Закон блатного мира - Михаил Серегин

– Серый, крайнее окно! Не давай высунуться! – Тут он заметил окровавленную дыру в левом плече кореша, его стремительно бледнеющее лицо и бессильно выругался.

– Серега, держись! Держись!!!

Раненый держался. Он поднял пистолет и поймал стволом крайнее окно. Держать прицел было трудно. Левая рука бессильно обвисла и совершенно его не слушалась, а долго целиться, держа пистолет одной рукой, было трудно. Кроме того, он чувствовал начинающееся головокружение. Потеря крови уже давала о себе знать.

– Держусь, Женек, – прохрипел он.

В этот момент из станции снова стали стрелять, и им пришлось как можно сильнее вжиматься в землю. Похоже, автоматчики не стали менять положение, рассчитывая достать их и так.

– Вашу мать! – выдохнул Женек. Если бы можно было сместиться чуть левее, то земляной холмик прикрыл бы их от автоматчиков полностью. Однако делать этого было нельзя, тогда бы они подставились пулеметчику, который и так практически ни на секунду не прекращал стрелять, словно надеясь пробить камень насквозь.

Следующая автоматная очередь ударила по камню уже совсем близко от них. Дождавшись, когда она смолкнет, Женек высунулся и трижды выстрелил по окну, но прятаться не стал. Он помнил, что в его пистолете есть еще три патрона, и понимал, что их единственным шансом было подстрелить автоматчиков. Поэтому он сознательно сделал из себя прекрасную мишень, рассчитывая, что когда увидит в окне вспышки выстрелов, то тоже успеет выстрелить. А там уж будь что будет – или он попадет, или в него попадут! Но это хоть какой-то шанс, и уж во всяком случае куда лучше, чем безропотно ждать, когда их наконец накроют.

Случилось именно то, чего он и ожидал. В окне мелькнуло чье-то бледное лицо и появились вспышки выстрелов. Он успел дважды нажать на спусковой крючок, и тут же что-то тупо толкнуло его в грудь. Больно не было, но по всему телу мгновенно разлилась какая-то противная слабость, руки уже не держали пистолет, а палец не мог согнуться и нажать на спуск. Почему-то это казалось ему очень важным – выстрелить третий раз, выпустить последний патрон. Тогда можно будет умереть спокойно. Но он так и не смог этого сделать и не узнал, достигли ли цели два его первых выстрела.

Увидев, как ткнулся лицом в землю его последний соратник, оставшийся в одиночестве раненый охранник совершенно отчетливо понял, что его дело проиграно. С каждой секундой из раны в плече вытекало все больше крови, перед глазами уже все двоилось, он почувствовал, что теряет равновесие и тяжело упал, сразу наполовину высунувшись из-за спасительного камня.

«Все, вот и конец. Интересно, что же это за суки были?» – успел подумать он, прежде чем пулеметная очередь вдребезги разнесла ему череп.

Охрана смотрящего была перебита полностью. Весь бой – с гранатометного выстрела и до гибели последнего из охранников – занял не больше пяти минут. Такие перестрелки всегда скоротечны.

Глава 12

Неподалеку от места боя, за старым ржавым контейнером морфлота, валявшимся на свалке, стояли двое крепких мужчин. Один из них был в черной кожаной куртке, второй в новом теплом бушлате, головы у обоих непокрыты. По скупым, уверенным движениям было видно, что это не кабинетные работники, а скорее опытные силовики, притом не из рядового состава. Об этом говорил их возраст и выражения суровых лиц. Один из мужчин, тот, что был одет в куртку, держал в руках мощный морской бинокль с сорокакратным увеличением.

– Ну и что там? – нетерпеливо спросил у него второй.

– Сейчас посмотрим, – отозвался первый и плавным движением поднес бинокль к глазам.

Некоторое время он внимательно изучал берег бухты и метеостанцию, в которой уже, разумеется, никого не было.

– Ну так что молчишь? Как там? Закончили?

– Кажется, да, – отозвался тот, что держал бинокль. – Охрану, похоже, всю перешмаляли.

– А наши как?

– По-моему, без потерь. Точно, конечно, не скажу, такое и в оптику не разглядишь, но если и зацепили кого, то не особенно серьезно.

– А эти двое? – по напряженному тону, с которым был задан этот вопрос, было сразу понятно, что ответ на него интересует спрашивающего чуть ли не больше, чем исход стычки.

– Они там, – отозвался человек в куртке, снова поднося к глазам бинокль. – Точно там. Оба. Из тачки не выходили.

– Ну, с богом! Теперь главное – аккуратно, чтобы «Хаммер» не зацепить.

– Не волнуйся, не зацепят. И дело уже сделано, и сказано ребятам три раза было, не забудут. Они профессионалы своего дела. Или ты еще в этом не убедился?

– Убедился... – хмыкнул мужик в пальто. – Теперь уж точно убедился.

Глава 13

Коля Колыма в перестрелке не участвовал. В момент взрыва микроавтобуса охраны он стоял рядом с внедорожником, на котором они со смотрящим приехали на место стрелки, и, едва началась перестрелка, спрятался за ним. Участвовать в бою Колыма не мог – участники переговоров по понятиям должны были приезжать на стрелку без оружия. Батя всегда был ревнителем блатных традиций, поэтому и он сам, и его правая рука оружия при себе не имели.

Пока охранники вели перестрелку с автоматчиками, засевшими на метеостанции, Колыма старался не высовываться из-за машины. Он прекрасно понимал, что, скорее всего, нападавшие про него попросту забыли, но стоит им о нем вспомнить, как ему настанет конец. Машина все-таки не очень надежное укрытие от автоматных очередей, а ему даже ответить нечем. Да и незачем ему высовываться. Судя по доносившимся до Колымы крикам охранников, пока они уверенно одерживали верх. Единственное, что в тот момент волновало блатного – это пахан.

Со своего места Колыма видел черный «Хаммер», знал, что из него никто не выходил, но что происходит внутри, ему видно не было. Для этого нужно было как минимум встать в полный рост. Однако времени поразмыслить о том, что произошло в «Хаммере», у Колымы не оказалось. Звуки перестрелки перекрыл мощный грохот длинной очереди. В бой вступил пулемет, и все кардинально изменилось.

Колыма мгновенно понял, что дело плохо – у охраны пулемета не было, значит, стреляли нападающие. Наплевав на опасность, Коля высунулся из-за заднего бампера. Он был готов кинуться на помощь парням, подобрать чье-нибудь оружие и вступить в перестрелку, несмотря на то, что во время броска его почти наверняка срезали бы. Но те несколько секунд, которые понадобились Колыме, чтобы оценить обстановку, оказались решающими. Именно в это время пулеметчик срезал троих из пяти оставшихся в живых охранников, а двое других залегли между низким камнем и холмиком.

Колыма понял, что бросаться в бой совершенно бесполезно. Он просто не успеет добежать даже до ближайшего из убитых, чтобы подобрать его пистолет, его срежут, как в тире. А если и сумеет каким-нибудь чудом добраться до ствола, проку от этого все равно никакого. Ну, застрелят его с пистолетом в руках, и все!

Колыма убрал голову, снова прячась за машиной. К счастью, и пулеметчик, и автоматчики были слишком заняты оставшимися в живых охранниками и его не заметили. Мысли неслись в голове Колымы, как бешеные. Что делать? Высовываться нельзя. Сидеть здесь толку нет, нападавшие обязательно проверят поле боя, найдут его и пристрелят, защищаться ему нечем. А как же Батя?! Что с паханом?! Из «Хаммера» так никто и не выходил, они там с этим посредником, который наверняка всю эту дрянь и устроил! Нужно спасать пахана – вот что он может сделать!

Как только Колыма понял, что нужно делать, его мысли сразу стали короткими и четкими. До «Хаммера» метров двадцать. От моря его прикрывает та машина, за которой он сейчас прячется, а со свалки стрелять в него неудобно, окна в другую строну направлены. Значит, нужно только успеть добежать. Если двигаться пригнувшись, то заметят его, когда он уже больше половины расстояния пробежит. Значит, останется меньше десяти метров. Это на две секунды. Что ж, пожалуй, есть шансы, что срезать его не успеют. Нужно только дождаться, когда пулемет смолкнет, тогда у него будет еще несколько дополнительных секунд. Пулеметчик его заметит не сразу, а когда заметит, потратит время, чтобы взять на прицел и приготовиться к стрельбе.

Хорошо! А потом что? Потом прыгать в «Хаммер» и дальше по обстоятельствам. Раз пахан еще не попытался уйти сам, значит... Значит, либо он мертв, либо почему-то не может двигаться. Оглушен, или под прицелом его сука-посредник держит. Значит, надо будет сразу валить посредника и уводить «Хаммер» вместе с паханом. Эх, вот тут самое слабое место! Из пулемета их накрыть смогут на раз-два. Ну что тут поделаешь – надо рисковать. Кстати! Ведь там же, в «Хаммере», еще и рыжье! Его уже в тачку к этому козлу погрузили! Отлично, значит, если все удастся, то этим сукам и золото не достанется. Ну а там... Дайте только самому вырваться и пахана вытащить. Вы у нас потом кровью умоетесь.

На все эти мысли Колыма потратил не больше десяти секунд. Он осторожно развернулся к месту перестрелки спиной, а к «Хаммеру» лицом и приготовился к рывку. После того как смолкнет пулемет, нужно выждать секунды две, чтобы пулеметчик успел расслабиться, и тогда рвать вперед. Дверца джипа как раз прямо перед ним расположена, сразу ее на себя рвануть – и в машину. Эх, знать бы, что там сейчас делается! Но по-любому нужно валить посредника, и как можно быстрее, пока его люди не успели сюда добежать. Жаль, никакого оружия нет. Хотя... Колыма посмотрел вокруг и подобрал с земли небольшой, размером с кулак, камень. Когда нет ничего более подходящего, то и камень оружие – сколько раз еще в детстве кирпичами дрался. Ну, теперь он полностью готов.