Победитель получает все - Саймон Грин

– Я так понимаю, что лед нужен, чтобы защитить тело, – прошептал он наконец.

– Холод лишь замедляет процесс разложения, – ответил Адамант.

– Мне кажется, было бы милосерднее не мучить беднягу, – сказала Фишер.

– Вы не понимаете, – не согласился Медлей. – Он не может умереть. Его душа привязана к телу, пока оно существует хоть в каком-то состоянии.

– Он принес такую жертву ради меня, – уточнил Адамант, – потому что я нуждался в нем. – Его голос прервался. Даниель сочувственно положила руку на плечо мужа.

Хок дрожал, и не только от холода.

– Вы уверены, что он все еще здесь? Он слышит?

Мумифицированное тело зашевелилось. Запавшие веки открылись, обнажив ярко-желтые глаза.

– Может быть, я и мертв, капитан Хок, но не глух. – Голос мертвеца был низким и хриплым, но удивительно ровным. Его взгляд остановился на Хоке и Фишер, а рот искривился, что, наверное, означало улыбку. – Хок и Фишер. Единственные честные Стражи в Хейвене. Я много слышал о вас.

– Я надеюсь, ничего хорошего, – сказала Фишер.

Мертвец едва заметно усмехнулся.

– Джеймс, ты попал в прекрасные руки. У твоих телохранителей грозная репутация.

– Если забыть про случай с Блекстоуном, – уточнила Даниель.

– У всех бывают неудачи, – спокойно сказал Хок. – Вы можете быть уверены, мы защитим вас, сэр Адамант. Любому, кто захочет добраться до вас, придется иметь дело с нами.

– И мало найдется тех, кому это сходило с рук, – добавила Фишер.

– Кровавые существа едва не одолели вас, – возразила Даниель. – Если бы не вмешался Мортис, мы все были бы мертвы…

– Помолчи, Денни, – остановил ее Адамант. – Любой человек может быть побежден колдовством. Поэтому мы и просим Мортиса о помощи. Мортис, тебе что-нибудь нужно? Скажи, раз мы пришли. Ты знаешь, мы не можем долго выносить холод.

– Больше мне ничего не нужно, Джеймс. Но ты должен быть осторожным. Скоро выяснится, что твои шансы на избрание гораздо сильнее тревожат Советника Хардкастла, чем он признает публично. Он нанял первоклассного колдуна и пустил его по твоему следу. Кровавое существо – всего лишь одна из дюжины тварей, которых колдун вызвал из глубин тьмы. Я помог вам сегодня, но мои силы тоже не беспредельны. Мой противник – мастер своего дела.

Адамант хмуро произнес:

– Хардкастл должен знать, что ему запрещено использовать магию во время выборов.

– Нам тоже, – сказал Медлей.

– Это другое дело, – поспешно произнесла Даниель, бросив быстрый взгляд на Хока и Фишер. – Мортис использует магию, чтобы защищать нас.

– Совет не интересуют такие тонкости, – возразил Мортис. – В принципе мое присутствие в вашем доме противозаконно. Не могу утверждать, что меня такое положение смущает. Но Совет никогда не поощрял использование магии. Верно, капитан Хок?

– Верно, – согласился Хок.

Мортис вздохнул.

– Все кандидаты применяют какую-нибудь магию. Иначе у них не останется никаких шансов. Магия – нечто вроде взяток и коррупции; все знают о них, но закрывают глаза. Не понимаю, почему такое положение должно внушать мне отвращение. В конце концов, мы живем в Хейвене.

– Судя по всему, смерть совершенно не ослабила ваши способности, – заметил Хок.

Рот Мортиса исказился.

– Я обнаружил, что смерть великолепно прочищает мозги.

– Капитан Хок, на чью сторону вы встанете, когда дело дойдет до колдовства? – резко спросила Даниель. – Вы не собираетесь выдать нас и лишить Джеймса возможности участвовать в выборах?

Хок пожал плечами.

– В первую очередь мне приказано охранять жизнь Джеймса Адаманта. Я согласен на все, что облегчит мою работу.

– Ну, если этот вопрос мы решили, надо идти, – предложил Адамант. – У нас много дел и мало времени.

– Тебе действительно нужно идти, Джеймс? – спросил Мортис. – Ты не можешь еще ненадолго остаться и поговорить со мной?

– Извини. Накопилось много дел. Я вернусь и повидаю тебя при первой же возможности. И продолжу поиски кого-нибудь, кто может помочь тебе. Должен же найтись кто-то рано или поздно.

– Да, – вздохнул Мортис. – Конечно. Не волнуйся насчет колдуна Хардкастла, Джеймс. Один раз ему удалось застать меня врасплох, но теперь я готов бороться с ним. Ничто не причинит тебе вреда, пока я на страже. Обещаю тебе, дружище.

Его глаза медленно закрылись, и он снова стал выглядеть, как мумифицированный безжизненный труп. Даниель вздрогнула и дернула Адаманта за руку.

– Пойдем отсюда, Джеймс. Я слишком легко одета для такого холода.

– Конечно, дорогая.

Адамант кивнул Медлею, и тот вывел всех из погреба. После ледяного воздуха подвала комната показалась им очень теплой. Они смахивали с волос и бровей иней и шмыгали носами. Адамант захлопнул люк и погасил лампу. Хок взглянул на него:

– И все? Вы не хотите запереть погреб? Если Хардкастл действительно такой безжалостный и решительный человек, каким вы его изображаете, что помешает ему подослать убийц, чтобы уничтожить тело Мортиса?

Медлей коротко рассмеялся.

– Любой, кто осмелится спуститься вниз, не вернется назад. Характер Мортиса был не из легких еще при жизни, а с тех пор как он умер, у него развилось очень своеобразное чувство юмора.

В кабинете Адаманта было очень уютно после морозного воздуха и темноты погреба. Хок выбрал самое удобное кресло, развернул так, чтобы не оказаться спиной к двери, и уселся в него. Адамант хотел что-то сказать, но передумал и предложил остальным присесть, а сам занялся вином. Даниель поначалу села рядом с Хоком, но поспешно выбрала другое кресло, заметив свирепый взгляд Фишер, и оказалась возле Медлей, которого предпочитала не замечать. Хок откинулся на спинку и вытянул ноги. Первое правило Стражей: если есть возможность расслабиться, воспользуйся ею. Не известно, когда еще доведется отдохнуть.

Окончательно согревшись, капитан удовлетворенно вздохнул. Адамант налил ему стакан вина. Хок пригубил его и одобрительно хмыкнул. Вино прекрасное, хотя Изабель утверждает, что он не разбирается в винах. Конечно, на жалованье Стража такое вино не попьешь. Хок отставил стакан и стал терпеливо ждать, пока Адамант нальет и другим. Оставались вопросы, которые требовалось обсудить.

– Сэр Адамант, в какой степени можно доверять Мортису?

Адамант поставил бокал на место и только потом ответил:

– Пока он был жив, я всецело ему доверял. Но теперь… После всего, что ему пришлось испытать, просто чудо, что он не потерял способности разумно мыслить. Более слабого человека такое испытание сломило бы. К тому же его несчастья не кончились. Жизнь Мортиса превратилась в сплошную боль и отчаяние. У него нет надежды и нет будущего. Дружба со мной – последняя связь с нормальной жизнью.