Плата за счастье - Салли Лэннинг

Он судорожно вздохнул, явно борясь с собой.

— Хорошо. Ребекка вас родила вполне удачно — отбросьте все мысли, что вы как-то повинны в ее смерти, — грубовато начал он и увидел по ее лицу, что ей сразу стало легче. — Ребекка была молода и здорова и перенесла роды совершенно нормально.

Брайана изумленно покачала головой. Когда она позволяла себе об этом думать, она боялась, что ее рождение было причиной смерти Ребекки. Теперь она была в еще большем замешательстве…

— Я не понимаю…

Натан крепко сжал ее руку.

— Два месяца после вашего рождения Ребекка приводила в порядок все свои дела — ваше удочерение, составление завещания. И через два дня после того, как Гибсоны вас удочерили, она… — он запнулся, явно не желая продолжать.

— Скажите мне, Натан, — попросила Брайана, ее глаза потемнели от волнения.

Он вновь вздохнул.

— Через два дня после того, как Гибсоны вас удочерили, — продолжал он, — Ребекка спокойно встала прямо на пути проходящего поезда.

Брайана уставилась на него, пораженная ужасом и недоверием.

Самоубийство… Ее мать покончила с собой!

4

— Мы уходим, — хрипло, почти яростно прошептал Натан, делая знак официанту принести счет.

Брайана едва заметила, что Натан расплачивается, берет ее под руку, выводит из ресторана и усаживает в машину.

Самоубийство. Ребекка покончила с собой. Брайана не знала, чего она ждала, но, конечно же, не этого! Ребекка, какой описывал ее Натан, была очень юной, полной жизни, веселья и обаяния. И все же она покончила с собой. Почему?

— Только сама Ребекка могла бы рассказать об этом, — мягко ответил ей Натан в уютной темноте машины — для Брайаны это оказалось свидетельством того, что она высказала свои мучительные мысли вслух. — Но рискну предположить, что у нее не было желания продолжать жить, раз она отдала вас Гибсонам.

— Но почему она это сделала? — Брайана оплакивала утрату такой молодой жизни. — По всеобщему мнению, она была богатой. Она вполне могла содержать и себя и меня в достатке. У нее не было причин сделать то, что она сделала!

— Вы забываете про Джайлса, — напомнил он. — Тот был в такой ярости, обнаружив, что Ребекка беременна, что Ребекка сбежала — от него, из дома, который она не любила, из своей семьи, лишенной тепла — и жила в Лондоне, пока вы не родились. Ей было восемнадцать, Брайана, — объяснял он. — У нее были деньги, оставленные ей матерью, но все же ей было лишь восемнадцать, и едва ли она была способна позаботиться о себе, оставшись одна с новорожденным младенцем.

— Но…

— Кроме того, — с трудом продолжал он, — она боялась, что рано или поздно Джайлс ее найдет. И тогда он может отобрать у нее ребенка, или же заставит их обоих жить с ним. Что, в глазах Ребекки, помнящей свое детство, выглядело наихудшей участью! И тогда Ребекка решила не позволить своему отцу почувствовать себя победителем. Она покинула этот мир раньше, чем он смог вернуть ее.

Это было варварски. Бесчеловечно. Брайане не верилось, что один человек мог иметь такую власть над другим.

— Я ненавижу его, — решительно сказала она. — Я ненавижу его и не хочу никогда с ним встречаться.

Она дрожала от переполнявших ее чувств.

— Простите, — через силу добавила она, тяжело дыша.

Натан сочувственно смотрел на нее.

— Я бы сказал, ваша реакция вполне понятна в данных обстоятельствах.

— Я извиняюсь не за это. Мне кажется, я вам сделала больно, — Брайана робко притронулась к его руке, на которой, она ясно видела, отпечатались полукруглые следы, оставленные ее ногтями, когда, во время рассказа о смерти ее матери, она стиснула его руку. Даже выступила кровь! — Это, должно быть, больно, — прошептала она.

— Вам в душе намного больнее. А это — ерунда.

Не вполне понимая, что она делает, Брайана наклонилась и поцеловала ранки, оставленные ее ногтями на руке Натана.

— Мне и вправду жаль, Натан, — тихо сказала она.

— Брайана!..

Она взглянула на него из-под ресниц, и ее глаза расширились, когда она увидела, что его лицо изменилось, бледно-голубые глаза пылали. И внезапно он стал ей ближе, гораздо ближе.

— Натан?.. — она едва дышала, сердце взволнованно билось.

— О боже!.. — страстно простонал он, и, наклонившись, прижался к ее губам, но не яростно, а с такой теплой нежностью, что ее сердце готово было разорваться от счастья.

Руки Брайаны обвили его шею, и она ответила на поцелуй. Натан одной рукой ласково гладил ее по спине, другая запуталась в ее распущенных волосах, когда он притянул Брайану к себе, целуя ее все крепче и крепче. Страсть жарким пламенем залила обоих.

«Айсберг» растаял, и рядом оказался осязаемый, глубоко чувственный человек. Его ласки становились более откровенными, вместе с поцелуем рука теперь сжимала ее грудь, и язык эротично двигался, раздвигая ее губы, стремясь проникнуть глубже…

Но он внезапно отстранился, оттолкнул ее на сиденье, а сам откинулся к дверце. Он тяжело дышал, а выражение лица стало мрачным.

— Это была ошибка, — выдавил он из себя.

Брайана знала, что сейчас она уже не бледна. Ее щеки горели, губы слегка распухли от его поцелуев, тело трепетало от ласки его рук.

— Согласна, машина — не самое лучшее место для…

— Я имею в виду не место, — Натан выпрямился на сиденье, поворачивая ключ, чтобы завести машину. — Я отвезу вас домой.

Брайана не сводила с него глаз. Если он имел в виду не место, тогда, стало быть, он имел в виду, что целовать ее — ошибка. В данных обстоятельствах он, возможно, прав. Боже мой, но ведь это всего лишь поцелуй! Нельзя же на это смотреть так серьезно!

Но Натан смотрел именно так. Сейчас он был не просто «Айсбергом», он был тем высокомерным незнакомцем, которого она вчера впервые увидела. Насколько Брайана поняла, вся эта история задела его слишком глубоко, и вряд ли ему это могло нравиться. Он теперь знал как ее прошлое, так и настоящее, и она теперь знала о нем больше, чем ему хотелось. Возможно, это его смущало. Натан был не из тех, кто подпускает к себе людей так близко. А тут еще поцелуй…

Когда они подъехали к дому Брайаны, свет внизу еще горел, значит, отец не спал. Вряд ли он беспокоился за нее, случалось, ее свидания затягивались и до полуночи. Брайана подумала, что Натан, скорее всего, откажется зайти на чашечку кофе, но все же рискнула ему это предложить…

— Мне завтра надо быть в суде, — как она и ожидала, ответил он, — а до этого необходимо просмотреть некоторые записи.

— Спасибо за обед. Я получила большое удовольствие.

При свете фонаря было видно, что Натан поморщился.