Клык! Едем скорее!

Молодой шхаур’харрах помчался вперёд, а память указывала ему путь. Скоро он выехал на широкую дорогу, проложенную среди деревьев-великанов и помчался дальше. Вскоре он выехал из леса на простор и увидел вдали высокие стены пограничного города-крепости Одинокий клык.

Тегин сжал бока скакуна коленями и помчался, на скаку поднимая громкий вой, коим сообщал всем вокруг о завершении своего путешествия и десятки голосов перенимали это послание, передавая дальше! К тому часу, когда он приблизился к стенам города, над всеми окрестностями стоял переливчатый вой, разносивший благое известие: тегин вернулся!

Обитатели пригородов высыпали на улицы и падали на колени, надеясь, что их коснётся хотя бы пыль из-под ног рагххрара, на котором скакал Архгрра’Храгр; ворота города были заранее раскрыты для него, стражи громко выли и радостно лаяли; голоса тысяч сородичей встречали его внутри каменных стен, когда тегин мчался с вывалившимся из пасти языком по улицам, не щадя скакуна, счастливый без меры! Он вернулся на родину, он вернулся к своему народу!

Лишь перед вратами самой крепости, что послужила основой для закладки города, Архгрра’Храгр натянул поводья и пустил измученного рагххрара шагом. Он въехал степенно, гордо, свысока глядя на ратников, торопливо поправлявших на себе броню и высокородного тудуна, воссевшего править на этих землях от лица великого кагана. Тудун, одетый богато и красиво, могучий, но уже отяжелевший прожитыми летами и сытостью, упал на колени пред тегином и накрыл голову руками, проявляя тем самым покорность, граничившую с самоуничижением.

— Я вернулся из Великой Пущи! — провозгласил Архгрра’Храгр, вскидывая сжатый кулак. — И пускай знают все, что я выдержал испытание великого кагана!

Ратники в восторге заголосили, вой и лай разнеслись по всему городу, привлекая народ ближе к крепости, сообщая важную новость.

— Отрадно видеть тебя живым и невредимым, о могучий тегин.

Единственный голос перекрыл сотни других, хоть и был он тих. Огромная сила чувствовалась за этим голосом, зловещая, страшная, пахшая кровью сила. Шелест полов багряного одеяния и цоканье шагов сопровождали хозяина голоса всегда, также как испуганная тишина. Жрец Кхрага покинул капище и явился в крепость, чтобы самостоятельно поприветствовать Архгрра’Храгра, вернувшегося из земель, откуда не было возврата.

Точно как на памяти тегина, слуга Рогатых Владык тяжело опирался на узловатый посох и носил на лице золочённую маску с витыми рогами, подражая своим кумирам, а ноги его, хотя это скрывали одежды, были обезображены. Подобно всем багряным жрецам, Кхраге отрубили пальцы, приладив вместо них золочёные копыта из бронзы, которыми он теперь всегда цокал, неверно, неуклюже ковыляя.

— Восславим Рогатых Владык! — воскликнул жрец, растягивая шрамированный рот в улыбке, показывая гнилые зубы, торчавшие из кровоточивших дёсен. — Вознесём хвалу!

— Слава Рогатым Владыкам!!! — рявкнули ратники послушно.

— Сегодня мы устроим приветственный пир! — продолжал вещать Кхрага, смотря на всех сквозь прорези маски, на которой ещё поблёскивали капли свежей крови. — А завтра я пошлю гонцов к столичным стенам, отправлю великому кагану радостную весть!

Архгрра’Храгра приняли с почестями, соответствовавшими его положению. Тегина старательно отмывало пять девушек, после чего слуги нарядили его в украшенную броню и поднесли саблю с ножнами, обтянутыми красной кожей. Пир, устроенный в честь его возвращения, прошёл на ворсистых коврах и мягких подушках с обилием мяса и вина, а когда почти все гости уснули, объевшиеся и упившиеся, немногие ещё трезвые перебрались в отдалённое помещение с толстыми стенами.

Их было пятеро, считая самого Архгрра’Храгра. Среди собравшихся был тудун Одинокого Клыка, его сын и двое знатных воевод, пользовавшихся уважением среди ратников.

— Мы исполнили распоряжения, которые ты отдал перед уходом, о могучий тегин, — говорил тудун, — запасы сделаны, все важные воеводы с нами, а племенных эльтеберов мы сможем убедить. Слава о твоём подвиге уже разносится по Каганату. Мы и наши сторонники готовы поддержать тебя, если ты не передумал.

Архгрра’Храгр, который на пиру не проглотил ни единого кусочка и не сделал ни единого глотка, опасаясь ядов, осушил кружку студёной воды, поднесённую сыном тудуна. Жажда наконец была утолена.

Заговорщики поедали его глазами.

— Выступим на столицу завтра.

Они вздохнули с неясным чувством, — не с облегчением, но и не с огорчением. Все они были готовы рискнуть головами и теперь знали, что точно придётся сделать это.