Почти идеальное ограбление - Наталия Кузнецова

– Этого мы не знали, а вор мог и другими каналами воспользоваться. Верно ведь, Андрюша? – Ромка обратился к журналисту, который внимательно слушал их рассуждения.

– Вполне. Ты, Роман, пошарь-ка в Интернете, – посоветовал Андрей. – Ведь там любая информация появляется куда раньше, чем где-либо. А я, в свою очередь, спрошу у автора заметки, где он ее взял. Скорее всего, он это сообщение из Интернета и выудил.

Попрощавшись с Андреем, брат с сестрой распечатали несколько снимков и позвонили Арине.

– Можешь радоваться, наша Катька спасла настоящую картину, – громогласно объявил Ромка. – Нам Андрей прислал фотографии, мы сравнили старые и новые, и теперь ты вне всяких подозрений.

– Спасибо вам большое, – как ни странно, Аринин голос остался по-прежнему грустным.

Ромка положил трубку на место и с разочарованием протянул:

– Вместо того чтобы запрыгать от счастья, она только спасибо сказала.

– Настоящая-то картина неизвестно где, – заступилась за Арину Лешка. – Вот она и переживает за свою Софью.

Глава 5

ПЛАН ДАЛЬНЕЙШИХ ДЕЙСТВИЙ

Лешка отправилась гулять с Диком, а Ромка засел за компьютер. Но, вконец заблудившись в необъятном информационном пространстве, он позвонил Венечке и подключил его к поискам сообщения о покупке картины мало кому известной художницы одним из самых богатых людей в мире.

И Венечка не обманул его ожиданий. Он перезвонил Ромке примерно через час и сообщил, что городской пейзаж Софьи Полянской был куплен чуть ли не два месяца тому назад и почти сразу же информация об этом появилась в Интернете.

Поблагодарив друга за помощь, Ромка задумался:

– Выходит, Андрюшина газета о продаже той картины упомянула в связи с пожаром в галерее, а то б и вовсе умолчала, не такое уж это важное событие. Мало ли что этот миллиардер еще захочет купить, денег-то у него немерено.

– И тот, кто подменил картину, запросто мог знать об этой его покупке задолго до майских праздников. И еще преступник должен или сам уметь рисовать, или заказать кому-нибудь копию, да? – сморщив лоб, предположила Лешка.

– И как ты догадалась? – съехидничал Ромка.

– А сам ты не так же думаешь?

– Не в том дело. В галерее есть мастерская, так?

– Ну и что?

– А то, что можно было сделать копию прямо там.

– Но посторонний человек не мог воспользоваться чужой мастерской.

– Снова поразительно тонкая догадка.

– А ну тебя!

Лешка села за уроки, а Ромка принялся дорисовывать еще один круг на своем шедевре. Это занятие нисколько не мешало ему думать о загадочной пропаже картины Софьи Полянской.

На другой день была суббота. Как ни хотела Лешка как следует отоспаться, Дик ее разбудил, когда и девяти еще не было. С недовольством оттолкнув от себя лохматую морду, она отвернулась к стенке, но пес вскочил лапами на диван, ткнулся холодным носом ей в щеку и заскулил. Пришлось вставать.

Лешка натянула на себя джинсы и, проходя мимо Ромкиной комнаты, не без зависти взглянула на брата. Его-то никто не разбудил, и торопиться ему некуда. Попкину клетку Ромка предусмотрительно завесил огромным светонепроницаемым одеялом, чтобы желтый приятель не нарушал его сна, и теперь дрых в свое удовольствие.

Но каково же было ее удивление, когда, вернувшись с прогулки, она услышала веселое верещание попугайчика. Лешка обнаружила, что родители, которые до ее ухода так же, как и брат, тихо-мирно спали в своей комнате, уже успели разбежаться по своим делам, а полностью одетый Ромка, что-то жуя и бормоча себе под нос, сидит у компьютера и двумя пальцами тычет в клавиатуру.

Она подошла ближе:

– Что делаешь? Я думала, ты еще спишь.

– Завожу «Дело» и разрабатываю план наших дальнейших действий, – с важным видом провозгласил Ромка. – Причем нам сегодня же надо осуществить все намеченное.

– А что ты наметил?

Лешка вгляделась в экран. В Ромкином плане пока было всего три пункта. Следуя первому, им предстояло съездить в галерею, чтобы реабилитировать Арину в глазах Павла Петровича: вдруг она сама не захочет перед ним унижаться? Пункт второй гласил: проверить охранника, дежурившего в день пожара. И еще им предстояло проникнуть в имеющуюся там мастерскую и как следует ее осмотреть.

– И это все?

– А тебе мало? – Ромка вскочил. – Пей чай и пошли. Остальное буду по ходу дела додумывать. И не забывай, что мне еще свою собственную картину дописать надо.

Войдя в галерею, Ромка покосился на охранника, совсем еще молодого, спортивного вида, накачанного парня, которого Арина назвала Игорем – именно он и работал в тот день, – и проследовал в кабинет к Павлу Петровичу. Галерист сегодня был не один. Рядом с ним сидела пожилая тетка в толстой вязаной кофте, и оба с увлечением что-то обсуждали. Ромка поздоровался и с ходу брякнул:

– Арина здесь ни при чем, зря вы ее подозревали. Вот, можете сравнить изнанки двух разных «Восходов». – И вручил владельцу галереи фотоснимки Катьки с перевернутой картиной в руках.

Павел Петрович встал, сказал тетке «извините» и открыл дверь в соседнюю комнату. Ромка с полным правом последовал за ним. Лешка осторожно двинулась следом.

Они и впрямь оказались в художественной студии-мастерской. Мольберты пестрели разноцветными холстами, в воздухе разливался терпкий запах краски. Копия «Восхода» без рамы стояла у стены рядом с зарешеченным окном. Богачев взглянул на ее изнанку и бока, потом внимательно рассмотрел принесенные Ромкой фотографии и неопределенно хмыкнул.

– Ну что, убедились? – Не дожидаясь ответа и полностью осмелев, Ромка прошелся по мастерской, подошел к самому большому мольберту и увидел недописанный натюрморт. Натюрморты Ромка терпеть не мог, вообще не понимал, зачем переводить краску на изображение всяких там овощей, фруктов и никчемных предметов, а поэтому перешел к другому мольберту, повернутому к окну, а по дороге непринужденно обратился к Богачеву: – Какое счастье, что пожар обошел стороной эту вашу студию!

– Хоть в этом повезло, – согласился с ним Павел Петрович, и тут дверь в мастерскую приоткрылась и тетка в кофте позвала его к телефону. Богачев поспешил за ней, а Ромка загляделся на лежащий прямо на полу холст. На нем масляными красками был написан освещенный ярким солнцем город, и пейзаж этот чем-то напомнил ему «Восход».

Ромка схватил холст, поднес его к копии картины Полянской и шепотом спросил:

– Лешк, позырь, похоже?

Сестра вгляделась:

– Что-то есть.

– Значит, копию могли сотворить прямо здесь, то есть моя версия подтверждается. Сейчас пойду и прямо спрошу у Павла Петровича, кто писал эту картину. Интересно, что он на это скажет? А ты наблюдай за выражением его лица. Вдруг я его это… ошеломлю, и он сам себя выдаст. Да, и еще следи за охранником. Интересно, как он прореагирует на мой вопрос.

Павел Петрович стоял в зале у картины большого размера и беседовал с высоким пожилым человеком – посетителем выставки. Дождавшись конца разговора, Ромка развернул перед Богачевым поднятый с пола городской пейзаж. Лешка была вся внимание.

– Чья это работа? Ваша? Очень красиво, – слукавил ее брат.

Однако Павел Петрович ничуть не смутился, не удивился и вообще не придал Ромкиному вопросу никакого значения.

– Сам я давно уже ничего не пишу. А это проба кисти моей жены, – просто ответил он. – Она начала ее давно, а потом увидела работы Софьи Полянской, поняла, что лучше не выйдет, и отставила ее. А мне подрамник понадобился, я этот холст с него и снял. Убери его отсюда, пожалуйста.

– Свернуть? – спросил Ромка и, не дожидаясь ответа, попытался скатать холст в трубочку. Движения его были неловкими, и Лешка поспешила ему на помощь.

Но охранник стоял ближе. На Ромкин вопрос, как ни следила за ним Лешка, он не обратил никакого внимания, а сейчас первым подхватил картину, аккуратно ее расправил и стал сворачивать снова.

Павел Петрович, случайно взглянувший в их сторону, заметил его усердие:

– Эй, Игорь, что ты делаешь?

– Вы же сами сказали убрать холст, – ответил за охранника Ромка.

Богачев выхватил у Игоря картину и оглядел ее со всех сторон:

– Да кто ж так холсты сворачивает! От этого картина портится, а кто знает, может, Лена за нее снова возьмется.

«Лена – его жена», – поняла Лешка, а Ромка удивился:

– А как надо? Нельзя же, чтобы она пылилась и пачкалась.

– Полотна следует свертывать красками вверх, – пояснил хозяин галереи, – а иначе они потрескаются.

– Так вот почему после кражи картин из музеев многие из них нуждаются в реставрации! – воскликнул Игорь. – Всякие дилетанты вырезают их из рам и скатывают рисунком внутрь, думая, что делают правильно, а сами наносят им только вред.

– А ты что, не знал этого? – заглянул ему в глаза Ромка.

– Впервые слышу, – развел руками парень. – Сроду этим не интересовался.

– Ты же в галерее работаешь!