Козел и бумажная капуста - Наталья Александрова

Взбегая по лестнице, я оглянулась и заметила, что Юра говорит что-то в трубку телефона и вид у него озабоченный. Он перехватил мой взгляд и поспешно отвернулся. Стучит шефу про мое опоздание? Да ему-то до этого какое дело!

В общем, я влетела в офис взмыленная, растрепанная и злая на весь мир, и Ленка, наш секретарь, тут же оторвалась от компьютера и сделала страшные глаза:

— Слушай, Олешек с утра такой вздрюченный, икру мечет, что твой лосось на нересте! Тебя требует, до зарезу ты ему понадобилась, прямо невтерпеж!

— Соколова! — донеслось из кабинета начальника. — Живо ко мне!

— Иду! — буркнула я и добавила тише, для Ленки: — Вечно у него с утра пораньше пожар, ни тебе причесаться, ни тебе подкраситься, ни тебе сигаретку выкурить...

Шеф сидел в кабинете и потел, несмотря на включенный кондиционер. Впрочем, это его всегдашнее состояние, так что я не очень удивилась. Но он был неестественно бледен, и глазки налились кровью, а это уже говорило о волнении.

— Соколова! — рявкнул он. — Закрой дверь.

— Задохнемся же, — удивилась я, — никогда дверь не закрываем.

— Я тебе что сказал? — Он понизил голос на полтона, но взглядом метал молнии.

Я послушно закрыла дверь и уселась на стул с другой стороны стола. Даже вылупила глаза и преданно уставилась на шефа — пусть думает, что я сейчас лопну от усердия и от желания ему угодить.

— Куда ты отправила машину? — Шеф сразу же взял быка за рога, но я-то только что пришла на работу после «веселеньких» выходных и понятия не имела, о чем идет речь.

— Какую машину? — осведомилась я холодно, чтобы показать шефу, что я ни капли не волнуюсь.

— С работами Козлятьева, — процедил шеф.

Козлятьев — это наш постоянный клиент. Он скульптор и все время возит в Европу какие-то глиняные и гипсовые фигуры — на мой взгляд, совершеннейшие монстры. То у него кто-то с козлиной головой и с человеческими ногами, то, наоборот, ноги с копытами, а голова женская. То две русалки сплелись хвостами в неприличной позе, то змея пытается откусить собственный хвост. Но больше всего Козлятьев любит изображать копытных — очевидно, это фамильное. Все мы, сотрудники фирмы, включая шефа, находимся в недоумении по поводу того, кто может покупать за границей работы нашего клиента. Я бы, например, ни в жизнь этого не сделала, даром бы не взяла, даже если бы приплатили, и то бы подумала... Но меня никто не спрашивает, и Козлятьев утверждает, что его работы пользуются большим спросом. Во всяком случае, привозит обратно он гораздо меньше, стало быть, козлы остаются там.

С некоторых пор Козлятьева курирую только я, то есть я отвечаю за то, чтобы работы были запакованы, погружены в машину, оформлены все документы, в том числе таможенные, и машина пересекла границу. Там, в Европе, у них свои порядки, а нам, главное, проследить, чтобы на территории России с грузом ничего не случилось.

— Так куда ты ее дела? — зловещим голосом переспросил шеф.

— Никуда я ее не отправляла! — ответила я удивленно. — Работы остались на складе.

— Вот как? — Шеф внезапно налил полный стакан минеральной воды и жадно выпил.

Я с тоской поглядела на бутылку — мне самой стало жарко и захотелось пить, но он воды мне не предложил, а сама я решила ничего не просить, чтобы шеф еще больше не разозлился. А что он злится, было видно за версту. Но ведь я совершенно не чувствовала себя виноватой и оттого заговорила увереннее:

— Да, машина должна была уйти в пятницу, но во второй половине дня со склада позвонили, что у них ничего не готово, потому что Козлятьев, видите ли, в последний момент решил заменить какого-то козлика на барашка. Или наоборот. Художественные натуры — это же такой народ... да вы и сами знаете. Короче, там надо было заново утверждать все в комиссии, он провозился, а в пятницу при такой жаре в комиссии, естественно, никого не оказалось. То есть вопрос автоматически сам собой перенесся на понедельник.

Я не сказала шефу, что очень по этому поводу обрадовалась, потому что мне тоже нужно было уйти пораньше. Все дела я отложила на понедельник и со спокойным сердцем умотала в парикмахерскую. Самого шефа на рабочем месте не было — он ушел с обеда и повез жену на дачу, а нам сказал, что у него срочное дело. У кого летом в пятницу нет срочных дел вне работы, хотела бы я знать?

В общем, я смотрела на шефа удивленно, а он медленно багровел на моих глазах. Я даже начала беспокоиться за его здоровье, потому что Олешком мы зовем его с легкой руки его жены Вероники, это она вечно воркует по телефону: «Олешек, Олешек...» На самом деле шеф весит больше ста килограммов, не олешек, а настоящий лось. Но вообще-то он больше напоминает бегемота.

При такой комплекции с давлением у шефа нелады, так что я всерьез обеспокоилась.

— Олег Викторович, да что случилось-то? Объясните нормально.

— Нормально? — проскрипел он. — Машина с работами Козлятьева ушла в пятницу со склада и пропала.

— То есть как? — не веря собственным ушам, спросила я. — Как это она могла уйти, если все документы у меня в столе?

— Да? А ты погляди, — ласково предложил шеф.

Ласка его была обманчива. Я выскочила из кабинета и побежала к своему столу. Папка с документами лежала в верхнем ящике, я точно помнила, что положила ее туда.

— Вот! — я бегом вернулась к шефу.

Он открыл папку. В ней не оказалось накладных, доверенности и еще кое-чего.

— Куда ты отправила машину? — прошипел шеф.

— Да с чего вы решили, что это я? Спрашивайте на складе! — закричала я, чувствуя, что на меня с неотвратимостью курьерского поезда надвигается еще одна неприятность.

— Спрашивали, — кивнул шеф, — и там сказали, что ты приехала без пяти пять с машиной и уговорила их срочно отправить груз. Дескать, на нас наехали зарубежные партнеры, потому что в Турку, в галерее Левенфельда, в понедельник должна открыться экспозиция. И там должны обязательно быть работы этого Козлятьева, черт бы его взял совсем!

— Так и сказала? — прервала я шефа.

— Что? — осекся он на полуслове, достал клетчатый платок и обтер мокрую лысину.

— Про Козлятьева — так и сказала? Этими же самыми словами?

— Слушай, — угрожающе начал шеф, — ты меня не зли. — Вид у него был хуже некуда, просто Дракула и людоед в одном флаконе.

— Это вы меня не злите! — рассвирепела в свою очередь я. — Говорю же русским языком, что не отправляла я никакой машины! Да вы у Витьки спросите, он-то где?

— В том-то и дело, — зловеще проскрипел шеф, — в том-то и дело, что Вити нету. Ни дома, ни на работе. И жена говорит, что он уехал в пятницу по служебной надобности. Он сам ей так сказал.

— Не было у него никакой служебной надобности! — закричала я. — Я сама ему звонила и сказала, чтобы был свободен до понедельника! Он еще обрадовался — вот, говорит, пруха подвалила — погода отличная, отдохну, как человек...

Виктор — это водитель той самой машины, пикапчика, который должен был везти работы Козлятьева в Финляндию.

— Бред какой-то, — вздохнула я, — я точно знаю, что в пять часов не могло меня быть на складе!

— А где ты была?

— В парикмахерской, тут, недалеко!

Шеф был так расстроен, что даже не стал мне выговаривать, что я ушла раньше и в рабочее время занималась личными делами.

— Едем сейчас на склад! — он вдруг суетливо засобирался. — На месте разбираться будем. Если что не так — за все мнеответишь!

— Да что вы так волнуетесь, Олег Викторович! — я махнула рукой. — Ну кому эти дурацкие козлы и русалки понадобились? Ну, перепились в пятницу работяги на складе и засунули их куда-нибудь! Протрезвеют — вспомнят... Ведь мы-то с вами знаем, что эти парнокопытные ценности никакой не представляют!

— Это ты самому Козлятьеву скажи, когда он явится права качать! — рявкнул шеф, безуспешно пытаясь застегнуть на обширном животе разошедшиеся пуговицы от рубашки.