Кому нужна твоя правда? - Алексей Тырышкин

– Не боишься, что я тебя уволю?

– Не боюсь, – ответила Валиева. – Я тогда на вас в суд подам, а вы судов боитесь.

– Бррр, – издал Кулик. Потом протер уставшие глаза и посмотрел на визитеров уже с видом просителя, а не грозного начальника.

– Ррребятушки, этот ворюга – газета нашего любимого мэра. Понимаете? Если мы начнем с мэром воевать, нам не поздоровится! Перестанут звать на пресс-конференции, давать любую информацию. А у нас и так постоянный информационный голод! Ферштейн? Там у них шаболда Спесивцева такая тетка, она любую ситуацию может повернуть в свою пользу. Не трогайте вы их – вонять не будут. Просьба такая. Ага?

– Проблему с воровством контента как-то реши, но воров как-то не трогай, – недовольно буркнула Валиева. – Мне тексты что, в пнг-файлы загонять? Вы с пихты михнулись?

– Ой, идем, идем уже, – потянул ее к выходу Тонов. – Тут все ясно. Вводная информация получена, пора действовать!

Они вышли прочь, едва не сбив Карамышева, направились к кабинету Тонова. Фотограф на правах приятеля журналиста поспешил за ними. Он походил на кота, почуявшего запах рыбы и преследующего ее источник. В данном случае он считал именно неприятную компьютерную девочку весьма полезной в плане истребования солидной кучи денег за сворованные фотки.

Валиев и Тонов о чем-то разгоряченно шептались и на фотокора особого внимания не обращали. Оба сели за ноутбук Александры, она стала набирать текст под злобное хихиканье сообщника.

– И все же, – кашлянув, привлек к себе внимание Карамышев. – А вот если суд скажет – фотки твои некрасивые и мне ничего за них не полагается?

– Авторские права распространяются на все произведения, независимо от их художественной ценности, – оттарабанила Валиева.

– Ну а то что у меня на снимках не было знака копирайта… значит я не против, чтобы их использовали?

– Ставить знак копирайта право, а не обязанность автора.

– Но они взяли в информационных целях, говорят, так можно…

– Тут ни имени, ни первоисточника. В информационных целях можно брать только для некоммерческого использования и с обязательным указанием имени автора и источника заимствования. А они написали только «Из открытых источников».

– Ну! Интернет же ваш – открытый источник…

– Нет такого понятия «открытый источник» для суда, – прищурилась Александра, продолжая стучать по клавиатуре. – Интернет не является местом свободного посещения и оттуда вот так просто брать все что ни попадя и ставить у себя нельзя! Если не хочешь получить иск. Так постановил Верховный суд.

– А вот…

Валиева остановила свою работу, повернула лицо к Карамышеву, сдувая прядь волос с глаз и проникновенно спросила:

– Дяденька фотоаппаратчик, почему я должна тебе разъяснять прописные истины, которые ты сам должен знать, как автор фотографий, от А до Я?

– Ну…

И тут Валиева завопила, словно рыбак, завидев поклевку, тыча пальцем в экран ноутбука:

– Вот, вот, вот! Они заглотили!

– Есть! – завопил в ответ Тонов, захлопав в ладоши. – Быстро удаляй! Сворачивай! Таааак… Готово!

– Поучи мамочку… – пропела Валиева, пуская свои пальчики порхать по клавиатуре с неистовой скоростью. – Ну вот и попались голубчики!

– Что там у вас стряслось? – полюбопытствовал фотокорреспондент. Тонов с Валиевой переглянулись и закатились диким хохотом, точно стая хищных гиен.

– Погоди, – пообещал Тонов. – Немного терпения. Если все выгорит, сам все узнаешь.

Кулику позвонили на телефон редакции. В мире смартфонов обычный проводной телефон он держал по причине ностальгии, а не практики, однако именно на него время от времени и поступали самые важные звонки. Особенно – официальные.

Кулик поднял трубку и произнес название своей газеты.

– Кулик? – всхлипнула трубка. Он узнал голос Спесивцевой и пятой точкой, что вмиг похолодела от нехорошего предчувствия, понял – звонок как-то связан с недавним разговором и недоброй ухмылкой компьютерной девочки.

– Да, – хрипло ответил Кулик.

– Это Спесивцева беспокоит, Кулик. Ты сволочь! Если вам так жалко эти ваши… зачем так? Мы больше не будем их брать! Никогда! Меня из-за вас мэр только что так взгрел… так взгрел!

– Бррр, вообще не в курсе, о чем ты, – ответил Кулик. Потом, разыгрывая простачка, удивленно спросил. – Вы что, воровали у нас статьи?

Трубка проорала что-то совершенно нечленораздельное на тему страданий от злобного мэра и вины в этом Кулика. Потом связь оборвалась.

Дверь в кабинет Тонова, где сидели, ведя светскую беседу на тему тонкостей авторского права сам Тонов, Валиева и Карамышев, осторожно отворилась. На пороге стоял немного ошеломленный Кулик с бутылкой коньяка. Он молча осмотрел компанию и молвил:

– Господа… вы звери! Вы звери, господа… Это вам!

Он поставил на столик бутылку и исчез.

– Кулик расстается с родным коньяком… – констатировал произошедшее Карамышев. – Да какого хрена тут происходит вообще!?

– Они больше не будут воровать ничего у нас, – холодно объяснила Валиева. – Кирюшка, в смысле, Шурик накидал небольшой текст на тему кровавого изнасилования мэром лосей в местном зоопарке. Все это мы выставили на сайт нашей газеты, но так, чтобы читатель новость не видел, а вот конкуренты, которые пользуются автоматизированной перекачкой контента с нашего сайта на свой видели и забирали себе. Ну и небольшой презент от меня, который блокирует админку их сайта пока они к хостеру не обратятся и не откатят его.

Карамышев хрюкнул от смеха, но сумел сдержаться.

– В общем, полчасика, пока мы тут с тобой болтали, – вставил Тонов, – На официальном сайте их газеты без ссылок на другие источники как собственная информация висела заметка о зверском изнасиловании мэром группы лосей по предварительному сговору. После чего, как предполагаю, уже группу лосей из членов этой редакции изнасиловал все тот же мэр без сговора и предварительных ласк. А может и без вазелина. Хотя не, он же не настолько зверь. Ну так им и надо. Не пора ли нам выпить коньячку?

14. Как писать рекламные статьи

– Куришь? Нет? И я не курю, – скороговоркой произнес Кульбериев, присаживаясь за столик кафе напротив Тонова. Едва разложив ноутбук и записную книжку, он приступил к делу.– Итак, уже через неделю мы проводим дебаты Согрина с кандидатом Брудских. Мокрушин, его пиарщик, наверняка нам подготовил различные гадости и подлости. Мы должны быть к ним готовы.

– Да чего там готовиться. Речь я написал, Согрину дал. Оттарабанит как надо – победа в его руках.

– Да ладно, – с сомнением прищурился Кульбериев. – Ооо, ты не знаешь этого Мокрушина! Он еще тот урод. Он наверняка уже копается в грязном бельишке нашего заказчика…

– Если он начнет гундеть с чернухой, мы его за клевету подцепим! – твердо заявил Тонов. И даже жестом схватил кого-то невидимого прямо промеж ног, потянув вниз. Наглядно показывая, как именно хочет схватить за клевету.

– А он сам не будет клеветничат. Начнет слухи распускать, искать разных свидетелей… И фиг ты до него доберешься. Скользкий! Вот ты знаешь, к примеру, какие он слухи про меня распускал?

Тонов помотал головой, поскольку даже не предполагал, какими слухами можно обидеть гомосексуалиста. Кульбериев же процедил с ненавистью:

– Он всем растрезвонил, что я – гей! Я! У меня три жены было, три ребенка, и гей! И, что самое смешное, ведь народ верит!

Тонов немного пожевал губами, потом кивнул.

– Ну а что ты хочешь, такой у нас доверчивый народ. Мы-то будем что-то про Брудских придумывать?

– Да что там придумаешь. Он замдиректора на заводе стеклопластиков. Завод давно уже пробивается во власть, чтобы было кому продвигать их идеи по передаче им любимым земельного участка в районе, где он избирается. Давай лучше займемся позитивной стороной. Будем представлять все достоинства нашего кандидата.

Кульбериев сделал паузу, поскольку к ним подходила девушка-официантка с дежурной улыбкой, большой грудью и не менее отличным декольте. Судя по хищному взгляду сокомандника, что уперся в выпуклости официантки, он действительно не относился к категории геев.

Кульбериев даже сглотнул слюну, после чего поперхнулся, закашлялся.

– Так вот. Ты же журналист? Должен понимать принципы коммерческой статьи.

– Я начинающий журналист, – с достоинством поправил его Тонов. – Что там за правила коммерческой статьи?

– Обычную статью ты пишешь абы как. Затронет читателя – хорошо. Не затронет – ну и хрен с ними. Коммерческая должна работать. Она должна продавать! Она должна заставить читателя поднять зад и совершить определенное действие – к примеру, купить то, что нам нужно или проголосовать, как в нашем случае, за того, кто нам нужен. О боже, какая у нее задница…

Последнее Кульбериев простонал, наблюдая, как официантка, взяв заказ на две чашечки кофе, грациозно удалялась, покачивая