Готы - Вольфганг Викторович Акунов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Как бы то ни было, у длительного похода готов и союзных им германцев по недружественной территории, к сожалению, не нашлось своего Ксенофонта. Однако же малоизвестный историограф по имени Аблабий (или, на «вульгарной», простонародной, латыни, Аблавий — именно так его именует в своей «Гетике» не слишком образованный Иордан) через много десятилетий после готского «Великого исхода» написал-таки сочинение о готах. От него сохранились фрагменты, повествующие о переселении готов из Скандинавии, заселении ими Скифии у Евксинского понта, но, самое главное — описание отдельных германских племен, входивших в готский племенной союз. Аблабий, вероятно, сам — не гот по происхождению (хотя, возможно, в жилах его отца или матери текла готская кровь), жил в период 330–490 гг. п. Р.Х. Точные годы его жизни нам не известны. Аблабия довольно часто цитирует в своих трудах упомянутый выше Кассиодор, магистр оффиций Теодориха Остготского. Но и фрагменты сочинений самого Кассиодора известны нам лишь через Иордана — того романизированного гота (или готоалана), чье компилятивное историческое сочинение «Гетика» заменяет нам, в какой-то мере утраченные труды Аблабия и Кассиодора. Но и это мы должны считать большой удачей. Иордан, чьи небрежность, сумбурность изложения, необразованность, пристрастность, стиль так часто были (и остаются) объектами критики позднейшим историков, несмотря на все эти недостатки, для нас поистине бесценен. Наряду с Плинием, он служит доказательством того, что мир часто мало что знал бы о великих авторах античности, если бы каждый из них не был окружен толпой усердных дилетантов, плагиаторов и копиистов. Не зря в Средние века писателей на Руси именовали «списателями» …
Если наши сведения «из третьих рук» верны, то и Аблабий описал великий поход готов от Янтарного берега до Тавриды очень лаконично, без особенных подробностей. Если бы он пользовался готскими героическими песнями (как полагал Теодор Моммзен), то, несомненно, украсил свое сочинение о столь выдающемся событии готской истории большим числом подробностей. Ибо героические песни и сказания (см. хотя бы богатое собрание северогерманской эддической и скальдической поэзии, сохранившееся в Исландии, на крайнем Севере германского мира) содержат не только строфы и рифмы (у древних германцев — аллитерационные), но также имена, географические названия, топонимы, и описания исторических событий, пусть даже в художественно преображенной форме, причем зачастую — с поразительно высокой степенью точности и полноты.
Немецкий историк Людвиг Шмидт, опираясь на несколько отдельных античных свидетельств и используя свой большой запас общих знаний о германских народах, реконструировал следующую картину переселения готов в Северное Причерноморье:
В не поддающийся точному определению момент времени (но, несомненно, во II в. п. Р.Х.) неусидчивыми готами в очередной раз овладела тяга к перемене мест. Они вновь пришли в движение. «Усилившись и, возможно, став особенно воинственными благодаря возглавившему их молодому, энергичному предводителю, готы привлекли в свои ряды, в качестве союзников, покоренные ими соседние племена. Вандалов, чьи поселения располагались в (позднейшем) округе Нейденбург, т. е. в Восточной Пруссии, не слишком далеко от города Кенигсберга. И бургундов, живших в излучине Вислы и в районе Нетце» (Герман Шрайбер). «Так они (готы) положили начало великим передвижениям народов, первым последствием которых стала Маркоманская война в правление (римского императора-философа — В.А.) Марка Аврелия» (Людвиг Шмидт).
«Точно не известно, но вполне возможно, что готы совершили аналогичный (броску маркоманов на Юг при августе Марке Аврелии Антонине — В.А.) бросок на Восток, через Пассарге в восточнопрусскую Самбию; это стало бы убедительным объяснением сходства артефактов времен Римской империи, найденных археологами между Самбией и устьем Вислы» (Шрайбер).
Так или иначе, на определенном историческом этапе на Янтарном берегу возник очередной союз германцев. Как и ранее — скажем, при Арминии и Марободе — германцы, достигнув единства, почувствовали себя способными вершить великие дела. Снявшись с насиженных мест, они двинулись в путь. Эстии, первонасельники дельты Вистулы, поднаторевшие в торговле янтарем, к ним не присоединились. Этот своеобразный народ, явно не родственный германцам, к моменту переселения готов из Скандинавии жил на Янтарном берегу и на берегу отделенной от моря узкой песчаной косой прибрежной лагуны, известной у немцев под названием Фриш-Гаф (а у нас — под названием Балтийской или Вислинской косы). Жил там, возможно, уже два тысячелетия. Этот осколок балтской языковой семьи, отличавшийся уникальной для Европы, поистине «египетской» оседлостью, видимо, обладал выдающимися бойцовскими качествами. Позволявшими ему стойко отражать попытки пришельцев извне подчинить или изгнать его с насиженных мест. К тому же, вероятно, эстии, закрепившиеся в просторной, удобной к защите, дельте Вистулы, было не так уж легко уязвимы. Поэтому готы, видимо, и решили обойтись без помощи этих строптивых иноплеменников, из которых вряд ли получились бы надежные союзники. Лишь через тысячу лет отдаленные потомки готов и других германцев — рыцари военно-монашеского Тевтонского (Немецкого) ордена — серьезно занялись подчинением потомков эстиев, именуемых в средневековых летописях пруссами. И после долгих войн все-таки обратили — прямо скажем, суровыми мерами, этих своенравных и упорно защищавших свою независимость героев в христианство. Не «истребив» пруссов, как многие думали раньше. А онемечив их и превратив в пруссаков.
Особо примечательными в данной связи представляются следующие три обстоятельства.
Во-первых, эстии, пращуры пруссов, признали верховенство над собой могущественного готского царя Германариха, хотя его резиденция находилась далеко от мест их обитания, в причерноморской «Скифии».
Во-вторых, древнепрусский язык содержал немало заимствованных древнегерманских слов.
В-третьих, в готском языке содержались прусские слова и имена, частично сохранившиеся и употреблявшиеся даже в поздний период истории готов — например, в вестготском царстве на территории Испании.
По Людвигу Шмидту, находившаяся под германским влиянием культура Восточной Пруссии просуществовала до VI в.
Кстати говоря, именно среди артефактов, найденных в захоронениях готско-эстийской военной знати, найдены вещи, украшенные знаком, практически аналогичным так называемой «родовой эмблеме Рюриковичей» — «двузубцу» или «трезубцу», представляющей собой, в действительности, схематичное изображение ворона, священной птицы «Всеотца» Одина (Вотана, Вуотана, Водана, Воданаза) — верховного бога древнегерманских светлых богов-асов (азов). Что, между прочим, ставит под