Сидим, курим… - Маша Царева

— Светочка, которую ты сегодня видела, вышла из самых низов. Ей еще здорово повезло, что она попала к нам до того, как ее сломали или чем-нибудь заразили.

— Она еще совсем школьница, — вздохнула я.

— Она бросила школу в тринадцать. Сбежала из дому с каким-то чуваком, который притворялся музыкантом. Светка же чуть ли не из деревни, у нее совсем простая семья. Некому было ее отговорить. Он увез ее в Москву. Она считала его мужем и не возражала, когда он снимал их ночные игрища на домашнюю камеру… А потом она узнала, что муженек множит кассеты и продает их — триста рублей за штуку. Сначала она в ужас пришла, плакала. Потом сообразила, что терять нечего, возвращаться в деревенскую избу неохота, в Москве она никому не нужна… Так три года и мыкалась. За три года они сняли больше пятисот эпизодов, представляешь?

— Да ты что? Даже физически нереально…

— А Светочка у нас выносливая, — усмехнулась Марина, — сначала она снималась только с мужем, потом он стал приводить друзей, девок каких-то. А одна из девок оказалась полупрофессиональной актрисой. Она-то и рассказала нашей Светочке, что участие в фильме никак не может стоить двести рублей. У Светы открылись глаза, она бросила этого мужика, вышла на нужных людей… И вот, нормально зарабатывает. Квартиру в прошлом году купила…

Марина с улыбкой смотрела на меня, видимо, ожидала протяжного «вот это да-а-а-а», но мне подобные истории отчего-то не внушали оптимизма. Я вспомнила худенькие ключицы Светочки, вовремя перешедшей с рублевого на долларовый тариф. И ее светлые, словно на солнце выгоревшие глаза, и жидкие русые волосы, и кривые зубы, и маленький тонкий нос… Восемнадцать лет — пятьдесят полупрофессиональных фильмов, квартира в Капотне, надежды, планы… Почему-то все это не вписывалось в мои представления о женской самостоятельности. Сама я была еще более уцененным персонажем, чем эта порносветочка. Мой труд ценился дешевле посиделки в фастфудовском кафе, дешевле билета в кино, дешевле Маринкиного поцелуя. Но все-таки я была сама себе хозяйкой, носившей за пазухой свою не вписывающуюся ни в какие режимы жизнь.

— Она мне немного завидует, — так и не дождавшись моей реакции, протянула Марина, — у меня все же больше шансов.

— Шансов на что?

— Как на что? Прорваться еще выше. Все, что я тебе только что рассказала, относится к порносереднячку. Но есть и другая тусовка, элитная. Кто-то ведь для обложки американского «Hustler» позирует, снимается в «чистеньких» клипах для ночных платных каналов! А единицы становятся настоящими звездами. Как Чиччолина.

— Вот уж не думала, что ты хочешь второй Чиччолиной стать, — усмехнулась я.

— А почему нет? — Маринкины глаза разгорелись. — Внешне я ничуть не хуже, и грудь у меня своя. И язык хорошо подвешен. Во всех смыслах.

Маринка — существо, вслед которому завистливые офисные крысы с непрокрашенным перманентом шипят: «Смотри, как силикон свой выпятила», — хотя на самом деле грудь ее кругла и высока от природы.

Женщина, которая тратит на интимную стрижку двести долларов в месяц (иногда Маринка оттягивает край трусов и хвастается — то у нее там плейбоевский зайчик со стразами вместо глаз, то морская звезда, то панковская иссиня-черная стрелка). Женщина, настолько податливая внешним обстоятельствам, что умудряется считать свою жизнь сложившейся.

Красота ее была родом не из загазованных московских трущоб, а из благоухающих полынью и абрикосами южных приволжских степей.

Марина приехала в Москву семь лет назад с крепкой решимостью обменять шоколадно-медовую пряность своего образа на скромный счастливый билетик, который в беспроигрышной лотерее мегаполиса теоретически может вытянуть любая заезжая бесприданница.

Она была не из тех трогательных в своей твердолобости стрекоз, которые смертельной хваткой вцепляются в Москву и не разжимают челюстей до получения полного набора материальных благ. Ее амбиции были скромными для такой безупречной красавицы: Марина всего лишь мечтала осесть счастливой хозяюшкой под крылом достойного мужчины.

А получилось, что свой билетик роковой она вытянула прямо на Казанском вокзале, высадившись из прокуренного тамбура в душный июньский полдень.

Надо же было такому случиться, что она, невыспавшаяся, в немодной ангорской кофте с бисеринами, с тряпочным чемоданом на колесиках, попалась на глаза дельцу с дурной репутацией по имени Руслан Муразов, который зашел в здание вокзала купить сигарет. Вот это называется полным астрологическим совпадением — они никогда не должны были встретиться, но его равнодушно блуждающий взгляд вдруг наткнулся в толпе на ее растерянное лицо.

В Маринкином взгляде явственно чувствовалась неприкаянность провинциалки, которой некуда податься. Сложносочиненная мозаика из сотен досадных «надо»: надо искать квартиру, надо оформить регистрацию, надо подумать о работе, надо, в конце концов, разобраться со схемой этого чертова московского метро.

Руслан Муразов был в целом человеком обаятельным, как и многие мужчины, добившиеся успеха в сомнительных профессиях. Марина не углядела в нем ни грамма скользкости: простой симпатичный паренек, в серых глазах — улыбка и искреннее желание помочь.

Он накормил ее оладушками в привокзальном ресторане, за растянувшимся на полтора часа завтраком ловко просканировал ее намерения, и «совершенно случайно» у него оказался друг, сдающий неплохую «однушку» всего за двести (нереальная для Москвы цена!) долларов.

Лично я считаю, что ей в какой-то степени повезло. Этот Руслан мог кем угодно оказаться — грабителем, маньяком, Джеком-потрошителем — но он был всего лишь режиссером любительских порнофильмов. И, надо отдать ему должное, Маринку он ни к чему насильно не принуждал. Отвез ее на новую квартиру, подсунул договор аренды и даже — вот глумливый жест! — заботливо снабдил ее газетой «Работа для вас».

Естественно, никакой работы она не нашла. Кому нужна девушка без образования, связей и прописки? Когда ее ресурсы иссякли, Руслан как бы между прочим рассказал о своей знакомой, экс-носительнице титула «Мисс Москва», которая зарабатывает на Версаче и соболя, время от времени снимаясь в порнушке.

Как и положено нежному полевому цветку, Марина возмутилась и прослезилась. Но аргументы Руслана, замешанные в коктейль нежелания возвращаться в родной город и тотального безденежья, сыграли свою роль.

— В этом нет ничего такого, — буднично рассуждал Руслан, — да половина хорошеньких студенток этим подрабатывает. Знаешь, сколько у нас видеочатов? И в каждом сидит десяток красавиц с незаконченным высшим образованием.