Лирика - Эдгар По

И, любовью дыша, были оба детьми

В королевстве приморской земли.

Но любили мы больше, чем любят в любви,

Я и нежная Аннабель-Ли,

И, взирая на нас, серафимы небес

Той любви нам простить не могли.

Оттого и случилось когда-то давно,

В королевстве приморской земли,

С неба ветер повеял холодный из туч,

Он повеял на Аннабель-Ли;

И родные толпой многознатной сошлись

И ее от меня унесли,

Чтоб навеки ее положить в саркофаг,

В королевстве приморской земли.

Половины такого блаженства узнать

Серафимы в раю не могли,

Оттого и случилось (как ведомо всем

В королевстве приморской земли),

Ветер ночью повеял холодный из туч

И убил мою Аннабель-Ли.

Но, любя, мы любили сильней и полней

Тех, что старости бремя несли,

Тех, что мудростью нас превзошли,

И ни ангелы неба, ни демоны тьмы,

Разлучить никогда не могли,

Не могли разлучить мою душу с душой

Обольстительной Аннабель-Ли.

И всегда луч луны навевает мне сны

О пленительной Аннабель-Ли:

И зажжется ль звезда, вижу очи всегда

Обольстительной Аннабель-Ли;

И в мерцаньи ночей я все с ней, я все с ней,

С незабвенной - с невестой - с любовью моей

Рядом с ней распростерт я вдали,

В саркофаге приморской земли.

(1895)

Перевод К. Бальмонта

44. IMITATION

A dark unfathom'd tide

Of interminable pride

A mystery, and a dream,

Should my early life seem;

I say that dream was fraught

With a wild, and waking thought

Of beings that have been,

Which my spirit hath not seen.

Had I let them pass me by,

With a dreaming eye!

Let none of earth inherit

That vision of my spirit;

Those thoughts I would controul,

As a spell upon his soul:

For that bright hope at last

And that light time have past,

And my worldly rest hath gone

With a sigh as it pass'd on:

I care not tho' it perish

With a thought I then did cherish.

(1827)

44. ИМИТАЦИЯ

Сумрак неизмеримый

Гордости неукротимой,

Тайна, да сон, да бред:

Это - жизнь моих ранних лет.

Этот сон всегда был тревожим

Чем-то диким, на мысль похожим

Существ, что были в былом.

Но разум, окованный сном,

Не знал, предо мной прошли ли,

Тени неведомой были.

Да не примет никто в дар наследий

Видений, встававших в бреде,

Что я тщетно старался стряхнуть,

Что, как чара, давили грудь!

Оправдались надежды едва ли;

Все же те времена миновали,

Но навек я утратил покой

На земле, чтоб дышать тоской.

Что ж, пусть канет он дымом летучим.

Лишь бы с бредом, чем я был мучим!

(1924)

Перевод В. Брюсова

45. FAIRY LAND

Sit down beside me, Isabel,

_Here_, dearest, where the moonbeam fell

Just now so fairy-like and well.

_Now_ thou art dress'd for paradise!

I am star-stricken with thine eyes!

My soul is lolling on thy sighs!

Thy hair is lifted by the moon

Like flowers by the low breath of June!

Sit down, sit down - how came we here?

Or is it all but a dream, my dear?

You know that most enormous flower

That rose - that what d'ye call it - that hung

Up like a dog-star in this bower

To-day (the wind blew, and) it swung

So impudently in my face,

So like a thing alive you know,

I tore it from its pride of place

And shook it into pieces - so

Be all ingratitude requited.

The winds ran off with it delighted,

And, thro' the opening left, as soon

As she threw off her cloak, you moon

Has sent a ray down with a tune.

And this ray is a _fairy_ ray

Did you not say so, Isabel?

How fantastically it fell

With a spiral twist and a swell,

And over the wet grass rippled away

With a tinkling like a bell!

In my own country all the way

We can discover a moon ray

Which thro' some tatter'd curtain pries

Into the darkness of a room,

Is by (the very source of gloom)

The motes, and dust, and flies,

On which it trembles and lies

Like joy upon sorrow!

O, _when_ will come the morrow?

Isabel! do you not fear

The night and the wonders here?

Dim vales! and shadowy floods!

And cloudy-looking woods

Whose forms we can't discover

For the tears that drip all over!

Huge moons - see! wax and wane

Again - again - again

Every moment of the night

Forever changing places!

How they put out the starlight

With the breath from their pale faces!

Lo! one is coming down

With its centre on the crown

Of a mountain's eminence!

Down - still down - and down

Now deep shall be - О deep!

The passion of our sleep!

For that wide circumference

In easy drapery falls

Drowsily over halls

Over ruin'd walls

Over waterfalls,

(Silent waterfalls!)

O'er the strange woods - o'er the sea

Alas! over the sea!

(1829-1831)

45. СТРАНА ФЕЙ

Сядь, Изабель, сядь близ меня,

Где лунный луч скользит, играя,

Волшебней и прекрасней дня.

Вот - твой наряд достоин рая!

Двузвездьем глаз твоих я пьян!

Душе твой вздох как небо дан!

Тебе взвил кудри отблеск лунный,

Как ветерок цветы в июне.

Сядь здесь! - Кто нас привел к луне?

Иль, дорогая, мы во сне?

Огромный был цветок в саду

(Для вас он роза) - на звезду

В созвездьи Пса похож; колеблем

Полночным ветром, дерзко стеблем

Меня хлестнул он, что есть сил,

Живому существу подобен,

Так, что, невольно гневно-злобен,

Цветок надменный я сломил

Неблагодарности отметил,

И лепестки взвил ветер бурный,

Но в небе вдруг, в просвет лазурный

Взошла из облаков луна,

Всегда гармонии полна.

Есть волшебство в луче том

(Ты поклялась мне в этом!)

Как фантастичен он,

Спирален, удлинен;

Дробясь в ковре зеленом,

Он травы полнит звоном.

У нас все знать должны,

Что бледный луч луны,

Пройдя в щель занавески,

Рисуя арабески,

И в сердце темноты

Горя в любой пылинке,

Как в мошке, как в росинке,

Сон счастья с высоты!

Когда ж наступит день?

Ночь, Изабель, и тень

Страшны, полны чудес,

И тучевидный лес,

Чьи формы брезжут странно

В слепых слезах тумана.

Бессмертных лун чреда

Всегда - всегда - всегда,

Меняя мутно вид,

Ущерб на диск, - бежит,

Бежит, - улыбкой бледной

Свет звезд гася победно.

Одна по небосклону

Нисходит - на корону

Горы к ее престолу

Центр клонит - долу - долу,

Как будто в этот срок

Наш сон глубок - глубок!

Туман огромной сферы,

Как некий плащ без меры,

Спадает вглубь долин,

На выступы руин,

На скалы, - водопады,

(Безмолвные каскады!)

На странность слов - о горе!

На море, ах, на море!

(1924)

Перевод В. Брюсова

46. THE VALLEY NIS

Far away - far away

Far away - as far at least

Lies that valley as the day

Down within the golden east

All things lovely - are not they

Far away - far away?

It is called the valley Nis.

And a Syriac tale there is

Thereabout which Time hath said

Shall not be interpreted.

Something about Satan's dart

Something about angel wings

Much about a broken heart

All about unhappy things:

But "the valley Nis" at best

Means "the valley of unrest."

_Once_ it smiled a silent dell

Where the people did not dwell,

Having gone unto the wars

And the sly mysterious stars,

With a visage full of meaning,

O'er the unguarded flowers were leaning:

Or the sun ray dripp'd all red

Thro' the tulips overhead,

Then grew paler as it fell

On the quiet Asphodel.

Now the _unhappy_ shall confess

Nothing there is motionless:

Helen, like thy human eye

There th' uneasy violets lie

There the reedy grass doth wave

Over the old forgotten grave

One by one from the tree top

There the eternal dews do drop

There the vague and dreamy trees

Do roll like seas in northern breeze

Around the stormy Hebrides

There the gorgeous clouds do fly,

Rustling everlastingly,

Through the terror-stricken sky,

Rolling like a waterfall

O'er th' horizon's fiery wall

There the moon doth shine by night

With a most unsteady light

There the sun doth reel by day

"Over the hills and far away."

(1831)

46. ДОЛИНА НИСА

Так далеко, так далеко,

Что конца не видит око,

Дол простерт живым ковром

На Востоке золотом.

То, что там ласкает око,

Все далеко, ах, далеко!

Этот дол - долина Ниса.

Миф о доле сохранился

Меж сирийцев (темен он:

Смысл веками охранен);

Миф - о дроте Сатаны,

Миф - о крыльях Серафимов,

О сердцах, тоской дробимых,

О скорбях, что суждены,

Ибо кратко - "Нис", а длинно

"Беспокойная долина".

Прежде мирный дол здесь был,

Где никто, никто не жил.

Люди на войну ушли;

Звезды с хитрыми очами,

Лики с мудрыми лучами,

Тайну трав здесь берегли;

Ими солнца луч, багрян,

Дмился, приласкав тюльпан,

Но потом лучи белели

В колыбели асфоделей.

Кто несчастен, знает ныне:

Нет покоя в той долине!

Елена! Как твои глаза,

Фиалки смотрят в небеса;

И над могилой тучных трав

Роняют стебли сок отрав;

За каплей капля, вдоль ствола

Сползает едкая смола;

Деревья мрачны и усталы,

Дрожат, как волны, встретя шквалы,

Как волны у седых Гебрид;

И облаков покров скользит

По небу, объятому страхом;

И ветры вопль ведут над прахом,

И рушат тучи, как каскады,

Над изгородью дымов ада;

Пугает ночью серп луны

Неверным светом с вышины,

И солнце днем дрожит в тоске

По всем холмам и вдалеке.

(1924)

Перевод В. Брюсова

47. A PAEAN

How shall the burial rite be read?

The solemn song be sung?

The requiem for the loveliest dead,

That ever died so young?

Her friends are gazing on her,

And on her gaudy bier,

And weep! - oh! to dishonor

Her beauty with a tear!

They loved her for her wealth

And they hated her for her pride

But she grew in feeble health,

And they love _her_ - that she died.

They tell me (while they speak

Of her "costly broider'd pall")

That my voice is growing weak

That I should not sing at all

Or that my tone should be

Tun'd to such solemn song

So mournfully - so mournfully,

That the dead may feel no wrong.

But she is gone above,

With young Hope at her side,

And I am drunk with love

Of the dead, who is my bride.

Of the dead - dead - who lies

All motionless,

With the death upon her eyes,

And the life upon each tress.

Thus on the coffin loud and long

I strike - the murmur sent