Невозвращенцы - Михаил Черных

К сожалению, работа Тихомира быстро кончилась, зато Максима только началась. Ему требовалось прибраться: убрать всю грязь, ошметки плоти, капли крови. Снять наполовину примерзшую кровью солому, замыть горячей водой или сколоть кровь, засыпать новой и т. д. И было еще хорошо, что на улице стоял мороз и лежал снег, так что кровь и грязь были отлично видны, далеко не улетали или затекали, а останки не тухли.

Тихомир оказался, кстати, отличным парнем. И хотя договорились, что уборкой займется только Максимус, он тоже не стоял в стороне, а помогал и словом, и делом. По рассказу того же Тихомира, летом шалашик приходилось регулярно аккуратно сжигать каждые десять дней и ставить новый. Как не убирай отходы — все равно тухлятиной несет.

Идя поздно вечером домой Максим в очередной раз думал, а зачем ему это все надо. Утром ему отбили все по самое не балуйся, а вечером оставшиеся силы были выпиты борьбой с грязью: «Да… Отлично потренировался я сегодня. Начал с мечом, а закончил — с тряпкой! Просто з…сь!»

Глава 35

Время в учебе бежало быстро. Как в калейдоскопе дни сменялись ночами, потом снова днями и ночами, эта круговерть складывалась в месяцы, месяцы — в годы… Чем дольше Максим жил в этом новом для себя мире, тем больше он осознавал: насколько же этот мир отличается от привычного ему. Страшно было даже представить, как бы он жил в этом мире без обучения. Не зная самого примитивного — географии и законов, ценности золота и отсчета времени, обычаев и письменности… А ведь не зная самых примитивных правил приличия, Максим мог оскорбить окружающих людей словом, жестом, одеждой, да чем угодно! А оскорбления тут смывали кровью! Средневековье, что с него взять.

С пониманием этого, к Максиму приходило понимание и другого. Как он теперь обязан княжичу Лихомиру за то, что он отправил чужака учиться в Святоград и поручился за него. И этот долг как-то рано или поздно придется отдавать. И хорошо, если это не потребует от Максима оставшуюся половину жизни. Впрочем, долг не особо тяготил его. «Когда потребуется — с меня потребуют его, так что нечего себя изводить попросту. Есть много других дел.» — думал Максим.

А жизнь между тем шла своим чередом. Максим потихоньку обживался, открывая для себя много нового, в чем ему сильно помогали волхвы. Днями на пролет он осваивал различные науки под руководством требовательных наставников, а вечерами, два раза в девять дней, он отвечал на вопросы о своей прошлой жизни. Такова была его оплата учебы. И отвечая, он поражался себе: с одной стороны, знал он вроде очень много — все же институт закончил недавно. А с другой стороны — как мало того, что он якобы знал, он мог объяснить или, хотя бы, применить. И было это очень обидно — совсем не выходило быть для местных этаким гуру.

Еще в самом начале своей жизни в этом мире Максим попал в очень не хорошую ситуацию из-за незнания неких правил, и только слезная мольба спасла его вызова на дуэль. «В поле», как здесь говорили. Новичок извлек должный урок из этого происшествия, поэтому изучение местных законов и оружного боя стали для него важнейшими дисциплинами.

С военной подготовкой, которая для мужчин тут была по сути дела не профессией, а первичным половым признаком, все обстояло довольно просто. Каждый день по утру, не глядя на погоду и время года, в качестве своеобразной утренней зарядки Максим отрабатывал два-три часа на тренировочном подворье. Разминка, растяжка, упражнения на силу и выносливость, после которых начинались собственно спарринги.

— …Ну! Бей! — приказывал учитель, и Максим бил.

Со всей молодой одури, наученный уже аж трем ударам, он замахнулся для рубящего и со всей силы ударил по шлему учителя. Ну… как ударил — попытался ударить. Учитель вообще ничего не сделал. Не закрылся, не отвел удар. Он просто сделал малюсенький шажок в сторону, и энергией своего замаха Максим «провалился» вперед. Нарочито медленно Косарь в ответ легко взмахивает и ведет меч к своему ученику, а тот вообще ничего не может в ответ сделать! Он все еще там, внизу, развернутый и полусогнутый, с напряженными мышцами. Беспомощный против любой атаки. «С! Ты! До! Би! Ща!» — по слогам, с чувством, прошептал себе под нос Максим. Но учитель этот шепот услышал, и с веселой, едкой ухмылкой утвердительно кивнул. Дескать: «Ты прав. Это действительно позорище!»…

— …В глаза зри ему! Зри! Они все тебе поведают! — надрывался молодой Косарь.

Максим пытался высмотреть что-то в глазах учебного противника, и тут же пребольно получал деревянным мечом по голове.

— О чем ты думаешь? Куда ты смотришь? Головы лишиться хочешь сразу же?

— Так ведь ты сам сказал, чтобы смотреть… — обиженно потирая новую шишку сказал Максим.

— Так смотреть надо, а не волосинки в бороде считать! Давай еще раз! Нападай больше! За щитом век не спрятаться!.. Ну? Начали!..

В один из дней, доведенный до белого каления придирками, насмешками и весьма болезненными ударами своего учителя, Максим не вытерпел. До этого он заканчивал все учебные бои со своим учителем прося пощады, часто валясь в полупрострации на земле. Но сегодня, он решил, что все будет по-другому. В ярости он отбросил щит, схватил деревянный меч как дубину и пошел гвоздить ею. Единственной мыслью было «Ну ужо я тебя!». Косарь, несмотря на свой нежный, по меркам родного Максиму мира, возраст был уже опытным воином. Смена обстановки и прущий на него, подобно быку на красную тряпку ученик, ничуть не обескуражили его. Совсем наоборот — ведь это был вызов! Шанс стать сильнее, быстрее, лучше! Научиться еще чему-то!

За ту тренировку, за один бой, Максим пропустил и получил столько ударов, сколько, наверное, получал за целый месяц. Но в этот день он впервые не сдался. И пускай ему помогла даже не злость, а дикая злоба на своего тренера, но прецедент был создан. Он не проиграл! Да — его отмолотили как хорошую скирду обмолачивает жадный хозяин. Да — к концу боя он еле-еле стоял на ногах; силы просто кончились, уже не спасала даже ярость, а меч казался отлитым из свинца. Да — для завершения боя победой учителю достаточно было посильнее разок его стукнуть. Все это так, но он не проиграл и не сдался! Косарь сам остановил бой, а потом, после того как Максим переоделся и смыл со своего синеющего от ушибов тела трудовой пот, впервые похвалил его.

— Добре бился ты. Только не забывай в следующий раз, что не следует слепо бросаться в сечу. Потеряешь в ярости сечи голову, легко и просто лишишься ее и в яви!

Но Косарь был учителем, как уже говорилось, опытным, поэтому ложечка меда была немедленно, чтобы ученик не возгордился, разбавлена бочкой дегтя.

— И что это за такое? Почему ты дышишь сейчас хрипло, как загнанная лошадь? Почему ты смог продержаться в бою так мало? С завтрашнего дня, чтобы силой напиться — еще по столько же бегай вокруг поля! Нет! Еще столько и пол столько! Уразумел?

— Да, учитель.

Кстати, о здоровье, синяках и ссадинах. Вопреки всем своим сомнениям, которые питались слышанными фразам типа «заниматься надо начинать с детства», «в вашем возрасте это уже поздно» и многим другим, оправдывающим лень и нежелание трудиться над собой, тело Максима вело себя просто превосходно. После каждой тренировки, несмотря на все полученные удары, во всем теле ощущалась необычайная легкость и подъем. Быстро налились силой и крепостью различные мышцы, да так, что Максиму на себя было очень приятно посмотреть. От бывшего обычного парня не осталось и следа! Мышцы, мышцы, мышцы — ну просто мужик! Примеряя однажды свою старую одежду, Максим случайно разорвал рукав рубахи, просто случайным напряжением мышц предплечий! Очень горд был собой (втайне конечно).

Но все же возраст и предыдущая леность не прошли ему даром. Они все же отрыгнулись Максиму, причем в совершенно неожиданном месте. Ладони! Как дико ныли лучевые кости в ладошках, непривычных к таким нагрузкам. Держать в руках меч — это не клавиши на клавиатуре нажимать. Ведь каждый удар мечом отдается и в руке, и в спине, и в голове, и даже в ногах, но прежде всего, его принимает именно ладонь! Боли иногда были такие, будто там не осталось не одной целой кости. Местные лекари, после первого обращения Максима и описания болезни, даже проверили на перелом.

— В кулак сожми пальцы, — просил отрок Мары. Максим сжимал. — Болит где? Когда сжимаешь?

— Да нет вроде.

— Теперь тогда распрями пальцы. Болит сильно?

— Да нет вроде. Как ноет чуток.

— Так. А теперь болит? — и отрок легонечко постукивает сбоку по ногтю каждого из пальцев. — Болит?

— Нет, — отвечает Максим.

— А так, — и лекарь осторожненько подергивает каждый вытянутый палец. — Тоже нет резкой боли?

— Неа.

— Ну и хорошо. Знать, нету у тебя костей ломаных.

— А что же болит?

— Кости и болят. Такое бывает у стариков и у людей, кто долго прожил среди холодных каменьев.