Прокурор по вызову - Фридрих Незнанский

– То есть замкнутый круг, – хмыкнул Турецкий. – Нам от них нужно время и место, а им – от нас. А с сотрудниками тамошними поговорить не пробовал?

– Пробовал, конечно. Причем до того, как пошел к их начальству. По делу информации нет. Поболтали на общие темы. Увидел даже пару знакомых лиц – раньше в ОМОНе служили. Замятина они, оказывается, охраняли почти за бесплатно, ради рекламы. А теперь после скандала у них все клиенты разбежались. Естественно, начальство в трансе, они, похоже, собираются самораспуститься.

– С Замятиным что, все пятнадцать оперативников по очереди работали?

– Точной информации нет. Никто не подошел и не сказал: «Я этот человек», все кивали друг на друга и на отсутствующих товарищей. Есть четыре фамилии: Арбузов, Дивеев, Плотников, Эренбург. Эти хоть однажды, но охраняли Замятина. Тогда или не тогда – это еще вопрос. Можно вызвать их повесткой.

– Можно, – без энтузиазма согласился Турецкий, – только если они хотят в этом бизнесе еще поработать, ничего они нам не скажут, пока у нас нет свидетелей, чтобы их припереть. На пленку ни один из них не попал, а участников спектакля мы пока не нашли. Или нашли? – Он повернулся к Позняку.

– Не нашли, – подтвердил тот.

– А Замятин? Он что, не может объяснить, где и когда это все было?! – возмутился Ильин. – Никто же не требует от него репортерам докладывать. Он же заинтересован, чтобы мы нашли шантажистов.

Турецкий жестом остановил молодого коллегу:

– Во-первых, его пока никто не шантажирует. Во всяком случае, мне об этом неизвестно. А во-вторых, Замятин у нас большой знаток конституционного права, и он, разумеется, понимает, что пока не доказано, что на пленке именно он, никаких объяснений он давать не обязан. А возможно, это и не будет доказано. Тогда он еще подаст в суд за клевету и выиграет ба-а-альшие деньги.

– Даже если это все-таки он? – переспросил Ильин.

– Если это не будет доказано.

– Но можно ведь вызвать его в суд, и пусть под присягой скажет, что это не он.

– В качестве кого его вызвать в суд?

– Лучше бы, конечно, свидетелем по какому-нибудь связанному с этим делу, – размечтался Позняк. – Например, одна из его партнерш бы взяла и подала в суд на телевизионщиков.

– А что у нас с партнершами?

– Пока ничего. – Позняк открыл блокнот на чистой странице, видимо иллюстрируя полную безрезультатность поисков. – Девицы вряд ли с улицы – не ездил же он по Тверской?

– А если ездил?

– Это я тоже проверю, но скорее всего, это какое-нибудь эскортное агентство…

– А их в Москве много, – закончил мысль Турецкий.

– Точно, – кивнул Позняк. – Сотня официально зарегистрированных и вдвое больше полуподпольных.

– И сколько лет тебе понадобится, чтобы все их проверить?

– Года два, я думаю.

– Твои предложения?

– Я просмотрел муровскую картотеку, там наших дам нет.

– Когда успел?

– Ночью.

– Герой, – похвалил Турецкий, поглядывая на часы. Время еще было. Хотелось бы, конечно, поговорить с Лидочкой побыстрее, но нельзя же совсем пустить расследование про любимого шефа по боку.

Позняк, заметив интерес Турецкого к часам, тут же ускорился:

– Еще поговорил со спецами по проституткам, но они их тоже видят впервые. И это нормально, девицы сейчас обновляются со страшной скоростью. Хотя можно раздать фотографии в районные отделения, должен же их кто-то знать. По телевизору их, может, и не узнали, но у нас-то снимки четкие. И еще я в Интернете на одно объявление нарвался. Новая программа «Про это» будет называться «В постели с министром», они там приглашают девушек, которые соответственно имели интимные контакты с большими чиновниками. Как думаете, они нам дадут посмотреть заявки?

– Вот это да! Сомневаюсь, что наши захотят еще раз в телевизор, но насчет заявок можно попробовать устроить. – Турецкий потер виски, стимулируя работу мысли, и вынес свой вердикт: – Значит, так, охрану пока оставим в покое. Временно. Все силы на девочек. Насчет Интернета мысль была хорошая, можно продолжить: наверняка есть сайты этих эскортных агентств с каталогами. И не только эскортных.

– А может, спровоцируем их? – предложил Ильин.

– Как?

– Ну там же, в Интернете, есть конференция брачных объявлений с фотографиями. Дадим фотку одной, напишем чего-нибудь. Не она, так кто-то из ее знакомых нарвется. Кроме электронного адреса можно дать телефон. Вдруг она захочет поскандалить, тут мы ее и вычислим.

– Вперед! – позволил Турецкий. – Только на звонки женихов будешь отвечать сам. Дальше раздать снимки по отделениям нужно. Кроме того, возможно, девицы вообще не местные. Мы ведь не знаем, где снимали. А вдруг это было в том же «Архангельском» или вообще в Сочи? Тут нужно подумать, а пока давайте проверим столицу. И, пожалуй, придется объявить их в розыск, хотя и не хотелось.

– За что? – спросил Позняк.

– И почему не хотелось? – добавил Ильин.

– «За что», так вопрос не стоит – зачем? Чтобы найти. А найти мы их должны как можно скорее! – Турецкий встал из-за стола, Ильин с Позняком поднялись следом. – Кино про похожего человека посмотрите без меня, появятся соображения – докладывайте.

На встречу Турецкий все-таки опоздал, Лидочка заметно нервничала.

– Выяснили, кто они?

– Пойдем пройдемся, – предложил Турецкий.

Они добрели до ближайшей скамейки, но садиться не стали.

– Твои «темные личности» – подручные депутата Ильичева, знаешь такого?

Лидочка кивнула:

– Коммунист. Кажется лидер какой-то фракции.

– А на фирме у вас он никогда не появлялся?

– Нет. Я, во всяком случае, не знаю. Но с Фурмановым он знаком. На приеме – был какой-то театральный юбилей – я видела, как они мило беседовали. Хотя, конечно, на таких банкетах все друг друга знают.

– Что они сегодня от тебя хотели?

– Просили составить реестр договоров за последние полгода, всех, до каких смогу добраться, а они потом скажут, какие именно их интересуют. Снова говорили о деньгах, о том, что мне придется их вернуть, если сотрудничества у нас не получится, причем и свою часть, и часть Шестова, короче – всего шестьдесят тысяч. Может, осмысленно пойти к Фурманову и рассказать ему все? Пусть сам разбирается с Ильичевым.

– Может быть, но только после того, как мы разберемся с пожаром и пропажей документов.

Хмуренко. 7 апреля. 10.00

Он давил на всю железку и все равно опаздывал.

Хмуренко обещал Ладе Рябец привезти деньги за пленку еще час назад. После этого она уже трижды звонила по мобильному. Ее знакомый нервничал, скорей всего банально испугался, что Лада и Хмуренко решили его кинуть. Впрочем, Лада тоже нервничала.

Телефон опять пронзительно запищал. Опять Лада:

– Александр Сергеевич! Он окончательно рехнулся! Кричит, что пойдет сдаваться Ильичеву, если денег не будет через пять минут!

– Не через пять минут, а через пятнадцать! Он что, с Луны свалился? Думает, я двадцать тысяч в кошельке ношу на мелкие расходы? Или по городу на вертолете передвигаюсь? Через пятнадцать минут.

– Не двадцать тысяч, а двадцать пять, – напомнила Лада, – за то, что он при следующей встрече попытается установить, кто такой Глеб Евгеньевич.

– Я же тебе говорил, что у меня тридцать на всякий случай. – Хмуренко, держа руль одной рукой, отчаянно лавировал, стремясь проскочить на желтый свет, и чуть не протаранил идущий впереди вишневый «жигуленок-копейку», – все, не звони больше.

На проспекте Мира образовалась пробка, и он, чертыхаясь, свернул во двор, следом за вишневым «жигулем», идущий сзади еще один «жигуль» – белый – тоже свернул за ними. Во дворе лужи по колено (а может, по пояс, поди разбери), поэтому приходилось ползти со скоростью старой, хромой черепахи. Хмуренко начал нервничать: может, позвонить Ладе, чтобы успокоила своего придурка? Если он закатил ей истерику из-за часовой задержки с оплатой, пожалуй, он и вправду чокнутый, того и гляди, в самом деле побежит к Ильичеву каяться.

Хмуренко оглянулся назад, машины по проспекту Мира понемногу двигались, может, не стоило сворачивать?

Пассажир на переднем сиденье в белых «Жигулях» чуть не по пояс высунулся в окно и, размахивая руками, что-то закричал, по-видимому пытаясь привлечь внимание Хмуренко. Он притормозил и еще раз оглянулся, неужели колесо проколол?! Нет вроде. Мужик продолжал кричать и размахивать руками. Выглядел он достаточно странно: лет сорок – сорок пять, худой как жердь, небритый, в камуфляже с непонятной эмблемой. Их разделяло метров пятнадцать, и слов его из-за шума двигателя Хмуренко разобрать не мог. Еще один придурок, подумал он, но на всякий случай заглушил мотор и вылез из кабины.

Пассажир «Жигулей» открыл дверцу, схватил камень и запустил в Хмуренко, он едва успел увернуться. Следующий булыжник тут же с хрустом угодил в заднее стекло. Водитель «копейки» выскочил из машины следом за пассажиром, он был грузный и немолодой, в таком же камуфляже, с монтировкой в руках.