Ржевский. Том 4 - Семён Афанасьев

Ж-ЖАХ!

— Ой!.. Ай!.. Не надо!..

— Надо, Серёжа, надо.

Хлыст поднимался в воздух и опускался, поднимался и опускался.

Закончив с ментальными слепками революционно настроенной толпы, Мадина на рефлексе целителя бросила скан на Воронцова:

— Дим, он в шоке.

— БОЛЕВОМ?! — артефакт поручика застыл в верхней точке и пропустил удар.

— Нет, в психологическом. Он чувствует себя беззащитным и не понимает, как подобное могло произойти С НИМ.

— Можешь повторить эту фразу по-русски?! — заинтересовано уцепился Ржевский. — Чтоб поняли окружающие?!

— Без проблем. — Мадина повторила.

— Посеешь ветер — пожнёшь бурю, — веско прокомментировал блондин басом на всю площадь. — Воронцов, не сочти за недостойное личное сведение счётов. Люди на площади свидетели: я не тебя сёк только что.

— А кого? — простодушная Норимацу очень убедительно сыграла дурочку.

Или не сыграла.

— Я только что призывал часть городских властей к конструктивному диалогу, — блондин веско поднял вверх указательный палец, затем обратился к азиатке. — Всё, можешь отпускать.

Японка плавно перетекла на два шага назад.

— Воронцов, единственная мораль из случившегося, — Ржевский обратился к севшему на асфальте оппоненту. — И послание всем вам, в твоём лице… Давайте оставаться в рамках действующего законодательства и существующего общественного договора!

Народ молча захлопал.

— В следующий раз простреленными коленями и выпоротой жопой может не ограничиться, — завершил краткую нотацию попечитель. — Можешь считать моим обещанием. — Затем он попросил её языком Залива. — Пожалуйста, портал.

— И чё, вот так уйдём?! — Мадина пошла на поводу у собственного заигравшего пониже спины детства, надула и громко лопнула пузырь жвачки.

— Я сейчас не в том виде, чтобы задерживаться, — на редкость здраво рассудил опекун. — Сменную одежду взять негде, а в трусах и с неприкрытыми пистолетами я себя чувствую несколько дискомфортно.

Дикой кобылой заржала Норимацу, которой пассаж почему-то показался весьма смешным.

* * *

— Решил ох*еть? — без перехода интересуется родной дед, вызвавший меня через амулет на правах ближайшего родственника.

— Не сквернословь. Ты о чём сейчас?

— Зачем ты Воронцова средь бела дня при всём честном народе высек? Ещё и при помощи иноземцев?

— Сказать тебе «так надо», что ли? — рассуждаю вслух. — Или сказать, что не твоё дело? Что дела Ржевских Барсуковых не сильно касаются?

— Так мы теперь вроде не чужие.

— Я и не говорю, что чужие. Но ты со своими моралями на тему как мне жить завязывай.

— Митьк, тебе знакомо выражение «разбить яйцо дракона, подёргав его за усики»?

— Не-а, — озадачиваюсь глубиной и образностью поговорки. Явно с иного языка перевод. — Спрошу, пожалуй, Норимацу, что это значит.

— Не надо её спрашивать, я тебе сам объясню. Если раньше в рядах твоих недоброжелателей согласия не было — сторонники одного наследника не друзья сторонникам Юлии — то сейчас они все против тебя дружно объединяться.

— Можно подумать, они раньше порознь были.

— Были. В твоём случае. Но теперь нет. Кстати, я тут, похоже, главой Рода изберусь; приедешь отпраздновать?

— КОНЕЧНО! — ух ты. — Когда?

— Да чем скорее, тем лучше. Заодно и пошепчемся.

— Скорее не могу, — вздыхаю.

Ещё дочь Демидова доставать. Срочно. Но объяснять такого не будешь, особенно по удалёнке.

Глава 5

— Знаешь, справедливости ради, ты в отрыв здорово рванул, — говорит дед после паузы. — В хорошем смысле этого слова. Если б сегодня из Сергея Воронцова на людях посмешище не сделал, я б вообще на тебя ставил в будущем. Как на самого быстрорастущего аристократа Квадрата.

А с другой стороны, какого чёрта. Родной дедушка, как ни крути. Почесав за ухом, начинаю резать правду:

— Деда, всё нормально будет. Я вчера под удар менталиста попал, тебе не говорил просто. Прихожу в себя — стою на перекрёстке и не помню, кто я, где я.

— Хренасе. — Лицо родственника затвердевает. — Почему мне сразу не сказал?

— Ты будешь смеяться, я тебя вспомнил, только когда дома оказался.

— Нет в этом ничего смешного… Тебя твоя Наджиб спасла?!

— Нет! Наоборот, я её. Не отвлекай! Я что сказать-то хочу. Вчера у меня были на том перекрёстке только долги, твоя смена фамилии, отсутствие перспектив. Так?

— К чему клонишь?

— А теперь давай считать активы на сегодня. Ты только что сам сказал, ты теперь — глава весьма серьёзного рода из Высшей Торговой Гильдии. Согласен, что это и мой актив тоже? Без деталей, без напрягов; просто потому, что я — твоя кровь?

— Да согласен, конечно, — старик против воли уводит взгляд в сторону. — Я понимаю, что это ты меня, считай, на должность и поставил. Кабы не ты…

— Деда, я тебе не счёт за услуги предъявляю! А успокаиваю!

— Ну давай, валяй, успокаивай дальше, — сдержанно соглашается собеседник.

— У меня официально зарегистрирован партнёрский договор с Шу Норимацу. Она сама получила от меня… — быстро пересказываю метаморфозы японки.

— С одной стороны ты дикость сделал, — задумчиво закусывает губу Трофим Барсуков. — Всё равно как если твоя Наджиб одела бы японское бикини и с голыми сиськами по городу пошла. Но это только с одной стороны. А вот с другой.

— Я чего-то не понимаю или не знаю?

Назад по-любому не отмотаешь, да я и не стал бы. Но детали лучше выяснить, пусть и задним числом.

— Знаешь, почему участки вокруг нас в Золотом Квадрате дробили не раз, а число Изначальных Родов не увеличилось?

— Не-а.

— Потому что разделение всегда происходило исключительно между кровными родственниками. И это был один Род. Да, разные ветви, но единый базовый герб и одна семья. В магическом Титулярнике Метрополии — в частности.

— А я что сделал?

— А ты выделением земли своей Норимацу себя из Титулярника Метрополии вычеркнул. Магосервер автоматически делает. — Дед какое-то время молчит, отслеживая мою реакцию. Не дождавшись, продолжает. — Но самое интересное, что мы — единственные из Изначальных, кому это — как с гуся вода.

— Завязывай хороводы вокруг водить, — предлагаю. — Поясняй нормально. Пожалуйста.

— Хартия Соты: все остальные, кроме нас, пришли из Метрополии. Предок — единственный, кто из здешнего гарнизона был.

— Пока не уловил.

— Когда Империя ещё в том веке эту территорию под себя взяла, да царь Зону затеял, основателями знатные Рода из Столиц выступили.

— Из каких столиц?

— Из обеих, и из первой, и из второй. А наш с тобой пращур был единственным, кто из местного гарнизона в Изначальные вошёл. Свободная Зона развивалась, Сота богатела, отцы-основатели втройне.

— А-га-га-га-га, — мне становится весело. — Все, кроме нас. У нас вечно из-за баб цугундер.

— Ну. А что, ты уже и сегодня тратился? — дед оживляется. — Знаешь, не должен я тебе этого как христианин говорить, но… — он воровато оглядывается по сторонам