Закон блатного мира - Михаил Серегин

Он ухмыльнулся и после секундной паузы добавил:

– Да я сам кого хочешь кину!

Колыма кивнул и посмотрел на часы.

– Пахан, уже почти десять, а дорога пустая. Может, он передумал?

– Приедет, никуда не денется. Вернее, не он приедет, а человек от него, Жирный так говорил.

– А почему он не сам приезжает, а посылает вместо себя кого-то? – удивленно спросил Колыма.

– Менжуется, – со смешком ответил смотрящий. – Пацаны прессанули его очень конкретно. Он-то знает, что я его посудину и просто так отобрать могу. Но не буду – зачем человека в угол загонять? – Бате было не отказать в логике. – А может, он просто светиться не хочет, – продолжил он. – Ты ведь сам бывший мореман, должен понимать, какое лавэ теперь в рыбе крутится. Но это, в общем, его проблемы. Я одно знаю: если сам появится – будет один разговор. Если человека вместо себя пришлет – другой. А вообще, есть тут одна мутка...

– Что за мутка?

– Непонятно, за какие филки Жирный в свое время «Алазань» купил. Полтора лимона баксов – деньги нехилые. А ты еще сюда прибавь за оформление фирмы, за наем команды... Да и квоты ему не бесплатно достались. Кстати, с квотами особый разговор. Их просто за деньги не очень-то и достанешь, связи нужны, причем нехилые, у самого Жирного таких нет. Вот и суди сам – бабок у него таких крутых не было, связей тоже, а и траулер, и фирма, и квоты откуда-то появились. За Жирным наверняка кто-то стоит. И притом нехилый. Знать бы кто...

Колыма хотел ответить, но не успел, его острый взгляд заметил появившееся на горизонте пятнышко.

– Кажись, едет, пахан, – сказал Колыма. – Смотри...

– Ага, – кивнул смотрящий. – Я ж говорил, что никуда не денется.

Через несколько минут в двадцати шагах от них затормозил большой черный джип «Хаммер». Батя смерил его взглядом и покосился в сторону своего внедорожника, в багажнике которого лежали кожаные мешки с рыжьем, предназначенные Жирному.

– Ну что ж, теперь поговорим, – сказал смотрящий, глядя на «Хаммер».

Глава 7

Здание НИИ рыболовства располагалось в самом центре Магадана, в пятиэтажном доме сталинской постройки, с высокими потолками и лепниной под крышей. Когда-то этот институт создавался для того, чтобы стать самым крупным в СССР, а может быть, и в мире центром, занимающимся проблемами, связанными с рыболовством. Да и не только с ним, а и вообще с морем и морепродуктами. Кстати говоря, на некоторое время таким центром он и стал, полностью оправдав возложенные на него надежды и вложенные средства. Но в последние годы, как и большинство научных учреждений в стране, НИИ захирел.

Государственное финансирование все сокращалось и сокращалось, а когда наконец его перестало хватать не то что на занятия серьезной наукой, а даже на небольшую зарплату сотрудникам, руководство института прибегло к крайней мере – оно стало сдавать помещения в аренду всевозможным частным фирмам и фирмочкам. Результат получился впечатляющим – вестибюль института буквально пестрел объявлениями типа «Косметический салон „Анастасия“ – кабинет номер 212» или «Магадан-Риэлт – третий этаж, комнаты 311, 313 и 315». Фирмы снимали помещения охотно. Брало руководство института относительно недорого, а офис в центре города – вещь очень нужная.

Среди многочисленных объявлений, украшавших собой стены первого этажа, затесалось и такое: «Фирма Сэлтон – кабинет 510». Больше на табличке не было написано ничего, и ходившим мимо посетителям оставалось только догадываться, чем эта загадочная фирма, совсем недавно снявшая здесь офис, занимается. Комната, кстати сказать, была не вполне обычная. У института давно кончились нормальные кабинеты, и теперь он отчаянно пускался во все тяжкие. Например, этот самый кабинет 510 был запасником музея моря. Там хранились экспонаты, не вошедшие в основную экспозицию, и дирекция с ужасом ждала, когда же наконец новоявленный хозяин кабинета потребует освободить арендуемую им площадь от чучел камчатских крабов, глубоководных рыб и прочих морских чудищ, которых тогда девать будет уже совсем некуда. Хоть по домам разноси или на помойку выбрасывай.

Однако арендатор не спешил. Валерий Игоревич Туманов, владелец фирмы «Сэлтон», считал, что вся эта морская экзотика пойдет ему только на пользу. В конце концов, раз фирма рыболовецкая, то и офис должен выглядеть соответственно. Пусть посетители думают, что всех этих морских тварей они сами наловили, уважать больше будут. На крабах же не написано, что они собственность института! Так что дирекция и зоологи волновались напрасно – обращался с чучелами Туманов бережно.

Сейчас Валерий Игоревич сидел за своим столом. Следов вчерашнего избиения на нем почти не осталось. Только синяк под глазом напоминал о пережитом, да еще, пожалуй, была немного неестественна поза – бок все еще болел. За спиной у Туманова на полстены висела карта Охотского моря, тоже оставшаяся в наследство от предыдущих хозяев комнаты. Ее Туманов снимать тем более не собирался, а если бы и попытались забрать, то еще и заплатил бы, чтобы оставили ему ради имиджа.

Впрочем, судя по всему, сейчас владельца «Сэлтона» имидж фирмы интересовал мало. Он явно не находил себе места, вертясь в мягком, удобном директорском кресле так, словно из него торчали колючки. Туманов то брался за ручку, то снова откладывал ее и привставал, как будто собираясь куда-то идти, то снова решительно садился в кресло и хватал лежащие на столе бумаги, но, не успев прочитать и трех предложений, раздраженно отпихивал их, снова хватал ручку и начинал малевать в лежавшем на столе ежедневнике какие-то бессмысленные узоры. Взгляд директора метался по всему кабинету, но постоянно возвращался к одному предмету, явно притягивавшему его, как магнит железо. Этим предметом был скромно лежащий на краю стола мобильный телефон. Туманов уже третий раз за последние полчаса решительно протянул к нему руку, но, так и не дотронувшись, отдернул, словно боясь обжечься.

– Нельзя, нельзя, – словно уговаривая, сказал он сам себе. – Нужно ждать, пока сам позвонит.

Он снова схватился за ручку, но писать ничего не стал, обвел взглядом кабинет. «Пе-ре-крус-та-це-а», – по слогам прочитал он написанное латинскими буквами название какой-то таблицы, висевшей на дальней стене. «Интересно, что это за хрень такая? – подумал Туманов, стараясь отвлечься. – Ага, вон снизу по-русски написано: „Креветки“.

Как всегда, когда чего-то очень сильно ждешь, время тянется невыносимо медленно. Промучавшись еще минут пятнадцать, Туманов не выдержал. Он вылез из-за своего стола, подошел к двери и выглянул в приемную, которая раньше была небольшой лабораторией.

– Мне никто не звонил? – отрывисто спросил он сидевшего за столом парня с мощными плечами атлета и значительным лицом мелкого чиновника. Этот парень был его секретарем, а кроме того исполнял обязанности телохранителя и доверенного лица.

– Нет, – покачал головой парень. – А что, должны?

– Да нет, это я так, – махнул рукой Туманов и снова скрылся в своем кабинете. Он прекрасно понимал, что спрашивать секретаря глупо: тот, чьего звонка он ждал, мог позвонить ему только на мобильный, но у него уже не было сил ждать в бездействии, когда где-то решается его судьба.

Туманов снова сел за стол и взялся за какой-то листок, но в этот момент лежащий на столе мобильник наконец запищал. Туманов зачем-то вскочил с места, схватил телефон и рывком поднес его к уху:

– Ну что?! – выдохнул он в трубку.

– Подъезжаю...

– Как решится – сразу звони!

– Ясное дело.

В трубке послышались короткие гудки. Туманов нажал «отбой» и тяжело опустился в кресло. Подъезжает... Значит, до следующего звонка как минимум тридцать минут. Еще полчаса мучений... Эх, ну неужели он больше не может сделать ничего полезного?! Хотя... С минуту он размышлял, поглаживая подбородок, а потом, видимо приняв решение, снова взял телефон и стал набирать какой-то номер.

Глава 8

Филин сидел на диване и бездумно смотрел на экран небольшого телевизора. Сейчас по выбранному им каналу передавали программу новостей, и солидного вида корреспондент расспрашивал о чем-то еще более солидного депутата Государственной Думы. Любой хорошо знающий Филина человек при виде этой картины изрядно удивился бы. Вот уж чем Филин точно никогда не интересовался, так это большой политикой. Впрочем, он и сейчас не изменил своему вкусу. Новости его не интересовали абсолютно, ему просто нужно было чем-то занять время, и телевизор помогал в этом. Филин чего-то ждал, но, в отличие от большинства людей, умел делать это спокойно и хладнокровно. Это было следствием многочисленных отсидок – вот уж чему точно учит зона, так это ждать.

Постепенно глаза Филина стали закрываться, и он задремал. За ночь он выспался плохо, дважды просыпался от сильной боли в груди и приступов кашля, после каждого приступа приходилось долго отхаркивать кровь. ШИЗО сусуманского штрафняка до сих пор напоминал о себе. Так что сейчас под монотонное, убаюкивающее бормотание телевизора блатной начал засыпать, однако сон его был неглубоким и очень чутким, как у пуганого дикого зверя.