Бунт мужчинистов - Уильям Тенн

ДОРСБЛАД НЕДОВОЛЕН И УГОВАРИВАЕТ МИБСА ВЗЯТЬ НАЗАД ВЫЗОВ

И тут же:

СТАРИНА ПЭП УМОЛЯЕТ СТАРИНУ ШЕПА: «НЕ МАРАЙ ОБ НЕГО РУКИ».

Далее следовало:

МИБС НЕУМОЛИМ И ЖАЖДЕТ СМЕРТИ ОБИДЧИКА. А также:

КЛАРИССИМА СТРАНТ ГОВОРИТ: «ЭТО СУГУБО МУЖСКОЕ ДЕЛО».

Тем временем другая сторона все не решалась высказаться достаточно определенно по сути конфликта и предприняла попытку повернуть дело следующим образом:

БОРЭКС ИСКЛЮЧАЕТ ВОЗМОЖНОСТЬ ДУЭЛИ — ВОТ ЧТО ОН ПООБЕЩАЛ МАТЕРИ.

Это выставило его не в самом лучшем свете в глазах общественности, для которой дуэли уже успели стать одним из неотъемлемых элементов нового жизненного уклада. Пришлось несколько видоизменить подход:

ЗАКОННИКИ ВОПЯТ В ОДИН ГОЛОС: «КАНДИДАТ В ПРЕЗИДЕНТЫ НЕ ИМЕЕТ ПРАВА НАРУШАТЬ ЗАКОН!»

Поскольку и это никоим образом не повлияло на ситуацию, Борэксу пришлось предпринять следующий шаг:

КОНГРЕССМЕН СОГЛАСЕН ИЗВИНИТЬСЯ: «ХОТЬ Я И НИЧЕГО ОСОБЕННОГО НЕ СКАЗАЛ, БЕРУ СВОИ СЛОВА НАЗАД».

Но его оппонент был неумолим:

ШЕП КРИЧИТ: «СТЫД И СРАМ! БОРЭКС ДОЛЖЕН СРАЗИТЬСЯ СО МНОЙ — ИЛИ НОСИТЬ НА СЕБЕ КЛЕЙМО ТРУСА!»

Кандидат в президенты и его советники, осознав всю безвыходность положения, наконец сдались:

ДУЭЛЬ МИБС — БОРЭКС СОСТОИТСЯ В ПОНЕДЕЛЬНИК. АРБИТР — ЧЕМПИОН В ТЯЖЕЛОМ ВЕСЕ.

«Молитесь за меня, — упрашивает Борэкс мать, — за своего дорогого мальчика, живого или мертвого».

Лауреат Нобелевской премии изъявляет согласие присутствовать на месте проведения дуэли в качестве дежурного хирурга.

Борэкс и дюжина его советников, не выпуская из зубов сигар, заперлись в одном из гостиничных номеров, чтобы обсудить создавшееся положение со всевозможных точек зрения. К этому времени его команда курила сигары только в обстановке строжайшей секретности. На людях они сосали мятные леденцы.

Им была предоставлена возможность самим выбрать род оружия, но каким же тяжелым оказался этот выбор! От дуэли по-чикагски отказались сразу же как от чего-то совсем уж недостойного и способного лишь запятнать президентский имидж. Помощник руководителя административной группы по обеспечению предвыборной кампании Борэкса — хитроумнейший чернокожий еврей, — выходец из испаноговорящего района Лос-Анджелеса предложил такую форму поединка, которая давала возможность использовать немалый спортивный опыт кандидата в президенты, в свое время слывшего очень неплохим атакующим защитником футбольной команды колледжа[11]. Он предложил выкопать два окопа на расстоянии в двадцать пять метров друг от друга и свести поединок к перепасовке его участниками ручных гранат до тех пор, пока ущерб, причиненный взрывами их одному из противников, не удовлетворит в достаточной мере другого. Однако каждый из находившихся в этом гостиничном номере прекрасно понимал, что уже включены на полную мощность юпитеры Истории, высвечивающие любое решение, а История капризная особа, и по вкусу ей только два альтернативных блюда: шпаги или пистолеты. А трагедия ситуации заключалась в том, что Борэкс ничего не смыслил в искусстве владения любым из этих двух видов оружия, в то время как его противник не раз выигрывал турниры и по фехтованию, и по стрельбе. В конце концов были выбраны пистолеты — решающим фактором, определившим выбор в их пользу, оказалась гораздо меньшая вероятность фатального исхода поединка из-за немалого расстояния между противниками и влияния погодных условий на меткость стрельбы. Итак, пистолеты. Только по одному выстрелу все с той же целью понижения вероятности фатального исхода. Но вот где провести дуэль? Мибс настаивал на Плато Уихокэн в Нью-Джерси в связи с историческими ассоциациями, которые вызывала эта местность. Как он подчеркивал, вдоль вошедших в историю частоколов не трудно возвести трибуны, за места на которых можно заломить достаточно высокую цену. Полученные от продажи входных билетов средства, за вычетом расходов на рекламу и организационных расходов, могут быть использованы обеими соперничающими партиями для покрытия издержек, связанных с проведением избирательной кампании. Подобные соображения вызвали немалый интерес у советников Борэкса. Однако отрицательные эмоции, вызванные теми самыми историческими ассоциациями, значительно перевешивали чисто меркантильные соображения. Ведь именно в Уихокэне так неожиданно оборвалась карьера подававшего огромные надежды Александра Гамильтона. Советников кандидата в президенты куда более устроило бы какое-нибудь уединенное место, освященное победой еще необстрелянной и наспех собранной армии Джорджа Вашингтона — исторические ассоциации, связанные с подобным местом, служили бы добрым предзнаменованием удачного для них исхода поединка. Решить данную проблему окончательно было поручено казначею партии, в частной жизни занимавшемуся продажей недвижимости в Новой Англии. Теперь оставалось только выработать стратегию.

Всю ночь напролет они проспорили, обсудив великое множество всяких тактических уловок, начиная с взяток или шантажа официальных распорядителей дуэли и кончая предложением Борэксу выстрелить первому за мгновенье до того, как будет подан соответствующий сигнал — этическая сторона этого поступка, не преминули подчеркнуть советники, останется практически без внимания, захлестнутая последующим потоком обвинений и контробвинений в прессе. Разошлись, ни в чем не придя к согласию, кроме того, что Борэксу следует усиленно попрактиковаться в стрельбе под руководством чемпиона Соединенных Штатов в оставшиеся до дуэли два дня и приложить максимум усилий, чтобы добиться хоть какого-нибудь приемлемого уровня меткости. К утру дуэли молодой претендент на пост президента совсем пал духом. В тире для стрельбы из пистолета он провел почти беспрерывно сорок восемь часов, жаловался на острую боль в ушах и с горечью объявил, что для того, чтобы заметить насколько повысилась меткость его стрельбы, требуется достаточно мощный микроскоп. Время, понадобившееся на дорогу к месту дуэли, пока его выряженные в соответствии с этикетом секунданты все еще ожесточенно спорили, обсуждая те или иные уловки, он провел, понурив голову, ни разу не открыв рта.

Он был в состоянии самой настоящей паники. Только этим мы теперь можем объяснить его решение совершить такой стратегический ход, который поначалу встретил решительный отпор у всего состава его окружения — явление совершенно беспрецедентное, не вписывавшееся в стандартную политическую практику.

Борэкс не был ученым-историком, но историю своей страны знал довольно неплохо. В свое время он даже написал ряд статей для одной из флоридских газет под общим заглавием «Когда Орел кричал», разбирая такие судьбоносные мгновенья американской истории как отказ Роберта Э.Ли возглавить федеральные вооруженные силы или отмену свободного хождения серебряных денег и либерализацию цен при президенте Уильяме Мак-Кинли. Пока черный лимузин мчался на полной скорости к слишком уж отдаленному полю брани, он еще раз быстро перелистал в уме краткий справочник политической мудрости и патриотической деятельности в поисках ответа на возникшую перед ним проблему. И в конце концов нашел его в биографии Эндрю Джексона.