Ангел для грешника - Екатерина Янова

Она разыскала меня сама через полгода. Рассказала, что все это время не прекращала поиски, и если бы не ее чутье, никогда бы не нашла. Потом еще почти два месяца бабушка оформляла документы, чтобы меня забрать. Ей не давали разрешения. Поэтому она уговорила тетю Дуню, у которой я и жила все эти дни, удочерить меня. Тетя Дуня - бабушкина племянница. Именно она забрала меня из детского дома, и потом всегда относилась очень тепло.

Бабушка меня водила к врачам, но они только разводили руками, говоря, что я здорова, и вернуть речь они не в силах. Советовали обратиться к психологу, но после пары таких сеансов мне стало еще хуже. Поэтому бабушка забрала меня назад в деревню и больше никуда не возила.

Я ходила в деревенскую школу, но там мне было сложно из-за отношения одноклассников. Немая ведьма. Так все называли. Дружить со мной боялись, а вот делать гадости - нет. С годами я все больше замыкалась в себе, кое-как доучилась до 7 класса. Только отношения с одноклассниками становились все хуже. Разные слухи пускали. Однажды случилось так, что девчонка, которая при всех толкнула меня и обозвала, на следующий день сломала ногу. После этого все резко ухудшилось. Во всем винили меня, говорили, что я ее сглазила. А потом после школы меня подкараулили старшие девчонки и избили. Могли и убить, но бабушка спасла. Почувствовала что-то неладное и пришла к школе. После этого меня перевели на домашнее обучение, только учителя ходить к нам не хотели. Бабушкин дом стоял на самом краю деревни, да и боялись все “ведьминого дома”. В итоге аттестат я так и не получила. Да и зачем он мне? Все равно в город я не хочу, потому что ненавижу его, а в деревне такой документ мне без надобности.

Хотя, это я себя так успокаиваю. Бабушка ведь не вечная, а сама я мало на что способна. В деревне меня на работу точно никто не возьмет. Но пока мне всего девятнадцать я гоню эти мысли. Мне нравится жить с бабушкой, читать книги. Я уже перечитала всю деревенскую библиотеку.

Конечно, появление Глеба перевернуло мою спокойную, затворническую жизнь. Нет, я не ждала его и не мечтала. Я почему-то всегда думала, что буду одна. Видела, что любовь сделала с моей матерью, поэтому не хотела повторения. Но когда увидела Глеба, поняла, что не в силах что-то изменить. Как бы бабушка меня ни пугала, как бы ни отговаривала, ничего не работало. То, что разгоралось в душе, когда смотрела на Глеба, нельзя было объяснить, логика здесь была бессильна. Со стороны это, конечно, выглядело странно. Взрослый мужчина и я. Но мне не важен был его возраст. Душа ведь не стареет.

Кто-то с сомнением посмотрит и скажет, что я себе придумала все, ведь совсем его не знаю. Может быть, только никогда мне еще не было ни с кем так хорошо и спокойно. Разве что в детстве, когда мама была жива и не пила. Рядом с Глебом же, как будто невидимая рана на сердце переставала кровоточить. А еще, мне хотелось с ним заговорить. Такого со мной давно не случалось. Я свыклась с мыслью, что не смогу никогда разговаривать и даже не пыталась с этим бороться. А с Глебом мне хотелось общаться. Когда он лежал обессиленный, раненый, мне очень хотелось помочь, успокоить, сказать что-то хорошее. Тогда я беззвучно шептала слова. В какой-то момент мне даже показалось, что у меня получается шептать.

А вот теперь, когда он ушел, пустота и жгучее чувство внутри вернулось. Меня больше не увлекали книги, не тянуло побегать во дворе с Джеком, не радовали цветы. Тоска завладела мной целиком и полностью. Я ведь понимала, что Глеб едва ли вернется. Сейчас он окунется в свой привычный мир и забудет деревенскую рыжеволосую дурочку, которая смотрела на него влюбленными глазами. Но я не теряла надежды. Это все, что у меня оставалось. Я молилась за моего любимого человека и ждала. Разум мог сколько угодно кричать, что это глупо, но сердце знало. Он вернется!