Почти идеальное ограбление - Наталия Кузнецова

– А ты что, не знал этого? – заглянул ему в глаза Ромка.

– Впервые слышу, – развел руками парень. – Сроду этим не интересовался.

– Ты же в галерее работаешь!

– Ну и что? Я охранник, а не художник.

– А чем ты занимаешься в свободное время?

– У меня нет свободного времени. Я на юридическом учусь, заочно, а здесь подрабатываю.

– И ты что, никогда-никогда кисти в руках не держал? – продолжал допытываться Ромка.

Игорь пожал плечами:

– Как-то нет у меня такой склонности.

– Но здесь-то ты давно работаешь?

– Полгода.

Ромка наморщил лоб, думая, что бы такого у него еще спросить.

– И до сих пор ты так и не приобщился к искусству? – наконец выдал он.

Будущий юрист равнодушно скользнул по стенам с картинами:

– А зачем мне? Не все ли равно, что охранять, вот это все или, скажем, овощи в магазине? Мое дело следить, чтобы их не украли, и только.

«Не уследил, однако», – подумала Лешка, а ее брат довольно кивнул и улыбнулся. Все шло согласно намеченному плану.

Наконец холст был скатан так, как надо, и Ромка отнес его на место. При этом он умудрился заглянуть под покрывало, накинутое на один из мольбертов. Там на фоне красного закатного неба плыла похожая на космический корабль белая церковь с золотыми куполами.

– Красиво как, – прошептала следовавшая по пятам за братом Лешка. – А ты так смог бы? Как эта… – Она вгляделась в подпись внизу картины: – Имени тут нет. Значок какой-то. Не то «О», не то «С».

– Откуда я знаю? – отозвался брат, явно недовольный обилием картин-конкурентов, и снова затопал в кабинет Павла Петровича, где до сих пор рядом с ним восседала тетка в кофте. Ромка прокашлялся и сказал:

– Меня попросили узнать, можете ли вы повесить у себя картину никому не известного художника? Ну, если он, например, прослышит про вашу галерею и сам принесет вам свое талантливое произведение.

– Почему нет? – ответил Павел Петрович. – Если оно действительно талантливое, мне понравится и его можно будет продать, то я сразу заключу договор с этим человеком. У меня такой случай был как раз с автором той картины, что я подарил вашей Кате.

Ответ хозяина галереи Ромку вполне удовлетворил, и он потянул сестру к выходу:

– Пошли домой. Свой план мы уже выполнили.

Но у выхода они снова встретились с Ариной и, конечно, остались. А она им кивнула и прошла в кабинет.

– Добрый день, Павел. Хотела тебе позвонить, но зашла, так как проезжала мимо. Ты занят? – увидев незнакомую тетку в кофте, девушка вопросительно подняла брови.

– Для тебя могу и освободиться. Это Арина, а это – Анастасия Андреевна, мой новый заместитель или помощник, верно и так, и так, – Павел Петрович встал и представил одну женщину другой.

Девушка улыбнулась его заместительнице:

– Приятно познакомиться. Павел, что новенького?

– А ничего, – непонятно почему резко ответил Павел Петрович. – Никуда я не заявлял – не подставлять же своих знакомых.

Арина внезапно вспыхнула:

– Я-то, глупая, думала, что ты мне доверяешь.

Богачев сузил глаза:

– Тебе, может, и доверяю.

– Ну что ж, до свидания.

Девушка помедлила, видно, хотела сказать что-то еще, да передумала, тряхнула головой и быстро вышла из кабинета.

Ничего не понявший Ромка выскочил за ней следом:

– Мы же ему доказали, что это не ты подменила картину! Он же видел фото ее изнанки! То есть он в курсе того, что ты принесла ему подлинник.

Арина шла быстро, а Ромка подпрыгивал, беспрерывно дергал ее за руку и заглядывал в глаза. Девушка подошла к машине, открыла дверцы и сделала приглашающий жест.

Усевшись рядом, Ромка от нее не отстал:

– Ты не ответила, почему он до сих пор к тебе цепляется. И еще намекает на каких-то там знакомых.

Арина вздохнула:

– Все дело в том, что уже после ремонта, то есть совсем недавно и совершенно спонтанно, мы устроили в галерее вечеринку. Галку, мою подругу, в Питер провожали, она согласилась там жить и работать. Павел нас сам пригласил, а прийти не смог. Охрану он отпустил, систему видеонаблюдения еще не наладил, то есть никто в тот вечер не следил за тем, кто и что делал. Мы и входили, и выходили, кто в магазин, кто к машине. И теоретически каждый из нас мог и принести, и унести любую картину. Но ты же знаешь, что мы на такое не способны.

– А кто еще с вами был? – заинтересовался Ромка.

– А и всего-то мы с Галкой, Володя и Лариса, ее соседка по квартире. Надеюсь, ты-то понимаешь, что Галка с Володей вне подозрений? А Павел, по всей видимости, считает, что раз Галина искусствовед и имеет дело с картинами, то может изготовить копию и пойти на преступление. Смешно просто.

Ромка кивнул:

– Да уж, твоих Галину с Володей мы один раз уже подозревали. Сколько времени напрасно потратили. А Лариса? Ее ты хорошо знаешь?

– Ларису мы прихватили с собой случайно, а до того она и слыхом не слыхивала ни об этой галерее, ни о Сонечке с ее картинами, в этом я могу поклясться. Возможно, я и сама все еще нахожусь в числе подозреваемых. Ведь и за границу часто езжу, и отец мой коллекционер, то есть при желании сплавить кому-нибудь украденный холст мне бы труда не составило.

– Но неужели Павлу Петровичу и подумать больше не на кого? – с досадой спросил Ромка.

Арина лишь дернула плечом:

– А он валит с больной головы на здоровую. Я бы и не волновалась так, если бы из-за этой истории не страдала Сонечка. Она, кстати, еще ни о чем не знает, но сейчас я еду к ней в больницу, придется ее огорошить. Мало ей одного горя!

– А где она лежит? В Склифе?

– Ну да. Как ты догадался?

– Просто предположил. Венечка наш там рядом живет, и это первое, что пришло мне в голову, – сказал Ромка и, нахмурив брови, спросил: – А ответь мне, пожалуйста, жена Павла Петровича в тот вечер с вами была?

Девушка покачала головой:

– Она еще до пожара уехала во Францию и собирается там пробыть несколько месяцев. Потому-то он и взял себе новую помощницу.

Арина доставила Ромку с Лешкой прямо к их подъезду, а сама отправилась в больницу.

Лешка думала, что ее деятельный брат, вернувшись домой, сядет за компьютер, откроет файл под названием «Дело» и займется развитием плана их дальнейших действий. Однако Ромка, даже не поев, нашел огромный циркуль, схватил кисть и торопливо принялся пририсовывать красный круг в самый центр своего шедевра. С работой он справился быстро, затем отошел к противоположной стене, окинул картину оценивающим взглядом, и по его радостному лицу было видно, что сам себе он ставит наивысший балл.

– Класс! А не сменить ли название? «Суперсупрематизм» – это, пожалуй, слишком круто. Не каждый и допетрит, что это значит, а всем не объяснить. Гораздо лучше «Красный круг». Коротко и ясно, а, Лешка? Красный круг до меня еще никто не додумался написать. Можно, конечно, его еще и отдельно нарисовать, жаль, что у меня нет другого холста. Ну ничего, я очень скоро разбогатею и куплю их сразу штук десять. И масляные краски.

Вымыв руки и пообедав, весьма довольный собой Ромка уселся-таки за компьютер.

– Ну вот, теперь можно и о деле подумать. Лешк, что же нам с тобой еще предпринять? Я было решил, что это жена Павла Петровича орудует, а она, видишь, еще до пожара во Францию умотала. А жаль, она почти как Софья рисует. Слушай! – вдруг осенило его. – А если мой «Круг» выставить? Может, и его сопрут и подделают, а? А мы проследим и узнаем, кто этим промышляет.

Лешка снова внимательно вгляделась в произведение своего брата. Красный круг и впрямь затмевал остальные геометрические фигуры, хаотично разбросанные по полотну, и резко бросался в глаза. Тем не менее она почему-то засомневалась:

– Ты уверен, что твой «Красный круг» может кому-то понадобиться?

Ромка даже вскочил:

– А то! Неужели никто не захочет иметь такую замечательную работу? Я на нее столько дней потратил, перевел кучу красок! Значит, так. Перед тем как ее выставлять, мы сфотографируем кромку подрамника, его изнанку и потом каждый день будем сверять, не произошло ли с ними каких-нибудь изменений. А к делу можно будет Игоря, охранника, привлечь. Понятно, что он никакого отношения к подмене картины не имеет.

– Глупая затея! – отрезала Лешка. – Ты слишком высокого о себе мнения. Пока еще твои полотна никакой миллиардер не купил, а потому никто твою картину подделывать не станет. Лучше подумай, не мог ли кто незаметно влезть, скажем, в окно? Хотя там решетки и сигнализация…

Ромка, обиженный словами сестры, уселся обратно.

– Павел Петрович же сказал, что никто не мог этого сделать. А если кто-нибудь все же умудрился, то тогда это посторонний, очень опытный грабитель, и мы вряд его ли отыщем.

– А давай дадим объявление в Андрюшину газету, что в галерее есть еще одна картина Софьи, и проследим, что предпримет этот человек, – предложила Лешка.

Слегка подумав, Ромка покрутил носом:

– Тоже глупость. В таком случае эту другую картину надо иметь, а где ее взять?