Паутина из шрамов - Энтони Кидис

Наши отношения были неустойчивыми. Немного разнообразия и драматизма может быть только полезным и интересным для отношений, когда ты в любой момент ссоры можешь сказать: «Это ничего не значит. Я тебя люблю, и давай забудем об этом». У нас этого быть не могло. Я очень хотел, чтобы наши отношения развивались в лучшую сторону, хотел меньше драмы, но мы так никогда и не пришли к этому. Быть рядом с Йоханной было сложно. Я любил её больше, чем всех моих прошлых девушек, но с ней также было сложнее всего найти общий язык. Если бы я приложил столько же усилий в других отношениях, я бы уже был женат и с пятью детьми.

Йоханна была слишком раздражена, чтобы поехать со мной в Мичиган. Меня это устраивало, потому что в ближайшие пару дней я всё ещё оставался безумным и потерянным существом под влиянием таблеток от интоксикации. Но моя мама была счастлива, что я приехал домой, и мне очень нравилось тусоваться с моей сестрой Дженни и её парнем Кевином. К вечеру 23 декабря у меня закончилось снотворное и мышечные успокоительные. Меня это пугало, потому что без этих средств я не мог нормально спать.

На следующий вечер был Сочельник. Это может прозвучать как фраза из Диккенса, но именно тогда для меня наступил момент ясности относительно моей зависимости. Но это было не впервые. Много лет назад, когда я ещё жил в здании почты на Голливудском бульваре, несколько дней я употреблял кокаин и, пребывая в неком туманном состоянии, вышел в холл. Там было огромное окно от пола до потолка, я посмотрел в него и увидел часть неба над Голливудом. Первый раз в жизни в моей голове прозвучал голос: «Ты не можешь управлять своей жизнью. Твои действия продиктованы наркотиками. Ты бросил руль и идёшь туда, куда мир наркотиков ведёт тебя».

Ситуация никогда не менялась. Это чувство процветало внутри меня, и не важно, насколько сильно я любил свою девушку, группу, друзей или семью, когда эта песня сирен «Иди и получи кайф» начинала играть у меня в голове, я тут же срывался.

Наступил Сочельник, я был разбит, не имея ни капли лекарств внутри себя. Я решил поехать в Гранд Рапидс на собрание в центр лечения наркоманов. Перед тем, как войти в здание, я остановился и поразмыслил над вариантами. Я мог развернуться и поехать в гетто. Я знал нужный угол, я видел дилеров, мне ничего не стоило пойти туда и за считанные минуты достать героин и получить кайф. Или я мог войти в эти двери и повернуть свою жизнь в сторону силы, которая была выше меня, начать выбираться из леса своей зависимости.

Я понимал, что делаю, где нахожусь, и не хотел больше подчиняться этой энергии. Сдаться высшей силе всегда проще, у меня было много опытов по всему миру, когда я имел дело с силой, намного величественней себя.

Я пришёл на собрание и, представившись новичком, получил тёплый приём. Я всерьёз занялся своим выздоровлением, как тогда, первого августа 1988, когда я лёг в свою первую лечебницу. Я полностью отдался восстановлению, никаких ожиданий лучшего момента, никаких «ну, а если мне что-то не понравится», никаких лазеек. 24 декабря 2000 — день, когда я навсегда перестал употреблять наркотики, это настоящий праздник, что между тем очень необычно. Большинство наркоманов накачиваются все праздники напролёт, а уже после Нового Года окончательно бросают.

За день до этого я позвонил Йоханне и пригласил её приехать на Рождество, а потом вместе полететь на остров Святого Варфоломея. Она согласилась, несмотря на то, что всё ещё злилась на меня. Она приземлилась в Гранд Рапидс, и я поехал в аэропорт забрать её. Мне не только было стыдно за то, что я сделал и причинил ей, но я также был неуверен во всём происходящем на данный момент из-за своей полной разбитости. Она была дико раздражена. Мы не смогли даже выйти из аэропорта, не загнав себя в тупик разбирательств. Мы не ругались, но очень злились друг на друга. В итоге, мы пришли в зал ожидания и сели на две противоположные скамейки.

— Ты вообще уверена, что хотела приехать сюда? — спросил я.

— Нет, не уверена, и была бы счастлива сесть на следующий же самолёт и улететь обратно домой, — ответила она.

— Ну, улетай.

— Улечу.

— Отлично, возьми свой билет, договорись с девушкой на паспортном контроле, и прощай.

Мы сидели там час, постоянно меняя решения. Но я бы ни за что не позволил бы ей сесть на самолёт и улететь. Я и не думаю, что она бы сделала это, но просто мы так себя вели. Вдобавок ко всему этому абсурду, я случайно принял большую дозу «ниацина», перепутав его с очищающей печень травой, и моё лицо было свекольно-красного цвета. Наконец, мы прекратили заниматься глупостями и пошли домой. Мы провели несколько дней в Мичигане, пытаясь вновь наладить нормальные отношения, но это было сложно. Между нами было много напряжения и нерешённых вопросов. Хотя я был рядом, когда она употребляла наркотики, прощал её, и мы двигались дальше, она всё же говорила мне:

— О'кей, ты, больной засранец, теперь ты хочешь очиститься, так пусть тогда обоим будет хорошо.

Она всё ещё была настроена против меня.

Мы полетели на остров Святого Варфоломея, где нам предстояло добираться до места на корабле в компании ещё десяти человек. Сейчас я бы никому не посоветовал поступать также, особенно если ты находишься не в лучшей форме. На острове дела тоже пошли не очень хорошо. У меня в сознании произошли изменения, и теперь я хотел двигаться в позитивном направлении, ценя ту энергию, которую источаю, но Йоханна постоянно была всем раздражена. Однажды я что-то не то съел или какие-то остаточные токсины выходили из меня; я чувствовал себя отвратительно и прилёг на кровать в нашей каюте. В этот день все собирались на день сойти на сушу и погулять, но я не мог встать с постели, не мог есть, поэтому попросил Йоханну побыть рядом, остаться со мной и вместе посмотреть фильмы, лёжа в кровати.

— Нет, я хочу пойти и провести время с остальными пассажирами, — сказала она и ушла.

Для меня ещё раз настал момент ясности: «Мне всё равно, через какие странности мы прошли. Я старался всегда хорошо относиться к ней. Я, как только мог, заботился о ней, но она не может позаботиться обо мне, когда я нуждаюсь в этом. Она не способна дарить свои эмоции другому человеку и не может быть моей девушкой».

Я принял решение положить всему этому конец. Но я не хотел злить её или портить отдых, поэтому не сказал ей об этом, просто дал понять, что не был счастлив. Я также хотел, чтобы она разрушила все мои сомнения.

В канун Нового Года мы пошли на вечеринку, проходившую на яхте, там Йоханна всю ночь парила мне мозг. В интерьере лодки была картина Баска, я стоял и наслаждался ей, как вдруг две девушки подошли ко мне. Они были плоховато одеты, как-то по-домашнему, и стали флиртовать со мной. Мне это было совершенно неинтересно, так что я где-то с минуту немного подтрунивал над ними, ничего особенного. Но Йоханна видела это и напала на меня, как только они ушли.