Игра с огнем - Анна Джейн

– Зато дед видел, – невесело рассмеялся парень. Вспомнил, как через день Даниил Юрьевич перезвонил ему и долго расспрашивал про Бурундучка.

– Ах, это ее он видел? Твой брат говорил, что Даниил Юрьевич дал добро.

– Я без его «добра» делал бы все, что хотел.

– Я знаю. Это хорошо, что ты нашел себе хорошую девочку. Забыл Инну? – сама не зная зачем, спросила Лера.

– Мама, – поморщился парень, глядя в темно-синее небо, на которое, откуда ни возьмись, наплыл целый полк облаков, – давай не будем об этом?

– Я же за тебя беспокоюсь. И, кстати, может быть, тебе не стоит возвращаться в прошлое и ехать в этом году на…

Но сын перебил ее.

– Мама, послушай меня внимательно: я поеду, не нужно меня отговаривать, хорошо? Это, в первую очередь, уважение, а не возврат к прошлому. И я сам буду решать, что мне делать, ладно?

Ему явно не нравился этот разговор. Его мать это понимала и только вздохнула. Решила поговорить с ним об этом дома, с глазу на глаз.

– Ну ладно, малыш, не дуйся, – примирительно произнесла женщина и решила перевести тему. – Слушай, ты не мог бы купить мне шоколад? Горький весь кончился. А я так хочу именно горький шоколад… Я уже приняла ванну, и мне совсем не хочется выходить на улицу. Ты ведь еще на улице?

– На улице, – отозвался Денис, выходя из такси, молча расплачиваясь с усталым водителем и знаком показывая ему, что сдачи не надо. – Тебе твой любимый купить? Я сгоняю в супермаркет.

– Какой у меня сын зайка! – явно обрадовалась Лера. – Да, купи, ты же знаешь, какой именно я люблю. Купишь?

– Куплю, конечно.

– А Маша – все-таки милая девочка, – еще раз сказала сыну женщина. – Пусть почаще к нам приходит. И волосы у нее такие чудные, оранжевые. Такая «девочковая» девочка.

– Да, она невероятная, – согласился Дэн. У него до сих пор чесались руки – так хотелось перекрасить глупого Чипа обратно.

Если бы Валерия знала, что ее маленькая просьба сможет навредит ее сыну, она никогда бы не попросила его купить шоколад, она сама бы выбежала на улицу, чтобы защитить. Жаль, что у нее так и не появилось за эти годы таинственное, но часто правдивое материнское чутье.

А Денис, нисколько не ленясь, выполнил просьбу матери: пошел в ближайший гипермаркет. Надев большие мощные фиолетовые наушники и засунув руки в карманы, он погрузился в мир музыки, созданный одним из его ближайших друзей. Этот друг находился сейчас где-то в своей студии в США, а Дэн шагал вперед, по тускло освещенной аллее, глядя вперед и не разрешая себе окунаться в какие-либо воспоминания: пятилетней ли давности они были или пятнадцатилетней. У воспоминаний нет срока давности. Денис это ясно усвоил. Шоколад он купил быстро: и себе, и матери. И что-то еще купил, зачем – и сам не понял. Просто прогуливался по огромному магазину, вдоль полок, бросал что-то в тележку, ловил на себе восхищенные взгляды девушек, встретил приятеля из какой-то тусовки, мигом позвавшего его на очередную вечеринку «сегодня в полночь». Раньше, наверное, Дэн, не раздумывая, согласился на веселье – у него была необъяснимая потребность в ярких впечатлениях и знакомствах с новыми людьми. Но сегодня решил отказаться.

– Зря отказываешься! Туса будет мега-гига-бест, – сказал ему с разочарованием знакомый, чья тележка была забита самым разнообразным алкоголем. – И телок много клевых будет.

– Я – пас, – покачал головой Смерч, – сегодня я – пас. Удачной ночи, приятель. Гарантия от меня – она удастся.

И Дэн ушел в другую сторону. Настроение у него сейчас было не самым лучшим. Со Смерчем что-то происходило, уже довольно давно, – что-то глубокое и сильное, как мощное землетрясение. Видимо, подсознательно его внутреннее «я» стремилось к чему-то новому, и для этого разрушало старое, чтобы очистить площадку для постройки этого самого неведомого нового. Может быть, из-за этого у Дениса и произошел сбой интуиции – а, может быть, специально для этого. Может быть, его удача на время сделала ноги, а может быть, именно она стала инициатором произошедшего, чтобы вернуть своего подопечного-любимчика на правильный путь, предназначенный ему свыше. Молодой человек понял, что за ним сегодня все-таки следили, только когда уже шел обратно домой, по той же слабо освещенной аллейке, уже значительно опустевшей – было уже около полуночи. Зато теперь на ее территории ощущался какой-то приятный горьковатый аромат ночного растения, и он вместе с темнотой умудрялся создавать атмосферу загадки.

Почему-то Дэн, полной грудью вдохнувший этот непонятный ночной аромат, почти сразу понял, что их пятеро. Ник же обещал: пять. Пять и один. На одного. А своих слов он на ветер не бросает.

Началось все вполне обычно. Совсем недалеко от неширокой дороги, по которой в это время суток мало кто ездил, под задумчивым фонарем, все никак не желавшим признать, что свет звезд более ярок, чем его собственный.

– Эй, тля, парень, есть прикурить? – гнусаво поинтересовались у Дэна. Из кустов, в которых пряталась деревянная резная лавочка, вышел слегка сутулый и совсем еще молодой парень в спортивном костюме. Смутные очертания фигур еще четверых тут же были замечены синими проницательными глазами.

– Конечно, – дружелюбно улыбнулся Смерч, прекрасно понимая, что, скорее всего, как бы «антигероично» это ни звучало, но ему с ними не справиться. Пятеро на одного – не вариант для драки. Даже если этот один – боксер. Лучший выход в этой ситуации – убегать. Быстро и проворно.

Никита Кларский был бы с ним полностью солидарен.

– Вам зажигалку или спички? – все так же дружелюбно спросил Денис. – У меня есть линза, можем подождать солнца. Или, может быть, поищем кремний, чтобы высечь огонь?

– А? Че?.. – растерялся парень от такого ответа и выдал традиционное: – Э, я не понял, ты чего такой дерзкий, а?

– Характер плохой, – сказал Денис, прекрасно осознавая, к чему приводят такие вот фразы. И тут же, почти без размаха, ударил незнакомого парня кулаком в лицо. Не дожидаясь, пока соперник сообразит, что произошло, добавил правой в солнечное сплетение. Тот, не ожидавший подобной прыти от жертвы, упал, задохнувшись от боли.

«Кто первым вмазал по морде – тот почти победитель», – любил говорить самоуверенный Черри во время дружеских спаррингов с Дэнвом в далеком подростковом возрасте.

Еще один резкий и хороший удар – и противник, начавший с матами подниматься, вновь оказался на земле. Пнув для верности его еще раз, Смерч развернулся лицом к кустам, откуда ломились на помощь выведенному из строя товарищу еще трое.

Четвертый, парень в красной кепке, на которого как раз падал слабый свет уличного тонкого фонаря, стоял за их спинами, засунув руки в карманы кожаной куртки.

Пятеро на одного. И этому одному не победить их. Побег уже можно было бы считать победой.

Но убегать всегда рациональный Дэнв не стал.

Почему? Этого он не знал и сам. Хотя сначала планировал именно это. Да это было глупостью, но глупостью иррациональной, не поддающейся логическому осмыслению. Он остался, прекрасно зная, что сегодня победителем не выйдет. Стоял, подобравшись, словно одинокий волк, угодивший в облаву, и смотрел на встретивших его на пустой аллее загонщиков: без страха, спокойно, принимая неизбежность того, что вот-вот случится, сосредоточившись только на одном желании: не позволить им морально сломать себя. Смерч не боялся боли и умел терпеть, да и болевой порог у него достаточно высок. Он не боялся показаться слабаком ни в глазах этих парней, ни в глазах других людей. Денис боялся потерять самоуважение. Боялся увидеть в себе что-то, что заставит его принять поражение от самого себя и заставит окунуться вновь в воспоминания. Наверное, поэтому и не сбежал. А еще на мгновение представил вдруг, что с ним, к примеру, сейчас оказалась бы девушка – Маша. Свалил ли бы он тогда? Конечно, нет! Это было бы просто невозможно, и он сделал бы все, лишь бы защитить ее от этих уродов. То, что сейчас Дэн один – не слишком важно, и чтобы ни сделали с ним эти пятеро, он обязан показать им свое моральное превосходство.

Как бы ты ни бегал, однажды тебя найдут. А провести всю жизнь в бегах… А разве это жизнь тогда? Жизнь – это свобода.

Наверное, психоаналитик его матери был прав – Денис Смерчинский оказался чересчур сложной натурой. Возможно, ему надоело собственное существование, и он желал что-либо поменять в нем. Возможно, вдруг раскрылась природная черта – совершать неожиданные для других и для самого себя поступки, а возможно, в его поступке были сокрыты еще какие-то тайные психологические мотивы, более глубокие, нежели возможность доказать свою мужскую крутость в драке.

Или он просто был идиотом.

Как бы то ни было, однако возможность убежать он глупо проигнорировал и остался.

– Ну, ты встрял, придурок чертов, – ухмыляясь, поведал Смерчу один из парней, одетый в серую олимпийку с накинутым на голову капюшоном. Он был самым агрессивным, а глаза его странно блестели на заостренном бледном лице.