Приют Одиннадцати - Вячеслав Ракитянский

Перед тем как войти в номер, Манфред пару минут постоял у входа. Прислушался, пытаясь уловить малейший шорох. Ничего. За дверью и в коридоре было тихо, и он вошёл внутрь.

Небольшая прихожая вела в скромно обставленную комнату. Кровать, стол, пара стульев.

Манфред открыл дверь душевой, затем створки встроенного шкафа. Убедившись, что в номере никого нет, вернулся в прихожую и запер входную дверь. Подошёл к окну и, чуть раздвинув жалюзи, осмотрел улицу.

Он смертельно устал за сегодняшний день, всю дорогу из Кёльна так и не сомкнул глаз, а теперь ещё и вспомнил, что практически ничего не ел со вчерашнего дня. Решив поискать поблизости кафе, он бросил сумку на постель и вышел в переулок, воспользовавшись узкой боковой лестницей.

Была и ещё одна причина, по которой Манфред хотел покинуть отель, — желание больше узнать о себе. Быть может, что-то увиденное или услышанное подскажет ему, кто он на самом деле и почему память разыгрывает с ним эту абсурдную партию. Кроме того, есть ещё нюансы, которые он хотел бы для себя прояснить.

Многое, ещё в больнице Кёльна казавшееся ему странным и непривычным, окружающие воспринимали как само собой разумеющееся. Например, огромное количество сложного медицинского оборудования, беспроводная связь, которой пользовался чуть ли не каждый встречный и которая по непонятно какому принципу работала. В общем, всё то, что касалось техники и транспорта, казалось ему необычным. Да и такие мелочи, как его синие хлопковые брюки… Манфред был уверен, что никогда не видел и не носил брюк из подобной ткани, однако, оказавшись в городе, заметил, что добрая половина его жителей одета точно так же.

И наоборот, редко используемыев повседневной жизни предметы казались ему знакомыми: когда крепил верёвку к радиатору отопления, он быстро справился с узлами и карабинами. А ведь наверняка немногие смогут даже узел правильно завязать.

Короткая драка в клинике, спуск из окна — всё это было настолько будничным, что Манфред даже не задумывался, когда принимал решения. Вальтер, который оттягивал карман куртки, тоже был естественным. Притом что на улицах, скорее всего, не так много вооруженных жителей. Кёльн! Манфред вспомнил про вывеску русского ресторана рядом с автостанцией, это показалось ему важным. Для себя он сложил эти наблюдения воедино и назвал «эффектом пиковой восьмёрки». Всё это из его прошлой жизни, о которой ему ещё предстоит узнать.

Манфред выбрал кафе прямо напротив отеля, в котором остановился. Огромные стёкла от пола до потолка и небольшие размеры самого заведения позволяли держать в поле зрения практически всю улицу. Кроме того, в кафе было два входа.

Заняв столик в самом углу, Манфред сделал заказ и занялся изучением посетителей. Час был ранний, и кроме Манфреда их в кафе было всего трое. Миловидная девица — в одной руке книжка, в другой вилка, которой она пыталась зацепить кусочек яблочного штруделя, и два парня за центральным столиком пили кофе и громко разговаривали. Никто не казался подозрительным, и Лист перевёл взгляд на внушительный экран, занимавший половину стены.

Диктор сообщил результаты футбольных матчей, затем на мониторе замелькали фигурки игроков. Они двигались по полю настолько быстро, что Манфред с трудом следил за перемещениями.

В этот момент он почувствовал щемящую боль в висках, как будто голову ему стянули железным обручем. Манфред закрыл глаза, сжал кулаки и откинулся на спинку стула. От непроизвольных движений боль только усилилась.

В следующее мгновение вспыхнул яркий свет, и он почувствовал босыми ногами влажную после дождя траву. Где-то совсем рядом прозвучал голос.

— Нет, Фред. Мы идём вдвоём, только я и Эдди.

Солнце слепило глаза, он щурился, прикрывал лицо ладонью, но никак не мог рассмотреть стоявшего перед ним парня.

Три дня, не переставая, лил дождь, сегодня в полдень погода наладилась, и вот на тебе! Они идут вдвоём. Фред отвёл взгляд в сторону. Дым от костра терзал ноздри, продирался в легкие. Он закашлялся.

— У тебя подготовка, сам знаешь… Да и снаряжения на троих всё равно не хватит.

Парень развернулся и, пригнувшись, нырнул в палатку. Фред тяжело сплюнул в траву и посмотрел на горный склон. Справа громоздилась, уходя в самое небо, совершенно отвесная скала. Гладкая, словно стекло, и опасная, как сама смерть.

Теоретически он знал весь маршрут: Бастион, затем влево до Красного Зеркала, оттуда траверсом ещё левее и вверх, до первого и второго ледового поля. Потом Рампа, Паук и небольшой ледник перед самой трещиной, ведущей на вершину. Сколько раз он проходил мысленно этим маршрутом. А теперь его не берут! Стоило тащиться сюда из самого Инсбрука?

Спорить с Вилли бесполезно, если тот сказал: «Нет» — значит, нет. Фред прошёлся по палаточному городку в сторону оживлённой группы: несколько газетчиков, фоторепортёров и пара немецких альпинистов. Они собирались выдвинуться рано утром, если погода не испортится. Фред знал обоих, хотя и не был знаком лично: Тони Курц и Андреас Хинтерштойссер. Оба улыбались и демонстрировали решимость.

Сколько Тони? Двадцать два? Двадцать три? Всего на пару лет старше него, а через несколько дней о них будут писать все берлинские газеты: «Они покорили Эйгер!»

Проходя мимо, Фред услышал, как Тони сказал репортёрам:

— Стена будет наша, или мы умрём на ней.

Сказал в шутку и улыбнулся. Фред хмыкнул и прошёл мимо. Услышал, как за спиной защёлкали затворы фотокамер. Французы и итальянцы стояли чуть в стороне. Они отказались от восхождения, осторожничали. Всем известно, что погода на Эйгере коварна, как чёрт. Сейчас светит солнце, а в следующую минуту может пойти дождь, снег… Мерингера и Зедельмайера так и не нашли. В прошлом году все газеты об этом писали. Вилли и Эдди тоже тогда хотели пойти.

Вилли Ангерер был для Фреда больше чем другом: ещё в детстве он и Эдди Райнер таскали его за собой в горы. Научили, как быстро проложить маршрут, отыскать на отвесной стене подходящую зацепку или вырубить во льду ступень. Показали, каким образом лучше закрепиться, чтобы можно было ночью стоять на полке и не свалиться во сне. Фред помогал в кузне, когда Вилли плавил в горне ледовые крючья, а затем скрупулезно придавал им необходимую форму.

«Мы сделаем из тебя настоящего бергштайгера, — любил повторять Вилли, и всегда добавлял: — Как мы, только лучше».

И вот теперь они собираются покорять Белую Кобру без него.