Поверь в любовь - Уилсон Кара

— До свидания. Спасибо, что подвез.

Мелоди распахнула дверцу. Судя по его молчанию во время короткой поездки с одной стоянки на другую, Джеймсу нечего было сказать, и он сожалел об охватившем его на миг безумии. Она не собиралась тянуть время, предоставляя ему возможность сказать ей об этом.

— Пока, — сказал он, даже не подождав, когда она заведет свою машину, и уехал, обдав веером воды ветровое стекло ее автомобиля.

Мелоди чувствовала, что готова заплакать. Она просто сошла с ума!

А Джеймс думал: он, вероятно, обезумел! Что на него нашло? Может, его вывели из равновесия ее мокрые насквозь волосы, черные и глянцевые, как у тюленя? Или виноваты ее ресницы, скользнувшие по его щеке, чтобы прикрыть огромные прекрасные глаза, которые напоминали ему крупные цветы анютиных глазок, вышитые черными бархатными нитями? О боже! Он пустился в поэзию — он, чья жизнь определялась динамикой углов и кривых на чертежах корабельного дизайна. Еще ребенком он стал прагматиком, рано усвоив, что мечтателей ждет, самое большее, разочарование. Так чем же он занимается теперь, действуя как глупый юноша-романтик и нежничая с едва знакомой ему женщиной — к тому же в общественном месте?

Не было никаких разумных причин чувствовать влечение к ней. Ему слишком часто встречались такие, как она, чтобы понять, что движет ими в жизни. Им нужны богатые мужья для удовлетворения своих экстравагантных вкусов. Эта леди также не привыкла удовлетворяться второсортным.

Вернувшись в свой отель «Пламроуз», Джеймс поднялся в номер, просмотрел почту, затем бросился на гигантских размеров кровать и угрюмо уставился в потолок. Его бесило, что в его голове все время жил ее образ. Не надо было никаких усилий, чтобы представить себе ее, лежащую рядом на кровати с распущенными волосами; ее глаза зовут его, как ночные огни; ее розовые губы манят соблазном.

Короче говоря, он тешился идеей заманить Мелоди в свой номер. Его намерение было очевидным — заниматься с нею любовью снова и снова. Но он знал, что это было бы ошибкой.

Джеймс не любил делать ошибки. Он находил, что слишком трудно в них потом признаться.

На следующее утро в Кошачьем ряду все было тихо, и Мелоди решила по-новому аранжировать свою витрину. Наверное, подойдут сплетенные из кружев сердца викторианских времен, учитывая, что до Валентинова дня осталось менее двух недель. Мелоди не испытывала особого энтузиазма с приближением праздника, но это не означало, что остальной мир намерен игнорировать предстоящую дату.

Мелоди трудилась в витрине, раскладывая высушенные букеты цветов по подолу свадебного платья конца девятнадцатого века, когда в толстое стекло уперлась голова Хлои. Затем коллега заглянула в дверь.

— К тебе посетители, — предупредила Хлоя ядовито. — Не думаю, что тебе их надо представлять. Ты знаешь, кто они.

Вслед за Хлоей заглянул и Роджер.

— Отделайся от них, детка. Они — не очень хорошее украшение к твоей витрине.

Четверо или пятеро мужчин беспокойно переминались с ноги на ногу в нескольких ярдах от Мелоди. Они стояли, засунув руки в карманы своих пальто с чужого плеча, и, казалось, спорили, стоит ли подходить ближе.

— Это… — начала Мелоди.

— Нежелательные, — закончил за нее Роджер. — На твоем месте я не пускал бы их в магазин. Они похожи на воришек.

— Я бы сказала скорее, что они отчаявшиеся и голодные, — пробормотала Мелоди, надевая туфли, и поспешила им навстречу.

— Мы пришли к вам не хулиганить, — заговорил один из пришедших. — Мы просто хотели узнать, как дела у Сета Логана. Мы знаем, что вы все время бываете у него.

— Ему намного лучше, — Мелоди было приятно сообщить им об этом.

Пришельцы выглядели обрадованными непривычной для них доброй вестью.

— А мы уж думали, что ему не выйти из больницы живым, — сказал другой. — Сет не из тех, кто стал бы валяться в постели, если это хоть немного зависит от него.

Мелоди улыбнулась: — Пока его мнением особенно не интересовались, и у него не было выбора, но думаю, долго так не продлится.

— Наши ребята… — заговоривший первым запнулся в неуверенности. — Ну, мы подумали, может, мы бы сделали что-нибудь для него? Мы небогаты, но мы с ним старые друзья и хотели ему помочь, как можем.

— Думаю, он обрадуется, если к нему придет больше посетителей. Ему это поможет скоротать время, и я уверена, он захочет повидаться с вами.

Как раз в этот момент к ним приблизились человек лет сорока и девушка. Лицо мужчины показалось Мелоди знакомым.

— Мы от местной телевизионной станции, — представилась девушка. — Мы хотели узнать, не согласитесь ли вы дать интервью в программе «Улицы города» в следующий вторник. Это еженедельная программа. Мы занимаемся проблемами, представляющими общественный интерес в Порт-Армстронге, а ваше имя в последнее время часто появляется в новостях.

— Мы хотели бы сделать передачу о вашей идее насчет создания общественного центра в районе доков, — объяснил мужчина, которого Мелоди узнала: он был ведущим программы «Улицы города». — Добейтесь, чтобы зрители лучше представляли себе вашу цель, если вы понимаете, что я имею в виду. Между прочим, меня зовут Дон Хеллерман.

Мелоди заметила только одно: друзья Сета испарились, как туман в июле, стоило лишь всплыть вопросу об общественном центре, а вместо них появились Хлоя, Роджер, Ариадна и Эмиль. Джастин и Чайковские, хотя были заинтересованы не меньше остальных, держались на некотором расстоянии.

— Я знаю, кто вы, — сказала Мелоди. — Но не уверена, что представляю себе, как вы понимаете слово «цель». Говорите ли вы о самой идее или о людях, которых она касается?

— Мисс Верс, — принялся мягко растолковывать Дон Хеллерман, — вы можете располагать нашей программой для такой постановки вопроса, которая, как вы считаете, полнее всего отвечает интересам жителей города. Я никогда не пытаюсь заранее регламентировать выступление гостей.

Вспомнив, как вели себя ее коллеги, когда она говорила с прессой от их лица, Мелоди обратилась к ним:

— Я думаю, здесь каждый из нас должен сказать свое слово. Как вы считаете?

— Это — ваше дитя, — поспешил высказаться Роджер и отошел дальше. — И всегда это было ваше дитя, с самого начала. Поступайте с ним, как вам угодно.

— В пределах разумного, — вмешалась Хлоя, не готовая так легко предоставить Мелоди свободу действия. — Не забывайте, что нам всем придется жить с тем, что вы наговорите.

Маленькие глаза-бусинки у Дона Хеллермана загорелись.

— Если налицо разногласия, — заявил он, сверкая в сторону Ариадны дорогостоящим зубным протезом, — я могу пригласить не одного гостя, а больше.

— Я готова принять участие, — вздохнула Ариадна.

— Но тебя не готовы пригласить, — обрезал ее Эмиль. — Сэр, мы придерживаемся единого мнения. Мисс Верс — избранный нами представитель.

Подступившие ближе Джастин и Фредерик Чайковский присоединились к этому мнению, Анна утвердительно кивнула головой.

— Благодарю за вотум доверия, — сказала Мелоди, когда телевизионщики уехали. — Хотя считаю, что могло бы быть больше единства.

— Мы все за вас, моя милая, и если среди нас есть кто-нибудь, кто с этим не согласен, то пусть выйдет вперед и займет ваше место, — заявил Эмиль.

— Не смотрите на меня, — предупредил его Роджер. — Я не хочу, чтобы из меня делали болвана на глазах всего Порт-Армстронга. Если Мелоди эта функция по вкусу, пусть занимается ею.

— Я не уверена, что возьмусь за эти дела с телевидением, — призналась Мелоди. — Прежде всего в Доне Хеллермане есть что-то, что не позволяет мне доверять ему полностью. Но мне не хотелось, чтобы у него сложилось впечатление, будто мы отступаемся от идеи создания общественного центра.

Джастин заверил Мелоди:

— Выбора у вас не было. Вы могли только дать согласие на интервью. Но скажем честно, пожертвования сократились в течение последних дней. Люди забывают о подобных вещах, если им то и дело не напоминать.

— Мы тоже могли бы забыть об этом центре, — высказалась Хлоя. — Это был бы лучший выход, если вы спросите меня.