Кровавый cнег - Ирвин Леруа

— Странная затея, — буркнула принцесса, запихивая все обратно.

Дверь магазина открылась, и послышались быстрые мужские шаги. Собрав последние остатки стыдливости, Марта спряталась за плетеным креслом.

Занавеска всколыхнулась, пропустив незнакомца среднего роста, разглядеть которого толком она не смогла.

— Кхе, кхе, — покашляла Марта, чтобы вовремя предупредить его о своем присутствии.

— А-а-а, ты здесь. Переезд завтра вечером. Я позвоню. Не стоит здесь задерживаться. Чао!

Произнеся эти слова, человек повернулся и вышел так же быстро, как и вошел.

Выскочив из своего укрытия, Марта подбежала к занавеске и отодвинула ее. Смуглолицый, довольно молодой человек — садился в машину. Минуты через три вернулась Дени.

— Я выбрала серый костюм и норковое манто, — объявила она, открывая чемодан. — Никто не обратил на меня ни малейшего внимания. Скажите, это из-за жандармов весь сыр-бор?

— Угу… Я думаю, это продолжение вашего вчерашнего приключения.

— Правда?

— Скорее всего, но у меня нет особого желания проверять, так ли это.

— Что вы собираетесь делать? Уехать из Куршевеля незаметно сейчас вряд ли возможно. Автобусы уже не ходят, а водители такси обедают.

— Не беспокойтесь, как-нибудь выпутаюсь. До скорой встречи!

Марта уже выходила, когда Дени окликнула ее.

— Меня никто не спрашивал?

— Нет, никто.

И принцесса переулками направилась к бензоколонке у въезда в город, чтобы там перехватить Ирвина. На каком-то из перекрестков мимо нее торжественно проехал белый тандерберд, и она, конечно же, не успела подать сигнал.

— Дьявол!

— Марта чуть не лопнула от досады. Немного позднее, пронаблюдав за проезжающим грузовичком с Ирвином в кабине, она вернулась в гостиницу «Три долины» и непринужденно вошла в ресторан. Персонал застыл с открытыми ртами. Каким образом она оказалась в костюме и норковом манто?.. Элиас Жуани обедал за столиком в одиночестве.

— Вы позволите, милый друг? Бокал-другой Old crow, и вы можете бежать в жандармерию с сообщением о моем возвращении.. Жуани сделал официальное лицо.

— Простите, мадам, но я не желаю обедать в обществе соучастницы убийства.

Пощечина прозвучала, словно выстрел, и в зале воцарилась напряженная тишина. Принцесса с улыбкой подозвала Анри, который никак не мог решить, как себя вести.

— Ну что же вы, Анри? Позвоните в мутьерскую жандармерию и сообщите, что я здесь. А затем принесите мне что-нибудь, я умираю от голода. Элиас Жуани швырнул салфетку на стол и вышел.

Офицер вел допрос со всей строгостью, что, правда, не мешало Ирвину непринужденно дымить сигаретой.

— Я спрашиваю вас, что вы делали вчера между двумя и , четырьмя часами дня?

— Я прекрасно слышал ваш вопрос. Просто перед тем, как ответить, я хочу знать, почему вас это интересует. Это мое право.

— Вопросы здесь задаю я.

— Отлично. В таком случае в указанный промежуток времени я был занят тем, что спускался на лыжах с вершину Солира в компании с приятелем. Без четверти три мы должны были быть в Куршевеле 1850.

— С каким приятелем?

— Неважно. Нас могли видеть вместе десятки людей.

— Неужели?! Так вы говорите без четверти три… И что дальше?

— Дальше? Ничего. Отель, виски и тутти куанти[16]. Жандарм нахмурился.

— И все время в компании с одними и теми же приятелями?

— Нет, почему же. Один из них уехал.

— Да, да, да…

Наступила тишина. Сохраняя полное спокойствие, Ирвин не делал попыток ее нарушить.

— По правде говоря… — начал было следователь.

— По правде говоря, настало время сообщить мне, наконец, почему вы проявили ко мне подобное неуважение, подослав своих подчиненных. Такая манера обращения, как правило, свидетельствует о чем-то чрезвычайно серьезном. Если не об аресте, то, по крайней мере, о чем-то в этом роде.

— По правде говоря, — продолжил офицер, — на вас поступил донос.

— Вот как? От кого?

— Анонимный, по телефону.

Где-то в глубине сознания Ирвина забрезжила догадка.

— Анонимный… по телефону… Послушайте, вы сами с ним разговаривали?

— Да — — Держу пари, у него было раскатистое «р» и певучий акцент.

— Верно.

— Тогда можете не заниматься его поисками. Это обычный розыгрыш, и мы оба с вами стали жертвами.

Жандарм задохнулся от возмущения.

— Розыгрыш? Вы называете преступление розыгрышем?

— Преступление? Черт подери! Тогда это уже дурной тон. Но о каком преступлении речь? Заскрипела дверь. Ирвин повернул голову.

— Друзья встречаются вновь!

— воскликнул он. — Здравствуйте, месье, простите, забыл ваше имя. Дружище Пульес вами?

Марк наклонил голову в знак приветствия.

— Оставьте нас, — приказал он жандарму, и тот повиновался без промедления.

— Ого! — Ирвин улыбнулся. — Ваши приказания исполняются с необыкновенной быстротой. Я начинаю подозревать, что вы крупная фигура во французской жандармерии.

— Комиссар службы «D.S.T.» Жюльен Марк. А теперь, выяснив кто есть кто, поболтаем, Леруа.

— Прошу прощения. «Кто есть кто» — это очень интересно, но турист вы или должностное лицо, неплохо бы ставить перед фамилией коротенькое слово «месье». Вам это ничего не стоит, а во Франции так принято. Марк пристально посмотрел на Ирвина.

— Месье Леруа, — продолжал он, — я даже не надеялся, что вы согласитесь добровольно следовать за жандармами.

— Любопытство, комиссар, любопытство…

— А может быть, желание отплатить доносчику?

— И это тоже.

— Я слышал ваш разговор с аджюданом[17]. Вам известно, кто на вас донес?

— Есть кое-какие подозрения.

— И если я попрошу поделиться ими со мной, вы, конечно же, откажетесь?

— Несомненно.

— Почему?

— Это дело касается только меня и этого типа.

— Не сомневайтесь, меня тоже. Предположим, что это блондин, очень элегантный, ездит в «триумфе» с финскими номерами. Я не ошибаюсь?

— За ваши предположения несете ответственность только вы сами.

— Отлично! Этот молодой человек начинает меня сильно интересовать. Вы вместе катаетесь на лыжах, вместе пьете, вместе завтракаете, и при первой возможности он подкладывает вам мину, на которой вы наверняка бы подорвались, если бы не были… тем, кто вы есть. Я склонен думать, что он знает о вас довольно мало. Вместо ответа Ирвин пожал плечами.

— И другой вывод, — продолжал Марк. — Этот «дружеский» поступок доказывает, что и ваш приятель имеет какое-то отношение к делу, которым я занимаюсь.

— Вы так думаете? Но чтобы укрепить вашу уверенность, я должен по меньшей мере знать, с чем связано это дело.

Марк опять пристально посмотрел на своего собеседника, но реагировать на последнюю фразу не стал.

— Меня очень заинтриговали ваши утренние гонки, месье Леруа.

— А-а, так это вы были в одной из тех двух машин!

— Да. В «опеле».

— А в другой наш друг Пулье?

— Господь с вами!.. Итак, я продолжаю. Вы доехали до Шамбери и там ловко сменили машину. Больше всего мне помешал ваш внезапный разворот на дороге в Монт-Ревар. Хотя я тоже сменил машину, там вы наверняка меня заметили. И все-таки за полчаса до этого я ухитрился заметить, как вы входили на почту в Экс-ле-Бене.

— Снимаю шляпу, комиссар. По части слежки у меня богатый опыт. Ваша была выше всяких похвал.

— Вы забрали корреспонденцию, адресованную Рене Пра?

— Ну что вы, за кого вы меня принимаете?

— Смейтесь сколько угодно, но тут-то я вас и поймаю. Присвоение удостоверения личности, нарушение тайны переписки — проступки достаточно серьезные, чтобы я смог заявить о них в Министерство иностранных дел и потребовать привлечь вас к ответственности. В глубине души Ирвин признал правоту комиссара.

— Требуйте, комиссар, требуйте.

— Все, что я требую от вас в настоящий момент, это рассказать, что вы сделали с незаконно присвоенной вами корреспонденцией: двумя письмами и пакетом.

— Вы мне не верите, — скорбно вздохнул Ирвин, — но я абсолютно не понимаю, о чем вы говорите. Все правильно, я заходил на почту, но только для того, чтобы взять свои собственные письма. В остальном вы заблуждаетесь.

— На вашем месте я отвечал бы так же. Но ведь речь идет о безопасности Франции, подумайте об этом. И хотя я по-прежнему считаю ваше вмешательство неуместным, тем не менее отнюдь не причисляю вас к тому же лагерю, что и других разыскиваемых нами субъектов.

— Ну что ж, значит у меня еще есть шанс, — улыбнулся Ирвин, продолжая размышлять, каким образом содержимое пакета может угрожать безопасности Франции.

— Кстати, — заметил Ирвин, — вы могли бы расспросить самого Рене Пра, который находится в вашем распоряжении в тюрьме. Держу пари, его ответы будут точнее моих.

— Да-а, если бы это было так просто, — пробормотал комиссар. — Для начала сообщаю вам, что сегодня утром его выпустили в связи с прекращением уголовного дела. Далее, едва выйдя из тюрьмы, он набросился на стража порядка и измолотил его, продемонстрировав свое желание вернуться обратно. И, наконец, лично я считаю, что ничего особенно важного он не знает.