Аналитико-катартическая терапия эмоциональных нарушений - Артур Александров

Описанный Станиславским процесс игры актера может использоваться в терапевтических целях. Пациент, входя в роль, может проживать прошлый опыт, испытывать себя в настоящем и пробовать будущее. Как ребенок, проживающий свой внутренний мир в игре, пациент может пробовать различные роли, с которыми он себя идентифицирует, и таким образом найти путь к развитию своей личности и идентичности. Пациент может оживить бессознательные конфликты раннего детства, отпустить их и искать путь к своей идентичности. Таким образом, в любой роли могут проявляться здоровые и больные элементы структуры личности, и конфликты становятся видимыми (Урспрух И., Хоффманн Н., 2011).

Сандор Ференци, восхищенный «Терапевтическим театром» В. Н. Ильина, уже в 20-е годы ХХ века применял ролевую игру в психоанализе. Французская школа аналитической драмотерапии, основанная С. Лебовичи и П. и Г. Лемуан в 1972 году, интегрирует техники психодрамы в классический аналитический терапевтический процесс. Психоаналитическая театральная терапия практикуется в динамической психиатрии Г. Аммона с 1979 года как интегрированный творческий метод лечения (Ammon G., 1979). В России в последние годы на основе аналитической психодрамы Я. Морено, Э. Г. Эйдемиллером совместно с Н. В. Александровой (Эйдемиллер Э. Г., Александрова Н. В., 2001) разработана модель краткосрочной аналитической психодрамы.

Особая атмосфера Института Морено в Нью-Йорке вдохновила таких крупных психотерапевтов, как Фредерик Перлз, Эрик Берн, Георг Бах. Будучи основана на катарсисе, гештальт-терапия заимствовала многие психодраматические техники (пустой стул, диалог «встреча», монолог и проч.).

В психодраме Морено катарсис является главным фактором психотерапевтического лечения, фундаментальным ее элементом. Он включает освобождение психической энергии, которая сопутствует расширению сознания. Психодрама стремится не только к раскрытию пациентом различных аспектов своего «Я», но также к развитию конструктивных способов использования этих аспектов. В отношении этого принципа Я. Морено отмечал, что за каждым катарсисом отреагирования должен следовать катарсис интеграции. Терапия же, стремящаяся просто к отреагированию, менее эффективна, потому что ей недостает компонента развития адаптивного поведения. Когда люди обнаруживают, что они могут быть приняты группой или найти достойное место в мире, тогда происходит катарсис сопричастности (Moreno J. L., 1924).

Значение психодраматических методов для аналитико-катартической терапии вполне очевидно. Главная техника аналитико-катартической терапии sine qua non – монодрама, а далее следует все, что с ней связано: «встреча» (энкаунтер), спонтанность, сценическое перевоплощение (идентификация), катарсис. Когда АКТА проводится в группе студентов, мастерская (воркшоп) превращается в настоящий спонтанный театр.

2.3. Значение гештальт-терапии

В методе гештальт-терапии привлекают два основания: вопервых, направленность на осознание внутренней конфликтности и, во-вторых, неинтерпретативный характер метода с преимущественно фрустрационно-конфронтационным стилем работы психотерапевта. Кроме того, техники гештальт, акцентируя осознание актуального опыта, и тем самым восстанавливая в своих правах эмоции и телесные ощущения, дополняют «разговорный» метод патогенетической психотерапии, более направленный на когнитивное осознание. Гештальт – это целостный подход к человеку, одновременно охватывающий его сенсорную, аффективную, интеллектуальную, духовную составляющие и способствующий осуществлению «глобального переживания, при котором тело смогло бы заговорить, а слово – воплотиться» (Гингер С., Гингер А., 2001). На начальном этапе основатель гештальт-терапии Фредерик Перлз рассматривал свою деятельность как продолжение работы Зигмунда Фрейда и только затем стал исповедовать более независимый подход. Гештальт-терапия вобрала в себя многое из психоаналитической и экзистенциальной психологии, психодрамы (проигрывание конфликтов), групповой психотерапии, телесноориентированной психотерапии. Усвоив ряд понятий гештальт-психологии, в частности такие, как «гештальт», функционирование «фигуры-фона», а также концепцию «незавершенных действий», и положение о том, что актуальные потребности осознаются по типу «ага-переживания» в ситуации «сейчас», Ф. Перлз создал новый метод, отбросив анализ прошлого вместе с его интерпретациями и сосредоточив внимание пациента на осознании текущих переживаний и на том, как он сопротивляется этому осознанию (отсюда «что и как важнее, чем почему»). Целью гештальт-терапии становится «завершение незавершенных ситуаций» для освобождения подавленных эмоций. Именно в подавлении эмоций Ф. Перлз видел причину всех невротических расстройств. Рост личности и конечное освобождение от невроза происходит в процессе обретения способности ощущать и выражать эмоции.

Разногласия Ф. Перлза с З. Фрейдом касались главным образом психоаналитического метода, а не его теоретических толкований. Ф. Перлз считал, что метод интерпретации свободных ассоциаций позволяет избежать непосредственного опыта и, следовательно, является нерациональным и зачастую неэффективным методом самоэксплорации. Центральную роль в психотерапии Ф. Перлз отводит осознанию. Известно его афористичное высказывание: «Осознание как таковое уже само по себе целительно». Ф. Перлз видел причину всех невротических состояний в «сужении эмоций» и в «уходе от осознания». Придерживаясь принципов феноменологической психологии, Ф. Перлз отказывался в объяснении ухода от осознания от концепции вытеснения З. Фрейда. Он писал о том, что «в действительности ничто не вытесняется. Все релевантные гештальты проявляют себя, они – на поверхности, они очевидны, подобно наготе короля» (Perls F., 1969).

Придание осознанию ведущей роли в психотерапии неврозов с одновременным отрицанием психоаналитической версии бессознательного и феномена вытеснения, а также конфронтационный, неинтерпретативный характер патогенетической психотерапии сближает ее позиции с позициями Ф. Перлза. В. Н. Мясищев писал, что в процессе патогенетической психотерапии необходимо найти и распутать те патогенные узлы или связи («больные пункты» по И. П. Павлову), которые являются причиной нарушения саморегуляции. Если коснуться этих «больных пунктов» и раскрыть причины, то это может повести к временному ухудшению состояния пациента, однако по мере распутывания патогенетического узла симптомы исчезают (Мясищев В. Н., 1960).

Метод гештальт-терапии, как и метод патогенетической психотерапии, в отличие от психоанализа направлен не на прямой анализ бессознательного, а на расширение сферы осознаваемого посредством вербализации неясных переживаний и понятий в ситуации «здесь и сейчас» с помощью специально разработанной техники. Ф. Перлз указывал на чрезмерную обширность фрейдовского «бессознательного», которое объединяло ранее осознаваемые, а впоследствии вытесненные чувства, и никогда не входившие в сознание впечатления. Он предпочитал говорить о «неосознаваемом в данный момент» и изучать скорее актуальный процесс вытеснения, чем содержание вытесненного материала. Ф. Перлз утверждал, что внимательное наблюдение за актуальными поверхностными явлениями может дать столько же материала, сколько и длительные «археологические раскопки», направленные на эксгумацию в той или иной степени искаженных «псевдовоспоминаний детства» (Перлз Ф., цит. по: Гингер С., Гингер А., 2001).

Основной принцип гештальт-терапии – осознание «здесь и сейчас», поэтому все техники направлены на осознание. Терапия строится в духе импровизации. Методы варьируют в зависимости от пациента и конкретной ситуации, при этом психотерапевт опирается на уже известные техники: «годится все, что способствует осознанию» (Энрайт Дж., 1994). В связи с этим вариантов гештальт-терапии столько же, сколько гештальт-терапевтов. Само по себе осознание может оказаться целительным, поскольку ведет к контакту с незавершенными ситуациями (неудовлетворенными потребностями), которые могут быть завершены. Цель всех гештальт-техник – пробудить в пациенте осознание, чтобы он мог интегрировать отчужденные части своей личности.

Гештальт-терапевты не исследуют прошлое в поисках воспоминаний о травмах, а лишь просят пациента сосредоточиться на осознании своих текущих переживаний. Ф. Перлз полагал, что осколки и фрагменты прошлых неразрешенных конфликтов в конце концов дадут о себе знать в виде составной части этих текущих переживаний. Когда эти неоконченные ситуации появляются, пациент заново их переживает, с тем чтобы их завершить и включить в настоящее.

Таким образом, несмотря на концептуальные различия, цели патогенетической психотерапии и гештальт-терапии частично совпадают: главная задача патогенетической психотерапии – осознание интрапсихического конфликта – решается в гештальт-терапии опосредованно, через осознание подавленных эмоций, «незавершенных ситуаций» (осколков и фрагментов прошлых неразрешенных конфликтов), интеграции «полярностей».