Дух свободы - Александр Верт

– Пиздоболы, – выдохнул Сергей.

– Это они сценарий с Украины достали? – спросил Кирилл, устраиваясь в тени со всеми. – Майданом опять пугают? Девяностыми пугали, устроили нам девяностые, теперь опять конституцию с методичкой[64] перепутали?

– Ну блин, – басовито выдал Иван. – Как настоящий националист (Прошу не путать с нацистом[65]!), я хочу сказать, что хочу видеть больше белорусского языка, но у меня его родная мать не знает. Хто з вас зможа гаварыць по-беларуски? А, сябры?[66]

– Не здзеквайся[67], – ответил ему на это Артур, с которым они встретились взглядом.

– Добра[68], – с улыбкой ответил Иван, поднимая руки. – Обычно вообще никто ничего не может сказать, когда я внезапно перехожу с одного языка на другой.

– Но понятно всегда было, но говорить – да, очень трудно, – призналась Катя, хотя последнее время почитаешь новости «па беларуску»[69] и начинаешь уже сам переводить в голове туда-обратно, но нет, так же болтать я не смогла бы.

– Так вот, надо быть идиотом, чтобы решить, что у нас тут можно запретить русский, – подвел итог Иван.

– А идиотами мы сыты, – заключил Сергей.

– Да, – согласился Иван, первым рухнув на траву и закрыв глаза. – Сначала надо добиться правды и работы нынешних законов, потом думать про все остальное. Причем это не мы думать должны, а правительство, которое сидит и…

– Тихо! – перебила его Инна. – Он же сейчас если начнет, то до вечера будет говорить…

– Нацистов не спрашивали, – хохотнул Сергей.

– Наркоманов, тунеядцев тоже, – также весело ответил Иван.

– Овец не забудьте, – подала голос Маша, заставляя всех рассмеяться, потому что если вокруг эти самые наркоманы вот в таком количестве, красивые, улыбающиеся, то этот мир совсем сошел с ума.

– Кстати, про наркоманов и фашистов, – вспомнил Кирилл, – как вам сюжеты про татуированных рецидивистов, которые стоят во главе протеста?

– Если хватать всех подряд, – строго сказал Артур, – рано или поздно можно схватить наркомана, рецидивиста и шлюху, даже в одном лице, потому что, если ловить всех подряд, можно поймать кого угодно, вопрос в том, кто будут все остальные.

После него даже говорить оказалось как-то сложно, просто бутылка с водой снова прошла по кругу и вернулась уже пустой в рюкзак.

– А вы тоже больше не слышите гула машин? – спросила внезапно Валя. – Он не стих, но стал так привычен, что его уже не замечаешь.

– И правда, – поразился Кирилл, который слышать гул машин стал, только задумавшись о нем.

– Если бы был здесь раньше, то пережил бы тишину, в которой в голове продолжают гудеть машины и петь Цой, – сообщил Сергей, глядя на людей у стелы, что все еще не захватили перекресток и даже не пытались это сделать, окружив его со всех сторон. – Ложишься спать, а оно все еще с тобой, и ты спишь с этим гулом в голове, точно зная, что права не имеешь сдаться, потому что…

– Не простим и не забудем, – за него закончила Инна, используя фразу многих плакатов и один из лозунгов, не очень популярных, видимо из-за своей длины.

– Страшно только, что ничего не изменится, – тихо прошептала Валя.

– Все уже изменилось! – встрепенулся Сергей. – Вот ты, да, ты, Валя, да? Ты не изменилась? Ты сможешь жить, как раньше? Вот честно?

– Нет, – призналась она.

– Вот они все тоже не смогут!

Он провел рукой, указывая на толпу.

– Не все, – тут же со вздохом сказала Катя, видя, что к ним приближаются две девушки с белыми цветами в волосах и светлых платьях, явно отделившиеся от толпы и занятые чем-то другим. Они просто выделялись каблуками и макияжем.

– Вот, отличный вид! – сказала одна из них.

– Вот так меня сфоткай, ага и так, – просила вторая, то складывая из ладоней сердце, то показывая два пальца на фоне огромной толпы.

Наблюдая за этим, ребята только переглянулись, а девушки шагнули к ним.

– А можно вы нас сфоткаете вместе? – спросила одна.

– А флаг можно? – спросила другая, шагнула к Артуру. – Мы только пофотографируемся и вернем.

Артур неохотно протянул флаг, надеясь, что к нему не станут приставать с глупыми вопросами, но девушки не стали, сделали несколько кадров с удочкой, попросили флаг у Кати, уговаривая Кирилла сделать еще пару тройку кадров.

– Спасибо! – в итоге заявили они и, решив, что надо еще обязательно успеть покричать на перекрестке, поспешили ближе к стеле.

– Без комментариев, – попросил Сергей, прекрасно понимая, что кто-то действительно приходит просто сделать красивые кадры, потому что это в некотором смысле модно в то время, когда весь мир внимательно следит за событиями.

«Статисты неизбежны», – думал он, махнув на решивших тут потусить девчонок рукой.

– Вода не нужна? – спросил мимо проходящий мужчина с большой сумкой, наполненной бутылками.

– Мы запаслись, спасибо! – помахал ему рукой Сергей.

Мужчина-волонтер показал два пальца и зашагал дальше.

– Там на солнце вода нужнее, – сказала Катя, глядя в сторону стелы, в такую жару люди наверняка устанут.

– И вообще, если много пить, – начала Маша, но за нее закончил Руслан, прорвавшийся чудом в интернет:

– Пойдешь в гостиницу, там пускают в туалет.

– А какие там еще новости?

– Колесникова[70] скоро будет там на стеле, а еще на перекрестке перестал работать светофор, поэтому протест как-то сам регулирует движение, жаль не грузится фото… хотя…

Он хотел попробовать подключить пару программ, чтобы хоть немного разогнать интернет, но отвлёкся, услышав звук сирены скорой помощи.

– Неужели кому-то стало плохо от такой жары? – взволнованно спросила Маша. – Или что-то опять случилось?

– Хочу напомнить, – сказал Кирилл, кашлянув в кулак, – время от времени скорые ездили всегда.

– И то правда, – согласился Сергей.

– А у стелы, если что волонтерит достаточно медиков, – сообщила Инна. – Не думаю, что стоит беспокоиться.

– Сидячий протест? – спросил Руслан, видя, что не одни они устроились в тени.

– Лежачий, – ответил ему на это Иван, а его белый