Материалы биографии - Эдик Штейнберг

Да, еще вдруг у Харитонова собрались художники, всех ты, видимо, вместе не видел. Толик Зверев, Саша Харитонов, Дима, Воробей и я, плюс тетя Нюра. Мы собрали на бутылку, тетя Нюра дала нам прелестную закуску, ну, выпили, еще надо выпить, денег нет. Старик, все вместе собрались, пророки, такое впечатление у меня сложилось, я что-то наблюдал за всеми, но, знаешь, юродство неподдельное, все просто так. И что же, денег нет, выпить хотят все, но денег нет. Что никто не стоит бутылки, и все работают, как волки, да только одну бутылку нужно, и неужели никто не подаст эту бутылку? Кончилось тем, что оценивали работы Саши, он молодец, за месяц много написал, вся стена увешана. Работы очень хорошие, он прелестный художник, знаковая такая неповторимость.

Теперь немного о делах. Был я в МОСХе, так нахально пришел просить денег или еще чего-нибудь. И вот что мне ответили, перевыборы прошли (правда, Тышлера выбрали в правление, он лежит в больнице, у него инфаркт), и молодежью будет заниматься комитет ВЛКСМ Москвы, вот, Мишка, какие дела. Я, конечно, еще пойду и туда, но бесспорно, ничего не будет. Они будут, видимо, устраивать персональные выставки, я так слышал, а потом принимать в МОСХ. Ты удрал, и это прекрасно, воздух хороший, и пахнет во всяком случае не падалью, что гниет. Знаешь, человек просыпается, и у него вместо конечностей дьявольские атрибуты, выдумай сам, что это. Скоро шабаш там, его все откладывали, но он должен быть, что будет потом, это надо спросить у Сальвадора Дали или у средневековых учебников, которые по ереси. Нравственность еще можно рифмовать или повторять много раз, только человек родился и умер, вот и все. Отрезок от смерти к жизни есть, мне думается, что это суть человеческая. Я никогда не верил в миф, Христа, что-то есть такое, к черту эту ситуацию или ситуации. Конечно, я не могу позволить себе что-то из ряду вон выходящее, все-таки суть человеческая остается даже в хорошем проявлении или в каком-нибудь другом, потому что есть бесконечность проявлений, эти действия прелестны и жизнеспособны. Знаешь, все хорошо. Вот нельзя мириться, да и можно. Потом, лет много, да и тебе много, и надо кусочек заложить, наверно, это мы и делаем. Художник одно из двух – или скоморох, или первосвященник, такова жизнь, старик, а искусство это не тебе объяснять, что это такое. Ну, Бог со всем.

Вот позвонила Ирка, она часа через два приедет. Если бы у нас был дом, где мы могли работать, наверное, это было бы здорово. Мишка, Игорь мне не пишет, я ему напишу и дам твой адрес. Привет тебе от В. Г. и от Сережи с Руд (у них болеет сын, и они очень несчастны).

Крепко тебя обнимаю и целую.

P.S. Боря с Галей в Тарусе. Он работает там, нужно устроить свои формальные дела, и я их не видел. Будешь писать мне, пиши на Ирочку или заказным письмом, боюсь, что соседка просматривает письма.

2

Привет, старичок.

Пришла Иришка, и я вспомнил, что тебе кучу времени не писал, и вот почему. Ты знаешь, старичок, что у меня дома просто плохо. Акимыч нашел даму и решил жениться на ней. Мать в горе, и не тебе мне объяснять. Дядя мой запил, и вот, старик, такие ситуации. И у меня не было времени не только писать тебе письма, а просто возможности что-то в эти времена делать. Очень и очень плохо, Мишка, что я жил и общался с горем матери и своего дядьки. Так вот, прости меня, ради Бога, за молчание. Вот не мои дела, которые стали моими. Когда ты приедешь, то подробности узнаешь. <…> Дядя мой больной алкоголик, и очень тяжелый, и его бросила его семья, он единственный брат моей мамы, а мама никогда никого не бросит.

Я написал за это время 7 картинок, сделал кучу рисунков и гуашей, некоторые во весь лист ватмана. Это мало, но что-то есть. Да сделал работу для журнала «Вокруг света», 7 рисунков, и в ноябре я получу деньги.

Немного общался с Сашей Харитоновым, он прелесть и хороший художник, но то, что он делает за последнее время, не очень мне нравится, но одна картинка, «Белый король», прелестна и удивительна. Сегодня он пьет, а завтра работает, он прелесть. Толя Зверев где-то на даче, Дима тоже. Борю Свешникова не видел кучу времени. Борух все тот же. Я работал как-то, пришли Володя Пятницкий и Курочкин. Скажи им, чтобы они что-то делали, а то просто, извини меня, Мишк, мне было противно. Володя Яковлев в больнице. Так что время его живопись сгубило. Можно простить и время, и жизнь эту пакостную, это все было и будет. История, а что, можно и это простить? Я кое от чего отказался, что мне нравилось, и не жалею об этом. Самое главное, мы родились и умрем. Вот относительно конца мало кому доступно мыслить, а подумать всем обязательно. Религии должны быть в нас, и, чем более они разные, тем прелестней художник. А люди – они ни в чем не виноваты и получают то, что хотят. Не знаю, поймешь ли ты это, я-то уже знаю, что это такое, и я, Мишка, так одинок, ты мне поверь. Кинулся или кинусь куда-то в жизни – не знаю, а только когда это получается, то давай плоскость, да и то я очень долго не могу сразу оставаться с холстом, хотя долго работаю над картинкой. Вот у меня картинки стали без всякого названия. То, что есть в них, так это я лечу, как проклятый, мимо всего, что для меня было ценно, и вот так будет, видимо, всегда, но это страшно, старик. У тебя, не дай Бог, что будет похожее на это. А впрочем, это бред, совокупность фактов и историй жизненных переложить на атрибуты живописи и решать все разом относительно жизни и смерти, только для меня уже этот отрезок стал мал.

Иришка твоя очень похорошела и повзрослела как-то внутри. Она прелесть и хороший тебе друг, береги ее. Она просто, без всяких но, к тебе хорошо относится, да и ты, старик, тоже стоишь многого, это тебе не комплимент, а это есть на самом деле. Я ничего, а так все просто, просто, старик. Да, я завел знакомство с журналом «Вокруг света», не только с худ. редом, а в основном с лит. отделом, и если мой приятель оттуда не сбежит (он очень приличный человек), то ты сможешь там что-то сделать, если захочешь. Борух там сделал рецензию на одного графомана – Алдана Семенова, и она будет напечатана в октябре. Галя Маневич тоже взяла работу там.

Приезжай скорее, Мишка, и привези мне оттуда что-нибудь, можешь привезти местную азиатку, я с ней с удовольствием буду спать и постараюсь ее влюбить в себя. Азиатки, наверно, прелестны, когда молоды. Постарайся привезти помоложе, а если эта дама не согласится ехать ко мне, то скажи, что она права и нельзя покидать отчизну нашу, дай ей понять это, а мне привези пожрать местных плодов, а дама, которая не захочет покинуть родину, пусть отберет для меня самых лучших плодов. И передай ей, старик, что ученье свет, а неученье тьма, только тьма лучше, и это, ты скажи ей, самое благо лучшее для жизни, эта тьма.

Мишка, я очень хочу тебя видеть, вот и все.

Крепко, крепко целую тебя. Прости меня за ошибки, твой Эд.

Привет тебе от мамы.

Вот композиции моих последних работ, все масло.

3

Милый Мишка.

Приезжать в Москву мне нет никакого смысла, время здесь в Тарусе для всего, чем для меня является сегодня, – прелестно. Я много работаю, очень много, и выезжать в большой город не хочу. Прости, старик, мне нужно поприсутствовать в этом и обнять тебя. Поздравляю тебя издали, вижу пространство, где ты выставлен, и кучу мудаков, и кучу прелестных людей, наших единомышленников. А вообще все суета сует. Социальная сторона выигрывает, ну и что? Бумага, на которую можно все, все приобрести, а потом от сего сойти с ума. Сумма, с ума и решетка.

Ну, о себе. Знаешь, если бы ты приехал и сам посмотрел, загляни после всех общений, и здесь, я говорю, истина – рыба – грибы – чтиво, что хочешь. Милый старик, я тебя очень люблю, твой Эд.

Женушке привет и поздравления.

4

Милый Мишка, привет.

Знаешь, был в Москве и ни черта, ни тебя не видел, и ни звонка. Почему? А черт знает. Суета сует. Прошло время, старик, и письмо охота тебе написать. Я в Тарусе, и было бы мило видеть тебя здесь. Приезжай, голубчик, тут выпал снег, зима, в доме тепло. Орет приемник, и проигрываются пластинки, черт знает в какой раз. Приезжай, старичок, почетным гостем в Тарусе будешь, да и отдохнешь.

Что у меня, ты сам знаешь, а тут, пока я не начал работать, занимаюсь грунтовкой холстов (много), но скоро сяду трудиться на благо себя и Господа. Вот и все новости. Знаешь, прелестно сидеть далеко от шума городского и даже, представь себе, ничего не делать. Ну, старичок, и все. Милости просим.

Целую тебя, твой Эд.

Привет супруге твоей и всем, кому ты захочешь передать от меня поклон. Если сам не появишься, то черкни письмецо.

5

Целую, старик.

Получил от тебя открытку. Голубое слишком манит. Здесь все по-старому, с твоего отъезда никого не видели, кроме И. Холина, посудачили на кухне. Достали твою работу и смотрели. Вот и все. У нас наступает зима, у меня от этого тонус чуть-чуть повыше. Так что «работай, работай, ты будешь с уродским горбом, за долгой и честной работой, за долгим и честным трудом». Правда, Блок хорошо сказал? У нас сейчас Е. Ар., я узнал твой адрес и пользуюсь моментом.