Вепрь - Константин Калбанов

Но мысль мелькнула и погасла. Он только появился в этом мире и все вроде складывается так, что устраиваться ему тут нужно на всю оставшуюся жизнь, если нет, если его все же перенесет обратно, то худа от того не будет, а сидеть и ждать от моря погоды, как оно дальше сложится, глупо. Столь же умно разбрасываться такими вот знакомцами, кои тебе жизнью обязаны. Хорошие пистоли, для нынешнего уровня вообще запредельные, но лучше с ними расстаться. Как оно там сложится бог весть, может и наплюет на спасителя, а может и пригодится когда. Лучше не обострять.

— Эвон как тебя пистоли зацепили. Не-эт, скоморох, эти пистоли парой ходят.

— Забирай воевода, — кивнув своим мыслям протянул пистоли владельцу Волков. А что еще оставалось. Ну не кончать же боярина в самом-то деле.

— Да не заберу, а выкуплю, только до Звонграда доедем, там подворье мое.

— Так ты вроде в другую сторону ехал?

— А ты почем знаешь?

— Дак если бы в град, то меня обогнать должен был бы, — пожал плечами Виктор.

— И то верно. Как видишь скоморох, мне тепереча одному лучше не ездить. Сподобил же Отец Небесный, нажить такого ворога, хоть сам его на тот свет спроваживай. А ты чем именно на хлеб-то зарабатываешь?

— Ножи мечу, об остальном сказывал.

— Эва. Не повезло Секачу, не на того нарвался, думал просто скоморошья душа, а на поверку… Ить боец в тебе сидит, злой и мудреный.

— Не боец я воевода, а человек прохожий обшит кожей. Мне уж и жизнь неприкаянная скоморошья опостылела, думаю осесть где.

— Ага, есть у меня один знакомец, тот тоже все кряхтит и жалуется, мол пора на покой, а сам как только драчка, встопорщит загривок, словно вепрь лютый, и пошел рвать всех подряд. Я это к тому, что кем бы ты не рядился, от сути своей не уйдешь. А по сути ты воин, ить мало знатно метать ножички, нужно еще и характер иметь, чтобы сотворить то, что ты сотворил.

— Нету у меня желания воинской стезей идти.

— Чего же тогда в пистоли вцепился?

— А понравились они мне.

— Вот-вот и я о том.

В воздухе повисло неловкое молчание. Виктор не знал о чем говорить, воевода же как видно сообразил, что он мало на службе государевой, так еще и боярин, ведет разговоры с простолюдином, так словно тот ветеран заслуженный или лицо доверенное. Не пристало то, боярину, а вернее все еще бояричу, хвала Отцу Небесному батюшка был в здравии и все еще крепок как вековой дуб. Вот еще бы столько же прожил, больно Градимиру нравилось состоять в служилом сословии, тут не заскучаешь, а как батюшки не станет, то ему наследство принимать, тогда уж о службе можно позабыть. Вернее служить-то это завсегда пожалте, но только не водить полки, потому как ты в первую голову за землю ответчик, а кому войска водить найдется и без тебя. А ведь пока рос был совсем иным, всегда за слабых вступался и старался всех примирить и рассудить, потому как крепко помнил наставления дедушки: Худой мир, лучше доброй ссоры. Потому и прозвали его Градимиром, а вот вырос и подиж ты, все ему боевые походы подавай, да поле ратное.

Пока молчали, скоморох оторвал еще лоскут и наложил тугую повязку на кисть воеводы, ловко так наложил, словно лекарь какой, от того тянущая боль поселившаяся в руке поослабла. Вот и ладушки. Он уже хотел предложить выдвинуться в путь, когда в тишине нарушаемой только веселым щебетом птиц раздалось громкое урчание в животе скомороха. Ага, не боец, стало быть. Другой бы может и не столбенел, но уж о еде точно не думал бы, а этот, тут же направился проверять сумы, на предмет перекусить.

ГЛАВА 3

Боярский род Смолиных издревле проживал в Званграде, которому была уже не одна сотня лет. За свою долгую историю град не раз переживал свои взлеты и падения, было время когда он соперничал по богатству, количеству населения и силе дружины со стольным градом Брячиславом, а было, что от населения его оставалось не больше сотни человек, ютящихся в землянках, так как град был трижды сожжен дотла и вновь возрождался, словно легендарная птица, становясь еще краше. Неизменным оставалось только одно, всегда и в радостях и в горестях с жителями града был род Смолиных. Было дело, от рода оставался только один младенец боярич, больно кочевники осерчали и на град и на самих Смолиных кои сей град стерегли. В ту осаду от жителей считай никого и не осталось, все родовичи Смолины на стенах смерть приняли, последним пал глава рода, Горислав. Не повезло витязю, лишенным сознания взяли в полон. Лютой казнью за сопротивление стойкое казнили, да только долг он свой исполнил до конца, сумел задержать орду и дать время великому князю собрать войско, дабы достойно встретить супостата. Младенца, последнего из рода, спасла няня. Спасла, а сама рассудка и лишилась, так как в господском тереме заживо сгорел ее единственный сын, другого Отец Небесный не дал. От того мальца род Смолиных вновь развился в крепкое древо и снова судьба его была накрепко увязана с Звонградом.

Вот к этому роду и принадлежал Градимир, которого посчастливилось вырвать из рук разбойников Виктору, хотя видит Бог, сам он этого хотел меньше всего, но так уж сложилось. К удивлению Волкова, боярич оказался не кичлив. Он уже не первый год нес службу воеводой. Каким ему только не приходилось числиться: был он и осадным, это считай комендантом пограничной крепости, и сходным, это уже скорее разведывательный отряд, и посыльным, это как командир отдельной части с особым заданием, одним словом в этих воеводах голову сломишь. Так вот за время службы он научился ценить человека, но не его положение.

Так уж вышло, что Виктор сумел себя показать в выгодном для него свете. Те шестеро без урона сумели взять самого Градимира, да убить его двух боевых холопов, а ребятки были не промах, по полтора десятка лет лямку тянули и опыт имели весьма богатый, а этот один не запыхавшись порешил всю ватагу. Понятно, что воеводу взяли из тщательно подготовленной засады, но то объяснит как его смогли прибрать, а не то как скоморох сумел свершить такое. Боярич далеко не был уверен, что выйди один против них и смог бы одолеть ту шестерку. Нет, если бы в рубке то очень даже может быть, вот только все они имели огненный бой, да стреляли в скомороха дважды, а это уже совсем иная песня.

Звонград на Виктора произвел двоякое впечатление. С одной стороны он во все глаза рассматривал его словно впервые попал в это место, с другой, все ему было привычно и знакомо, так как в кочевой жизни Добролюба случалось подолгу бывать и здесь. Но вот Виктор был впервые. К тому же, это все одно, что попасть в прошлое. Нет, то что это другой мир он уже понял, но вот очень уж все было похожим, на то, что он читал об истории России. Град практически полностью был деревянным разве только стены частью уже были возведены из камня, хотя в большинстве своем оставались деревянными. Тут наверное строительство велось по мере появления в городской казне достаточных средств, деревянные-то стены поднимались ни в пример быстрее и стоили на порядок дешевле. К примеру деревянную крепостцу на границе, со всеми постройками местные мастера могли возвести за неполный месяц и это с учетом того, что лес нужно свалить, да каждый ствол ошкурить. Виктор сильно сомневался, что его современники смогли бы так же споро работать, даже с использованием механизмов.

У них в городе на территории больницы начали возводить церковь, но не простую, а бревенчатый сруб. Заказывается такой сруб там где деревообратывающая отрасль развита, там тебе полностью проект подготовят, а потом согласно проекта все комплектующие, так что тебе останется только сложить этот своеобразный конструктор в одно целое. Так вот, ту церквушку собирали больше двух месяцев, и на момент когда с ним случилось несчастье, еще не закончили. Здесь такую церковь сложили бы за день. Скажете, что все зависит от количества рабочих? Допустим. Но ведь у местных работяг нет никаких специализированных инструментов и механизмов, все в ручную, порой при помощи только одного топора. Нет, развитие, цивилизация, это все хорошо и даже прекрасно, вот только лень она и в Африке лень и в параллельном мире.

Представленный мысленно в плане город очень уж напомнил Виктору Москву. Впрочем таковая планировка сейчас была практически у всех городов. В центре располагался кремль, последний рубеж обороны города, его цитадель, где были сосредоточены арсенал и постоянный гарнизон города, а так же все приказы присутственные места и палаты городового воеводы, где собственно собиралась городская дума. В этот орган городской власти кроме представителей всех боярских родов города, входили и представители простого сословия, по одному от каждой слободы, так же были представители купеческого сословия, кои были представлены аж тремя членами, по одному от каждой гильдии. Купечество вообще занимало видную роль, ведь город располагался на большом торговом тракте. Так вот основные улицы словно спицы колеса тянулись к ступице, кремлю, поперечные образовывали кольца. Вот так вот незатейливо. Сам Виктор был из провинции, в Москве бывал только однажды, поэтому такой столичной достопримечательности как автомобильная пробка ему увидеть не довелось, но о том разумеется много слышал. Как он слышал, основной причиной этих пробок была неудачная планировка улиц, на манер этих, доставшаяся с давних времен. Может и не так, про то он точно сказать не мог, но отчего-то подумалось именно об этом.