Пока светит Пламя (СИ) - Медянская Наталия

— Отравить? Вас? За что?!

— Всякое бывает, — туманно ответил Марк и быстро глянул на нее из-под ресниц: — Впрочем, не бери в голову. Твоей жизни эта неприятность ни коим образом не коснется. Можешь и тетушку успокоить.

Кати с сомнением кивнула:

— Хорошо, я скажу. А что, виноватых искать совсем не станут?

— Мне бы, честно говоря, не хотелось кричать об этой истории на всех углах, — он покачал головой. — Если пойдут разговоры, то придется составлять список для орденского дознавателя. Где я был, с кем общался. А это такая морока, знаешь ли…

Кати поежилась. Получается, что, в случае расследования Хартов тоже станут проверять? Вины, конечно, за ними никакой не обнаружат, но Марк прав — дело действительно неприятное. Как говорится: "То ли он украл, то ли у него украли". Наверняка пойдут сплетни, а им с Беном, когда они только-только пытаются обустроиться в Хоррхоле, такая слава точно не нужна. А уж как расстроится Мадлена…

— Не бойся, — Марк, точно прочитав мысли, мягко коснулся ее плеча, — вряд ли этого дойдет.

Кати печально кивнула и снова покосилась в окно — уже светлело и, несмотря на беспокойство, на нее снова накатила усталость. Она поморгала, отгоняя сон, и с надеждой глянула в сторону открытой двери: прислушалась, не идет ли горничная?

— Замучилась? — Наставник улыбнулся.

— Немного.

Кати почувствовала, что ее вот-вот одолеет коварная зевота, поспешно прикрыла рот и потрясла головой, отгоняя сонливость.

— Спасибо тебе.

Показалось, что в глазах мага заплясали золотистые искорки, и Кати, смутившись, снова перевела разговор на другую тему:

— Я у вас вот что спросить хотела. Скажите, наставник, а каково это — быть магом? Что дает вам сила? Что вы чувствуете? И вообще, обычный человек может этому научиться?

— А ты что же, хочешь? — Марк прищурился и снова принялся с интересом разглядывать девушку.

— Не знаю. — Она кашлянула. — Честно говоря, я просто так спросила.

— Есть мудрая пословица: "Нет в мире ничего более важного, чем случайность". Вот что, — он задумчиво покусал нижнюю губу, — это долгий разговор, а ты почти спишь. Продолжим его в следующий раз. Более обстоятельно.

— Завтра? То есть, сегодня? Вы останетесь на обед?

— Нет, не останусь, — улыбнулся Марк. — И, знаешь, что? Прекращай уже "выкать", иначе я чувствую себя дряхлым старцем рядом с хорошенькой девицей.

Кати вспыхнула и почувствовала странную смесь радости и досады. Похоже, Марк совсем скоро уйдет. А она-то размечталась… но, похоже, она ему явно интересна, и…

— Согласна? — не отставал наставник.

— Конечно. — Кати кивнула. — И когда мы поговорим?

— Скоро. Мне нужно немного подготовиться. О, Хелена, как вовремя!

На пороге библиотеки появилась горничная, сделала реверанс и застыла, сложив руки поверх белоснежного фартучка.

— Нужно… э… — Кати огляделась, прикидывая, с какого конца приступать к царившему вокруг беспорядку. Горничная смиренно ждала указаний.

— Мы тут сами разберемся. Мисс Харт, идите отдыхать. — Брат Марк поставил поднос на стол и осторожно поднялся с дивана.

— Вы точно хорошо себя чувствуете? — Кати снова стало неловко. Оставлять гостя, да еще нездорового…

— Все будет в порядке, — наставник кивнул, а Кати почувствовала, что на нее, кажется, сейчас снова накатит приступ неудержимой зевоты. Она поднялась, присела в легком поклоне, покачнулась и, точно сомнамбула, побрела в свою комнату.

Свечи — массивные, в кованых подсвечниках, горят, потрескивают, но не могут разогнать черноту в углах. В большой богато обставленной комнате висит тяжелый терпкий запах — плавленый воск, цветы? Да, точно, цветы — целые охапки жасмина в позолоченных вазах. Багровые бархатные портьеры, свисающие до пола, обрамляют высокие стрельчатые окна. Там, снаружи, кажется, город — луна поблескивает на железных крышах, играет серебром на флюгерах.

Кати сидит у стола, узкое лезвие изящного кинжала ловко поддевает тонкую гранатовую кожуру. Крупные алые зерна словно капли крови прыщут по скатерти.

Мерещится, или и вправду слышится чье-то дыхание? Возможно, в неосвещенной части комнаты кто-то есть. Иначе почему такой живой и угрожающей кажется клубком свернувшаяся там темнота?

Зябко поведя оголенными плечами, Кати поднимается, сжимая в руках кинжал. Легкие струи светлого шелка бегут по телу и что-то неудобно давит на лоб. Заметив движение слева, она дергается, рука сама вскидывает кинжал. А после мурашками скатывается с кожи облегчение и слабеют ноги.

Зеркало. Огромное, в пол, в массивной раме, украшенной тяжелыми завитушками. И испуганная женщина в нем. Белокурые волосы свободно распущены по плечам, золотой венец, дикий взгляд, россыпь гранатового сока на светлом подоле и отблеск свечи на тонком лезвии квилона.

Кати потрясенно выдыхает, и звук этот похож на короткий стон. Душный запах цветов, кажется, стал еще тяжелее, и она, сделав шаг к окну, шарит по раме, ища задвижку.

Белая крачка с силой бьется в стекло, Кати роняет кинжал; отскакивает, хватаясь за бархат занавеси. Удар, снова удар — к птице присоединяется еще одна, потом еще. Хрупкая перегородка дрожит, покрывается тонкими трещинами, а красные пятна на оперении чаек похожи на гранатовый сок.

Кати дернулась, отчаянно пытаясь порвать паутину сна, и, вскрикнув, села в кровати. Откинула с потной шеи влажные волосы. Ну и жара, даже рубашка прилипла к телу. Кружевная занавеска безвольно повисла, словно парус в безветрие, а горячее солнце успело добраться до постели.

В голове было пусто и гулко, и Кати застонала, наклоняясь за кувшином с водой. Пожалуй, лекарь ей бы сейчас тоже пригодился. Или маг.

Подумалось, что, может быть, Марк все еще в доме? Мысль теплым котенком ткнулась куда-то за грудину, и Кати, воодушевившись, стала приводить себя в порядок.

Надежды не сбылись — в библиотеке было чисто, чопорно и безлюдно, зато в столовой Кати нашла брата. Бенедикт выглядел куда веселей, чем вечером и, сидя за столом, с довольным видом намазывал булочку вареньем.

— Будешь? — он гостеприимно ткнул ложкой в блюдо со сдобой.

— Не, я только пить. — Кати уселась и потянулась к кувшину: — До чего жарко… Бен, а ты видел, как ушел наставник? Давно ли?

— Еще до обеда. А зачем он тебе?

— Да так, — она нарочито беспечно махнула рукой, — брат Марк, кажется, поговорить хотел. Ну и я не попрощалась, как-то неловко вышло.

— Пфе… — брат скривился, — хлопнуться в обморок в чужом доме — вот это действительно неловко. И вообще…

Он поскреб пятерней чисто выбритую загорелую щеку и подозрительно посмотрел на Кати:

— Не нравится мне это.

— Чего?

— Того. Зачем официальное лицо Ордена Пламени повадилось заводить близкие знакомства с простыми людьми?

— Но он же наш наставник!

— Кати, — Бен страдальчески скривился, — ну ты вспомни Жака, вспомни тумалланских магов. Они разве что нос не кривили, если нам случалось пересечься с ними где-нибудь за стенами Храма.

— Так то дома, а здесь могут быть совсем другие обычаи. Знаешь, по-моему, ты в последнее время стал жуть, как подозрителен, братец. — И Кати, ухватив двумя руками высокую глиняную кружку, стала жадно пить.

— Ладно. Может, ты и права. — Бенедикт дождался, пока сестра оторвется от ягодного морса и весело подмигнул:

— А у меня хорошие новости. Пока вы, сударыня, спали, я подыскал замечательный домик. Самое приятное, что хозяева срочно отбывают из города и арендную плату просят совсем небольшую.

— Ты забрал деньги из банка? — Кати перевела дух и все же не удержалась и взяла себе булочку с сахарной пудрой.

— Забрал. Даже внес задаток, — он вытер губы салфеткой, — и если ты наелась, можем сходить и посмотреть тот дом.

— Прямо сейчас?

— А чего откладывать?

Кати срочно набила булкой рот, вскочила со стула и расправила подол платья: