Букет прекрасных дам - Дарья Донцова

Я сел в «Жигули» и набрал номер телефона.

— Алло, — ответил высокий нервный голос.

— Позовите, пожалуйста, Наташу.

— Кто говорит? — рявкнула весьма невежливо дама.

Очевидно, мать Потаповой кавалеры дочери довели до последней точки кипения. Решив ее не злить, я мирно ответил:

— Вас беспокоит дядя подруги Наташи. Меня зовут Иван, если можно, передайте ей трубочку.

— Невозможно, — буркнула тетка.

— Ее нет дома?

— Наташа скончалась.

— Что? — не понял я. — Что вы хотите сказать?

— Ната умерла, — пояснила женщина, — вчера вечером. Родители, как понимаете, в шоке.

От неожиданности я отсоединился и тут же вызвал Нору.

— Она умерла!

Элеонора, мигом сообразившая, что к чему, поинтересовалась:

— От чего?

— Не знаю.

— Так выясни.

— Как?

— О господи, Вава! Отправляйся к ней домой, расспроси родственников.

— Думаю, им сейчас не до разговоров!

— Вава, — сердито сказала хозяйка, — преступление можно раскрыть только по горячим следам. Действуй!

— Но как я войду к ним в дом? Под каким предлогом?

— О боже! Купи букет пошикарней… Разменяй сто долларов мелкими купюрами, положи в конверт. Скажешь, студенческая группа собрала на поминки. У тебя есть деньги?

— Да вы же вчера дали мне на непредвиденные расходы.

— Вот и действуй.

Ощущая страшную неохоту, я превратил одну зеленую бумажку в кучу голубых и розовых, выбрал восемь красных роз и покатил в район Марьино, на другой конец города.

Дверь Наташиной квартиры стояла нараспашку. В небольшой прихожей были кучей навалены сапоги, ботинки, а с вешалки буквально падали куртки, шубы и дубленки. Пахло тут какими-то сердечными каплями — то ли валокордином, то ли корвалолом.

Я потоптался у входа, потом снял пальто, ботинки и пошел на поиски хозяев.

— Здравствуйте, — сказала стройная девушка, курившая на кухне, — вы кто?

— Да вот, — пробормотал я, показывая на букет и конверт, — от деканата. Материальную помощь выписали, уж извините, больше не вышло.

— Значит, вы из Наташиного института, — уточнила девчонка, — из деканата? Преподаете у них?

Вот почему я не люблю врать. Стоит начать, и процесс становится неуправляемым. Одна неправда тянет за собой другую, громада лжи растет, словно снежный ком. Но делать нечего, раз принялся лгать, приходится продолжать.

— Да, моя специальность — русская литература.

— Понятно, — протянула девица, бесцеремонно разглядывая меня с ног до головы, — ясно, как вас зовут-то?

— Иван… Иван Павлович.

— Света, — пробормотала девчонка, — идите в большую комнату, там мать Наты, ей и вручите.

— Светочка, — проговорил я, — а вы Наташе кто?

— Двоюродная сестра. Наши отцы братья.

— Знаете, я очень неловко себя чувствую, просто не соображу, что и говорить в таком случае, будьте добры, сделайте милость, передайте сами родителям цветы и деньги.

— Ладно, — легко согласилась Света, — я тоже, честно говоря, растерялась. Ну как положено реагировать на смерть? Жуть берет. Хотите кофе?

— С большим удовольствием, — воскликнул я, — замерз как собака.

Минут пять мы говорили о всякой ерунде, наконец я счел момент подходящим и осторожно спросил:

— Что случилось с Натой? Видел ее вчера на занятиях, веселую, совершенно здоровую…

— Жуть, правда? — спросила Света, помешивая ложечкой темно-коричневую бурду, не имеющую ничего общего с благородным напитком инков. — Прямо оторопь берет. Говорят, тромб оторвался. Вроде у нее на ноге вена деформированная имелась, сгусток отскочил и прямо в сердце.

— Это откуда такие сведения?

— Врачи сказали, вскрывали ее сегодня в восемь утра и сообщили причину смерти.

— Где же ее нашли? Ей дома стало плохо?

Света кивнула:

— Ага, на глазах у меня.

— Да ну?

— Точно. У нас сейчас в квартире ремонт, вот я и переселилась к Наташке. Вчера часов в десять лежу себе, читаю детективчик, вдруг Наталья вваливается вся бледная, прямо зеленая и бормочет: «Дай попить скорей».

Света даже испугалась, так плохо выглядела двоюродная сестра. Наташа села на диван, а Светлана кинулась на кухню за минералкой. Но когда она принеслась с бутылкой, Ната лежала без движения, навзничь. Перепуганная Света даже не сообразила сразу вызвать «Скорую помощь». Она принялась теребить сестру, а поняв, что та не дышит, испугалась так, что чуть не потеряла сознание. Словом, когда наконец появились медики, что-либо предпринять было поздно. Слабым утешением для Светы послужило заявление врача:

— Спасти твою сестру могла только срочная операция, в таких случаях дело решают не минуты, а секунды. Мы бы не успели довезти ее до больницы, значит, судьба такая, карма!

Света замолчала. Я покачал головой:

— Да уж, досталось вам! Не дай бог никому пережить такое! Вы еще молодец, другая бы заболела.

Девушка прищурилась:

— Вы тоже хорошо держитесь.

— Я что! Посторонний человек, преподаватель.

Света ухмыльнулась:

— Ладно вам, я все знаю, мне Ната рассказывала.

— Что?

— Ну, про вас.

— Не понимаю, я из деканата…

Светлана вздохнула:

— Скажите спасибо, что на меня нарвались.

— Почему?

— Там, в комнатах, другие девчонки из института сидят, уж они бы точно визг подняли, дуры!

— В чем дело? — отбивался я.

— Мы с Натой учимся вместе, — спокойно пояснила Света, — и я великолепно знаю всех наших преподавателей. Русскую литературу у нас ведут три совершенно отвратительные бабищи, никакого Ивана Павловича нет и в помине. Потом, народ из деканата никогда не станет посылать розы и деньги, жлобье там, ясно? Так что можете не стараться и бросить ломать комедию. Очень хорошо знаю, кто вы.

Интересно, что ощущают шпионы, когда понимают истину: их раскрыли? Мне, право слово, было весьма неуютно. Но здесь пригодилось светское воспитание, данное Николеттой. Моя маменька всегда твердит:

— Главное, не выглядеть идиотом. Даже если вошел в гостиную, и брюки свалились к твоим ногам, не тушуйся, держи марку, сделай вид, что просто хотел посмешить всех. Медленно переступи через них и заяви: «Смотрите, господа, вот так теперь мужчины появляются в парижских салонах, чтобы смутить дам».

Штаны я не терял ни разу, но на откровенной лжи меня поймали впервые. Стараясь сохранить лицо, я заявил:

— Ну и зачем, по-вашему, я сюда явился?

— Вы любовник Наташи, — спокойно ответила Света.

— Кто?! — оторопел я.

— Ой, боже мой, — всплеснула руками Света, — ну хватит, говорю же, я все знаю! У Наты целых полгода длился роман с пожилым мужчиной вашего возраста, она мне все рассказала. И как вы в Санкт-Петербург катались, и как в рестораны ходили…

— Минуточку, — растерялся я, — но ведь у Наташи вроде были тесные отношения с этим парнем, Толей…

— Федотовым, что ли? Нет, они только трахались!

Современные девушки способны загнать в тупик любого!

— Погодите, — растерялся я окончательно, — ничего не понимаю.

— Вы, главное, не дергайтесь, — сочувственно вздохнула Света, — чего там! Натку не вернуть.

— Нет уж, — пробормотал я, — сделайте милость, объясните что к чему.

— Ежели хотите, пожалуйста, — пожала плечами Света.

Она начала рассказывать. Я осторожно включил в кармане диктофон и превратился в слух.

Примерно полгода назад Наташа познакомилась с обходительным мужчиной. Пожилой, прекрасно обеспеченный, он начал галантно ухаживать за девушкой. У Наты до сих пор были только кавалеры-одногодки, нищие студенты. Максимум, на что они оказывались способны, это поход в кино или покупка дешевой выпивки. Новый же обожатель вел себя совершенно по-иному. Дарил цветы, духи, водил по дорогим ресторанам, приглашал в театры. Наташе такое положение вещей страшно нравилось, и, естественно, она, давно потерявшая девственность, совершенно спокойно улеглась со старичком в постель. К тому же тот обставил «первую брачную ночь» невероятно красиво. Снял номер в отеле, и девушка оказалась в нем после шикарного ужина с настоящим, дорогим шампанским. Нате, которой до сих пор удавалось совершать сексуальные действия только второпях, либо в отсутствие родителей, либо в подъезде на подоконнике, впервые пришлось столкнуться с таким великолепием. Действие напоминало сцену из мексиканского «мыла». Огромная кровать. Шелковое белье, джакузи в ванной, шампанское на столике. Было только одно но. Кавалер оказался импотентом. Как он ни старался, как ни помогала ему партнерша, ничего у него не получалось. Наташеньке совершенно не хотелось терять обеспеченного «папика», и она абсолютно искренне сказала старичку:

— Дорогой, я получила потрясающее удовольствие от твоих объятий, знаешь, непосредственно сам процесс мне никогда не нравился. Всегда искала такого, как ты!