Почти идеальное ограбление - Наталия Кузнецова

Лешка кивала. Кто же не знает Шишкина или «Девятый вал» Айвазовского?

Не прошел Ромка и мимо зоомагазина. В одном из его отделов в тесных клетках томились малюсенькие щенки.

– Смотри, Лешка, я думал, это хомячок, а оказывается, чихуахуа. Купи, в карман положишь. Всегда собака под рукой будет, если только твой Дик ее не проглотит. – Взглянув на цену, он присвистнул: – Дорого! И мопс не дешевле, и болонки тоже, к тому же я их не люблю.

Ромка купил пачку корма для Попки и, отказавшись смотреть рептилий, поспешил назад в «Макдоналдс», мимо которого они уже один раз прошли. Лешка давно поняла, что поездка в зоомагазин для Ромки была лишь предлогом, корм для попугая можно купить и в магазине рядом с их домом, и что больше всего ее брату хотелось поскорее дорваться до гамбургеров, мороженого и всего того, что их родители называли вредной едой.

И вдруг по пути к вожделенной цели на другой стороне Арбата они заметили ресторан со смешным названием «Му-му». Сбоку белели выставленные на свежий воздух столики. За ними, правда, никто не сидел, так как на улице было прохладно и все люди заходили внутрь ресторана.

Не говоря ни слова, Ромка потащился туда же. В «Му-му» было самообслуживание, как в обычной столовой: все брали в руки подносы и становились в длинную очередь, но двигалась она очень быстро. Ромка пихнул сестру в бок и умоляюще заглянул в глаза.

– В «Макдоналдсе» мы с тобой уже сто раз были.

– Ладно, останемся здесь, – великодушно согласилась Лешка. – Но тогда, боюсь, у меня не хватит денег на раму для твоей картины.

Ромка сделал было шаг назад, потом повернулся обратно к стойкам с вкусной едой и махнул рукой:

– Купим в другой раз. Между прочим, здесь навалом картин на одних подрамниках. Значит, можно пока и так отнести.

Заказав люля-кебаб, как это делало большинство посетителей, взбитые сливки и по стакану апельсинового сока, брат с сестрой уселись за круглый деревянный стол, покрытый бежевой кафельной плиткой. Лешка осмотрелась, и ей пришлись по вкусу кирпичные стены с нарочито ободранной штукатуркой и с выступающими из них некрашеными бревнами. Толстые колонны, стилизованные под растущие березы, поддерживали крышу и обвитые зеленью деревянные стропила под ней.

Ромка тоже огляделся и недоуменно спросил:

– А при чем здесь Му-му?

– Как при чем? Ведь тут, по идее, все должно напоминать хлев, вернее коровник?

– Так Му-му – это, выходит, корова? – протянул Ромка.

– Ну да. А кто ж еще?

– А я думал – собака. Ну, та, которую Герасим утопил.

Лешка поморщилась:

– Ненавижу этот рассказ и этого мерзкого Герасима тоже. Лично я на его месте ни за что б не стала топить бедную собачку! – Она хотела добавить что-то еще, но вдруг замолчала и крепко сжала Ромкину руку: – Гляди!

Ромка повернулся и увидел женщину с высокими скулами и темными, глубоко посаженными глазами, то есть ту самую незнакомку, которая вчера вечером приходила работать в галерею Павла Богачева. Быстро отвернувшись, он прошептал:

– Интересно знать, что она здесь делает?

– То же, что и мы, – пожала плечами Лешка. – Завтракает.

– И как ты думаешь, не надо ли нам за ней проследить?

– Вот уж нет. И так легко узнать, кто она и откуда взялась. Расспросим о ней Павла Петровича или Арину, вот и все.

– И это верно, – согласился Ромка. – Тогда ешь быстрее, и пойдем.

Лешка и не заметила, когда он успел проглотить свою порцию. По скорости поглощения пищи ее брата давно пора было заносить в Книгу рекордов Гиннесса.

Доев сливки, она взяла с собой конфетку под названием «Му-му», которую в ресторанной кассе выдавали каждому посетителю. Ромка свою уже давно слопал и теперь косился на ее. Лешка лишь вздохнула:

– На, бери.

И они снова вышли на Арбат. Спрятавшееся на короткое время солнышко вновь выглянуло из-за облаков, заблистало в витринах, преобразило картины на стендах. Ромка с пристрастием заглядывался на каждую.

– Опять Шишкин, то есть почти как Шишкин. И опять. А как у меня, картины нет ни у кого! – радовался он.

И тут они наткнулись на стенд с абстрактной живописью. Холсты на нем были и без рам, и без подрамников.

– Так, наверное, и дешевле, и каждый покупатель может из них свой размерчик вырезать, под любую раму, – придирчиво разглядывая сине-зеленую мазню, предположил Ромка. – Но ведь правда, Лешк, что моя картина в сто раз ярче этих?

С этим Лешка согласилась легко, а ее брат с воодушевлением продолжал:

– Жаль, что я не могу здесь торговать, так как времени у меня на это нет. Проще картины в разные галереи относить. Пусть галеристы себе проценты берут с продаж. Я хоть и потеряю из-за этого часть своих денег, зато у них выставляться более престижно, да?

Но Лешка, не слушая Ромкиных разглагольствований, увидела еще один стенд и устремилась к нему, не сводя глаз с одной из картин.

Подойдя к сестре, Ромка увидел знакомый город со сверкающими окнами высоких домов, воду с бликами, ажурный мост. Только небо было иным, чем на холсте Софьи Полянской, каким-то зеленовато-розовым, и называлась она не «Восход», а «Закат». И вообще, при ближайшем рассмотрении казалась какой-то поддельной.

Возле стенда стояла невзрачная молодая девушка в потертом джинсовом костюмчике. Она шмыгала носом, видно, простудилась от постоянного пребывания на сквозняках. Ромка подошел к ней и очень вежливо спросил:

– Скажите, пожалуйста, вы написали эту картину?

Девушка коснулась рукой тонкой темной рамы и покачала головой:

– Эту нет. А все остальные – мои, – она обвела рукой совсем не яркие пейзажи и натюрморты.

– А чья эта? – не отступался Ромка. Он наклонился и в самом углу холста картины заметил какой-то значок, то ли букву «С», то ли недописанную «О» и указал на них сестре: – Мы с тобой уже это видели.

– Ее написала одна моя знакомая. Она уже несколько раз просила меня продать ее работы, так как ей самой здесь стоять некогда, – с детской непосредственностью ответила девушка.

– И как ее зовут?

– Инна Николаевна.

– А фамилия?

– Остроумова.

– А откуда она взялась? Кто она вообще такая?

– А вот этого я толком не знаю, – ответила девушка. – Просто мы договорились, что я буду продавать ее работы, так как почти каждый день сюда выхожу. Она мне доверяет: я ее ни разу не подвела.

– А как ее найти?

– Обычно она сама со мной связывается. Или прямо сюда приходит.

– И какая она из себя? – поспешила спросить Лешка.

– Немолодая, всегда хорошо одета и очень… – девушка замялась, подыскивая нужные слова. – Очень элегантная.

– И глаза у нее такие, ну, темные, и каблуки высокие, да? И она к вам сегодня подходила, да? – с волнением спросил Ромка.

Художница кивнула:

– Подходила. Получается, вы ее знаете?

– Да как вам сказать… – Ромка неопределенно пожал плечами и, слегка подумав, задал новый вопрос: – А вы случайно не знакомы с Софьей Полянской? Мы видели одну ее картину, эта почти такая же.

– С Полянской я не знакома, но наслышана о ней достаточно. И тоже видела некоторые ее работы. Но Инна Николаевна и не скрывает, что пишет в ее манере, если ты об этом. Такие картины здесь сейчас хорошо идут, а ей нужны деньги.

– А почему же вы сами тогда так же не рисуете? Или вам деньги не нужны? – удивился Ромка.

– Деньги нужны всем, – вздохнула девушка. – Но сам подумай, что получится, если одни художники начнут копировать других, более удачливых, и не создавать ничего своего?

– По-моему, многие только этим и занимаются, – сказала Лешка и взглянула на брата: не принял ли он ее слова на свой счет. Но Ромка пропустил их мимо ушей: он был твердо уверен, что его шедевр самый оригинальный и неподражаемый. К тому же сейчас его голова была занята совсем другими мыслями.

– А можно я сфотографирую эту картину? – спросил он у художницы.

– Пожалуйста.

Ромка сделал несколько снимков, поблагодарил девушку и быстро зашагал вперед. А когда они прошли шагов двадцать, зачем-то оглянулся и взволнованно проговорил:

– Тебе не кажется, что мы уже вышли на след? Давай прямо сейчас Арину порадуем.

– А ты уверен, что эта женщина с темными глазами и есть преступница? – усомнилась Лешка.

– А ты, что ли, нет? Это же ясно как божий день. Раз она сама не продает свои картины, значит, боится, что ее кто-нибудь здесь увидит. Это раз. А коли она работает в манере Полянской, то и ту копию ей ничего не стоило сотворить. Это два. Видишь, как все сходится? – Ромкины глаза заблестели еще больше. – Лешка! Как же нам повезло! Не зря мы вчера с тобой к галерее ездили, а сегодня сюда пришли и в «Му-му» побывали. Меня на Арбат интуиция привела, шестое чувство. Впрочем, ничего удивительного, все великие сыщики им обладают, – небрежно добавил он.

Лешка всегда знала, что ее брат от скромности не умрет, но спорить с ним не стала.

– Возможно, ты и прав, – только и сказала она, а Ромка тут же позвонил Арине. Не слушая его, девушка объявила: