Участник поисков - Борис Иванов

Орри бесшумно присел на холодную стальную ступеньку и задумался.

Он всегда знал, что жизнь — непростая штука и что она любит выкидывать самые разные фокусы. Но сейчас она явно перестаралась. Первый раз с Орри случилось такое — Нолан послал его к кому-то, а этого «кого-то» бог весть где теперь искать. Тем более тревожно это было, что речь шла не о каком-то «кто-то», а о старом, надежном, как Норрский дуб, Алексе Тризе.

Мало того, что тот сгинул без следа, не сказав ни словечка ни Рокки — бармену из «Океана», ни Ронни-старьевщику.

Мало того, что никто из ошивающихся на причалах парней и стариков не видел его со вчерашнего дня. Алекса не было и в его норе. В норе этой поджидал Орри кто-то чужой. Совсем не Алекс. Кто-то, от кого пахло мертвой тишиной.

Орри передернуло.

Куда податься теперь?

Только не к друзьям Нолана. С ними, видно, стали происходить худые вещи...

Внизу — у выхода на задворки — еле слышно заскулил Брендик.

Зря пес шума не поднимал никогда. Орри все так же бесшумно поднялся и тихо по стенке стал спускаться вниз, при каждом повороте стремительно на ничтожную долю секунды заглядывая за угол. Но засады на лестнице не было. Орри выскользнул на захламленный самым невероятным мусором двор Тризова дома и присел над совершенно охрипшим за это время псом.

— Ну что ты? — вполголоса спросил он. — Блохи, что ли, одолели тебя, бедного?

— Нет. То не блохи...

На плечо Орри мягко легла знакомая рука.

— То я его побеспокоил...

Орри даже не нужно было оборачиваться, чтобы узнать перехитрившего его хитреца.

— Привет, дядя Клава, — протянул он с некоторым разочарованием, бросив косой взгляд за спину.

И тут же был ухвачен за ухо жесткими, крепкими, как тиски, пальцами мастера-краснодеревщика.

— Твое ухо? — осведомился Вредный Мохо, осторожно поворачивая Орри лицом к себе.

— М-мое... Чье же еще. Ой, больно! Отпусти, Клава!..

— А будет мое. Если еще раз назовешь меня Клавой, — наставительно заметил обладатель железных пальцев. — Унесу с собой, повешу на гвоздик и буду выдавать его тебе только по праздникам. Запомни, что имя мое Клавдий. А того лучше называй меня как все люди...

— Все люди тебя Вредным Мохо называют... — довел до сведения Клавдия ущемленный, но не сдающий своих позиций Орри.

Клавдий немного довернул его «лопух»:

— Для тебя я — дядя Мохо. Понял?

Брендак обнажил грозного вида зубы и тихо, но неодобрительно зарычал на обидчика своего верного друга. Обидчик, хоть и сам числился в Брендиковых друзьях, не должен был допускать того, что только старику Нолану позволительно.

Мохо покосился на песика и ухо Орри отпустил.

— Понял... — мрачно буркнул Орри, потирая ущемленный орган.

— Раз понял, пошли.

Мохо тихонько подтолкнул Орри в спину.

— Отсюда ноги уносить надо. И быстро. Ждут здесь тебя. И у меня дома ждали. Только они у меня...

Тут Мохо довольно хмыкнул в свою пушистую и непокорную бороду.

— Они у меня дождались... Совсем не того, чего хотели...

Он уже пересек двор — своей стремительно-неторопливой, вразвалочку походкой — и через малозаметный пролом в стене выскользнул на утопавшие в зелени Прудовые бульвары. Орри вприпрыжку еле поспевал за старым приятелем Нолана. Брендик следовал за ними немного в стороне — как бы сам по себе.

— Куда ты меня?.. — чуть задыхаясь от быстрой ходьбы, полюбопытствовал Орри.

— На Кудыкину гору! — сурово отрезал Моро. — К папаше твоему.

— К Нолану? — обрадовался Орри. — Как он там — у дока Гарриета?

— У дока Гарриета... — передразнил его Мохо. — У дока Гарриета... У дока своей мигрени хватает, кроме того чтобы еще и Скрипача у себя прятать. Это для всех он у дока Гарриета. А для тебя — совсем в другом месте. Туда и идем. Точнее едем.

Они остановились у невзрачного «фольксвагена», приткнутого к обочине. Мохо стукнул условным стуком в боковое окошко, и в нем показалась заспанная физиономия Рыжего Уитни. Уитни был Клавдию давним приятелем. И был он шкипером при собственной яхте. Морской, не космической. Уитни приветливо кивнул Орри и кряхтя отворил ему заднюю дверцу.

— Полезай сюда, — указал Мохо мальку. — На пол. И я рядом устроюсь. А ты, Рыжий, нас тем вот пледом прикрой. Не должны мы светиться, пока через город катиться будем... Вот так....

Это он произнес уже из-под пыльного покрывала, которым Уитни накрыл его и скрючившегося в три погибели Орри.

— А теперь дуй к Малой гавани... твоя «Матильда» без тебя небось уже соскучилась...

— Ясно, — буркнул Уитни, усаживаясь за руль. — Ну, сидите тихо, конспираторы...

Кар натужно засипел движком, чихнул и покатил по дороге.

К морю.

Ким помахал вслед убывшему в лоно семьи Тамагочи, поудобнее устроился в кабинке верной «пульчи», отыскал в «бардачке» свой мобильник, переведенный на время расспросов вечно занятого Ника в режим автоответчика, и включил его. Тот тут же сообщил ему, что на его имя за это время приспели аж два сообщения: одно — текстовое, другое — голосом. Ким начал с первого.

«Свяжитесь со мною как можно скорее, — гласило оно. — Это в ваших интересах! Номер моего канала я вам оставил в записке. Г. Г.»

— А второй раз настукать свой номерок этому Г. Г. было слабо. А может, не этому, а этой... Впрочем, посмотрим, что там в адресовке письма...

Номер, с которого было послано сообщение, в адресовке присутствовал. Ким настукал его на кнопочной панельке и через несколько секунд выяснил, что попал в бар казино «Коллапс». Трубку взял бармен и после минуты-другой пререканий сообщил, что да, действительно, на аппарате с полчаса висел какой-то хмырь. Звонил не меньше чем по дюжине номеров. Минут десять назад вернул наконец трубку и отвалил. Похоже, был весьма расстроен тем, что не смог дозвониться куда-то. А куда — бог весть...

— Если он у вас снова появится, — возможно любезнее попросил Ким, — то пусть оставит...

— Не появится! — хмуро оборвал его бармен. — Будьте уверены. А если появится, то единственное, что он здесь мне оставит на память, так это пару-тройку своих гнилых зубов! В этом тоже можете быть уверены...

— Малый чем-то насолил вам? — посочувствовал невидимому собеседнику Ким.

— Вам, мастер, я вижу, — тоже, — все так же мрачно бросил бармен, — если вы его так упорно ищете. Стервец за разговоры расплатился льготными жетонами. От заведения. То есть я думал, что это жетоны. А стал ссыпать эту дрянь в кассу, так и увидел, что это какие-то рупии не рупии... В общем, непонятно что. Размер у них — точно под наши жетоны... Никогда меня так не накалывали...

— Сочувствую, — вздохнул Ким и переключился на прослушивание второго сообщения.

Запыхавшимся голосом Орри уведомил, что у него все в порядке и он отправляется искать отца. Звонок был сделан из той самой аптеки Поччо, о которой малек упоминал при своем историческом визите в Кимово агентство. «Ну что ж, — пожал плечами Ким. — Пора бы мне связаться с его почтенным родителем...»

— Я могу поговорить с доктором Гарриетом? — осведомился он у секретарши, снявшей трубку.

Судя по голосу, эта особа съела на завтрак что-то не располагавшее к приятной беседе. А запила это что-то уж точно чистым уксусом.

— Профессор Гарриет не принимает, — сообщил этот голос. — Можете сегодня не обращаться к нему. У профессора мигрень.

— Гм... Собственно, я хотел бы договориться о встрече...

— Профессор принимает только у себя в офисе. Я могу записать вас э-э...

Секретарша, видно, справилась по дисплею компьютера:

— Я могу записать вас на прием на конец Пьяного месяца.

«Месяц Пьяного бога... Притом — его конец. Это чуть ли не через шесть недель», — озадаченно прикинул Ким.

— Я не могу так долго ждать...

— Это ваши проблемы, мастер.

— Не вешайте трубку! — торопливо вскрикнул Ким. — Собственно, мне всего лишь нужно поговорить с вашим э-э... гостем. С господином Ноланом...

— Господин Нолан не в том состоянии, чтобы с кем-то разговаривать, — отрезала секретарша.

И повесила-таки трубку.

Ким шмыгнул носом с досады и призадумался.

Ладно. Бог с ним, с Ноланом, Он как будто в полной безопасности. Надо, конечно, поставить его в известность о деятельности приемного сына, но это может подождать. Гораздо важнее не дать людям Волыны сцапать малька. И с самим паном разобраться.

Конечно, по логике вещей следовало, по крайней мере, тут же расторгнуть контракт с «крестным отцом» отпетой шайки, но... Но и это могло подождать. Тем более что от Волыны можно было выдоить небесполезную информацию. Не говоря уж о наличных.

Мук совести на этот счет Ким не испытывал.

Чтобы собраться с мыслями, он вытащил свой электрокарандаш, потом — девственно чистую записную книжку и раскрыл ее на первой странице. Подумал немного и написал на ней первое, что пришло в голову:

«Храм.

Предсказание.

Лоскут с рунами».