След пираньи - Александр Бушков

— Все его опознали?

— Все, — сказал сидящий у двери.

— А толку-то от этого… — поднял на Мазура злой и упрямый взгляд. — Так вот, Ихтиандр, — нисколечко не верю, что тут имеют место некие шпионские игрища. Я, конечно, полный болван во всем, что касается шпионажа, но в этой комнатушке сижу давно и этот город знаю вдоль-поперек. Ты мимоходом вляпался в некую уголовщину, вылез из нее благодаря выучке, положил кучу трупов, да вот жену не уберег… Так мне вещует опыт, а опыта у меня богато. Так оно все и было. И никак иначе. Я не требую, чтобы мне выдавали государственные тайны, но обо всем, что касается моих клиентов, хочу знать как можно больше. Усек?

— Я могу идти?

— А ты му…ак, — сказал Бортко. — Уж прости за прямоту.

— Какой есть.

— Может, фотографии с кладбища показать?

— Чтобы я озлился и помог следствию? — хмыкнул Мазур, уже успевший встать. — Не пойдет, точнее, не выйдет. Ты уж извини, но что-то мне не верится, будто тебе удастся чего-нибудь путного достичь… Уж мне-то виднее, — усмехнулся он горько. — Право слово, виднее.

Они стояли по обе стороны стола и смотрели друг другу в глаза. Сидевший у двери, казалось, и не дышит вовсе. Мазур и в самом деле чувствовал себя чуточку подонком — но он и впрямь не верил, что Ведмедю удастся чего-то добиться: не тот расклад, не тот народ. Все концы обрублены, иные сам рубил…

— Ну ладно, — сказал Бортко. — Сам попытаюсь. Есть, знаешь ли, опыт…

— Бог в помощь, — вежливо сказал Мазур.

Повернулся к двери. Неприметный парень невольно дернулся, собираясь загородить дорогу, но Мазур краешком глаза отметил, что полковник остановил его жестом. И пробасил в спину:

— Ты запомни для сведения, Ихтиандр: это у себя там ты — король. Морской царь. А если ты в моем городе во что-нибудь такое влипнешь — могут и генералы не спасти. И пока ты здесь, я с тебя не слезу, честно предупреждаю….

— Учту, — сказал Мазур, четко повернулся через левое плечо и вышел.

Шагал по коридорам, не различая встречных, в голове была совершеннейшая каша. Только сейчас ему стало приходить в голову, что игра пошла гораздо серьезнее, чем представлялось. Если профессионализм тех, кто пытался расколоть их вчера, еще можно было свалить на пресловутые «мафиозные структуры», то ночной взрыв (похоже, совпавший по времени с событиями на кладбище) как-то особенно уж неприятно щемил сердце. Стоит только представить, что это не наглость, а уверенность в себе, — многое предстает совсем иначе…

Он чуть ли не запрыгнул в машину, яростно хлопнул дверцей. Кацуба неторопливо вынул из уха черный шарик на кольчатом шнуре, пожал плечами:

— Интересное кино…

— Все слышал?

— Естественно.

— Как думаешь, он не блефовал насчет кладбища?

— Так проверить-то — минута дела, — сказал Кацуба. — И не проходит у меня впечатление, что ты, голубь, нас втравил в паскуднейшую историю…

— А ты на моем месте сидел бы сложа руки?

— Да я ж тебя не упрекаю, — сказал Кацуба. — Просто паскудных историй терпеть не могу — потому что работать заставляют, как папу Карло, чтобы их затушевать… А ты за меня работать не будешь, понятное дело.

— Хочешь, поработаю, — равнодушно отмахнулся Мазур.

— Ох, смотри, голубь, — хитро глянул на него Кацуба. — Поймаю на слове, у меня это запросто, а у генерала еще проще… — Он смотрел насмешливо и непонятно. — Помнишь «Джентльменов удачи»? «Косой, ты нырять умеешь?»

— Ладно, поехали, — нетерпеливо пошевелился Мазур.

— Погоди, — сказал сквозь зубы майор. — Сейчас вся эта орава на красный остановится — я и рвану. И хвостик получится заблокированным… Башкой не верти! — прошипел он. — В зеркальце глянь с равнодушным видом, развались, сигаретку вытащи, словно мы тут еще час проторчать собрались за дружеской беседой — или ждем кого…

Мазур посмотрел в зеркальце, но ничего особенного не усмотрел — поблизости, по обеим обочинам улицы с односторонним движением, стояло несколько припаркованных машин, и люди сидели в трех из них.

— Который? — спросил он тихо.

— Вон та «семерочка» цвета мышиного помета, — оскалился Кацуба. — Только она нас не с самого начала пасла— когда выехали с базы, у зверосовхоза на хвост села совсем другая, а этим нас уже где-то в центре передали… Ребятки наглые, если полезли за нами к самому РУОП, — только это еще ни о чем не говорит, в смысле возможной идентификации… опа!

Мазур ждал рывка, но Кацуба рванул машину в самый неожиданный момент, так что каперанга швырнуло назад, и он выронил за окно едва прикуренную сигарету. С хищной улыбкой под реденькими усиками Кацуба выписал крутой вираж, под отчаянный визг покрышек ушел влево, на красный, разминувшись в паре микронов с дернувшейся было на зеленый «газелью», из-под колес брызнули воробьями прохожие — это майор с великолепным пренебрежением к правилам хорошего тона проскочил прямо по кромке тротуара. Машина промчалась до очередного светофора, оставляя сзади скрип тормозов и разноголосую матерщину клаксонов, свернула на зеленый, начертила еще пару виражей, наконец неспешно, вполне культурно влилась в поток на Энгельса, уже ничем не выделяясь. Никакой хвост удержаться бы не смог.

— Ну, ты даешь… — покрутил головой Мазур.

— А ты так не умеешь?

— Умею. Только к чему так дергаться было? Они ж прекрасно знают, что мы обитаем на базе. И другой туда дороги, кроме как мимо зверосовхоза, нету. По воде разве что…

— Сам знаю, — сказал Кацуба. — Но едем мы, дружок, не на базу, и мне совершенно неинтересно, чтобы они вычислили ту хату, где нас ждут…

— А-а…

— Обратил внимание — он тебе не задал ни единого вопросика про твои лихие подвиги на тех двух «малинах»? Я про Бортко.

— Пожалуй, он и не знал, — сказал Мазур, подумав. — Иначе держался бы по-другому, несмотря на все ему напоминания о предельной деликатности. РУОП исстари живет в контрах с прочими службами, но есть же у них корпоративная солидарность, не хуже нашей, когда мента хлопнут, они все на дыбы встают…

— Вывод? Никакие это не менты…

— Да знаешь, я это и сам давненько подозреваю… — не без сарказма бросил Мазур.

— А вот интересно, что ты вообще насчет наших виновников торжества подозреваешь? Мафиозники это или контора?

— Не знаю, — сказал Мазур. — Даже после вчерашнего. Мы же эту тему уже развивали — я не оперативник, я боевик. Кстати, что там со взрывом?

— У генерала узнаешь, — сказал Кацуба. — А насчет виновников — советую подумать…

— Что, я должен?

— Должен, голубь, должен, — сказал Кацуба тоном, каким майору, даже аквариумному, вроде бы совершенно не полагается разговаривать с тем, кто носит на две аналогичные звезды больше и сам причастен ко многим секретам. — Все равно тебе сегодня до вечера придется извилинами шевелить, гарантирую…

— Ты хоть намекнул бы, что там меня у генерала ждет…

— Увлекательная беседа, — хмыкнул Кацуба.

— Ничего в голову не приходит, честное слово, — серьезно сказал Мазур. — Говорил уже: не ориентируюсь в нынешней практике братских контор, а в трудовых буднях криминала тем более не разбираюсь. Судя по тому, что в газетках пишут о разгуле криминального элемента, все эти сюрпризы нам и мафия подкинуть могла. Не пойдут же они на меня в суд подавать из-за Прохора — а вот вычислить могли…

— Логично, — сказал Кацуба. — В связи с чем сам собой возникает интересный вопрос: если это мафия, почему они тебя примитивно не хлопнули, мстя за своего корешка? К чему им все эти спектакли?

— Вот уж не знаю, извини, почему меня не хлопнули… Меня, признаться, и нынешнее положение устраивает, когда я жив.

— Меня тоже, — сказал Кацуба. — Точно тебе говорю…

Глава четвертая

Новые сюрпризы

Кацуба сделал еще парочку кругов, проверяясь на предмет возможного хвоста, и, не обнаружив такового, погнал с предельно дозволенной скоростью по проспекту Авиаторов, свернул влево. Вскоре они подъехали к высоким зеленым воротам военного городка, привольно угнездившегося чуть ли не в центре Шантарска. Мазур здесь бывал лишь единожды, но, когда их после недолгой проверки документов пропустили, по сторонам глазеть не стал — все было насквозь привычно и знакомо.

Попетляв меж складов, они оказались у высокой бетонной стены с такими же зелеными воротами, на которых, как во множестве других военных городков, еще сохранились по старой памяти красные звезды. Здесь проверка была посерьезнее — хмурые автоматчики, заметно превосходившие по возрасту солдат-срочников, заставили выйти из машины, и Кацуба предъявил им сразу два пропуска, в двух экземплярах каждый — на себя и на Мазура. Впрочем, Мазуру и это было знакомо до скуки.

За воротами он точно так же не узрел ничего интересного — те же склады и казармы, разве что в окруженном стеной «городке в городке» заметно чище, чем снаружи.