Аналитико-катартическая терапия эмоциональных нарушений - Артур Александров

Комментируя приведенные наблюдения американского психотерапевта, отметим следующее: за прошедшие полвека произошли существенные изменения, которые коснулись как патогенетической психотерапии, так и психоанализа. Эти изменения связаны с широким распространением и признанием гуманистических принципов отношения «терапевт – пациент». В результате ассимиляции этих принципов патогенетическая психотерапия отказалась от директивности, а психоанализ стал использовать эмпатию и другие составляющие «триады Роджерса» в качестве действенных лечебных факторов психотерапии.

Неизменной остается позиция патогенетической психотерапии в отношении интерпретации. Патогенетический анализ предупреждает против поспешных толкований. Отказ от несвоевременных интерпретаций – принципиальная позиция патогенетической психотерапии, которая привела уже в наше время к внедрению в практику патогенетической психотерапии, вместе с групповой динамикой, технических приемов гештальт-терапии. Отказ от интерпретаций как возможных собственных проекций интерпретатора и как навязывания готовых универсальных схем – один из основных принципов гештальт-терапии. «Мы считаем, – писала Е. К. Яковлева, – что не следует врачу самому разъяснять больному причины развития у него заболевания, особенно не следует это делать поспешно, желательно добиться понимания их самим больным. Нельзя подлинное объяснение, основанное на глубоком понимании патогенеза невроза, подменять внешними и скороспелыми разъяснениями, что, к сожалению, нередко делается» (Яковлева Е. К., 1958).

Говоря о возможной интерпретации сновидения пациентки американскими психоаналитиками, И. Зиферштейн, сам того не ведая, показывает, как, исходя из ограниченного набора психоаналитических схем, психоаналитик навязывает пациенту определенное знание, связанное с переживаниями человека в раннем возрасте (например, открытие страха убийства матерью), – во что пациентка должна поверить. Аналитико-катартическая терапия в качестве современной модели патогенетической терапии вместо техники свободных ассоциаций с последующей их интерпретацией в понятиях психоаналитических инфантильно-сексуальных концепций использует диалогические психодраматические техники, допуская, когда это необходимо, осторожную интерпретацию в рамках реальных жизненных отношений.

Основное отличие патогенетической психотерапии от психоанализа состоит в том, что при патогенетической психотерапии речь идет о расширении сферы осознаваемого не на основе прямого анализа бессознательного и его антагонистического взаимодействия с сознанием, а посредством поиска связей между разобщенными прежде в сознании больного представлениями, точной вербализации неясных переживаний и понятий. Кроме того, в психоанализе смысл нового знания, понимания с помощью интерпретаций в определенной мере «навязывается» пациенту психоаналитиком, который исходит из довольно ограниченного набора жестких схем, прямо или косвенно связанных с сексуальностью человека в течение всей его жизни, особенно в раннем возрасте. При патогенетической психотерапии пациент в сотрудничестве с психотерапевтом реконструирует самосознание, оставаясь в мире реальных событий и понятий (Карвасарский Б. Д., 1985).

Итак, является ли патогенетическая психотерапия разновидностью психоанализа? Отвечая на этот вопрос в рамках той схемы, которой придерживалась К. Хорни (2007) при ответе на тот же вопрос, надо сказать так: ответ зависит от того, что считать главным в психоанализе. Если считать, что психоанализ складывается из всех теорий, выдвинутых З. Фрейдом, тогда то, что представляет патогенетическая психотерапия, не психоанализ. Далее, если считать, что основу психоанализа составляет метод, предназначенный для осознания бессознательных процессов, который включает подробное изучение жизни пациента и особенностей его личности, интерпретацию, конфронтацию, анализ сопротивления и переноса, то, безусловно, психоанализ оказал заметное влияние на метод патогенетической психотерапии. В практическом отношении сходство, как показал И. Зиферштейн, заметно невооруженным глазом, однако теоретические основы психоанализа и патогенетической психотерапии настолько разнятся методологически, что отнесение патогенетической психотерапии к разновидности психоанализа вызывает сомнение. Дело в том, что сам вопрос об отнесении патогенетической психотерапии к психоанализу не совсем корректен, поэтому и ответ вызывает затруднение. Такие же трудности испытывала и К. Хорни, когда пыталась ответить на вопрос, является ли ее система психоанализом.

Патогенетическую психотерапию надо воспринимать как «преодоленный психоанализ». Она преодолела не только заблуждения классического психоанализа, но и вскрыла «основной дефект», характерный для всех динамических систем, будь то индивидуальная психология А. Адлера, анализ К. Хорни, интерперсональная психотерапия Г. С. Салливена и др. – чрезмерную универсализацию какого-то одного, абстрактного психического механизма и связанную с этим односторонность в понимании причин эмоциональных нарушений.

ГЛАВА 2

ОСНОВНЫЕ ИНТЕГРАТИВНЫЕ ЭЛЕМЕНТЫ АНАЛИТИКО-КАТАРТИЧЕСКОЙ ТЕРАПИИ

Вместе с интеграцией групповой динамики в личностно-ориентированную (реконструктивную) психотерапию начался постепенный процесс интеграции отечественной психотерапии в западную психологию и психотерапию, особенно интенсивный – с начала 1990-х годов. Знакомство с достижениями зарубежной психотерапевтической практики последних десятилетий выявило слабое место патогенетической психотерапии – недостаток технических средств, предназначенных для приведения в движение или усиления катартических механизмов лечебного действия психотерапии. Внимание привлекли, прежде всего, методы, центрированные на переживании пациента в терапевтической ситуации «здесь-исейчас»: терапия К. Роджерса, гештальт-терапия Ф. Перлза и психодрама Я. Морено. Ряд принципов и технических приемов этих подходов были использованы в качестве структурных элементов, из которых на фундаменте метода патогенетической психотерапии сформировалась аналитико-катартическая терапия.

2.1. Значение личностно-центрированной терапии К. Роджерса

Карл Роджерс практиковал психодинамическую терапию в 30-х годах прошлого века, но, усомнившись в ценности этого подхода, предполагающего, что терапевт выступает в качестве беспристрастного эксперта, который «понимает» пациента и помогает ему в решении проблемы, начал использовать новый подход – «недирективную терапию», – подчеркивающий роль пациента. Особенности этого нового подхода К. Роджерс излагает в книге «Консультирование и психотерапия», вышедшей в свет в 1942 году.

Человек, а не проблема ставится во главу угла. Цель – не решить отдельную проблему, а помочь индивиду «вырасти» таким образом, чтобы он сам смог справляться с существующей, а также с последующими проблемами, будучи уже более интегрированной личностью. Если он сможет обрести достаточную целостность, чтобы решить какую-то одну проблему, являясь в большей степени личностью независимой, ответственной, ясно мыслящей и хорошо организованной, то на этом же уровне он сможет решать и все свои новые проблемы (Rogers C. R., 1942).

Новый терапевтический подход уделяет больше внимания эмоциональным, чувственным аспектам ситуации, нежели интеллектуальным. Большинство проблем приспособления не связаны с ошибками знания; знания не являются действенным фактором, поскольку они блокируются эмоциональным удовлетворением, которое возникает у индивида в связи с дезадаптацией. Один из примеров, приводимых К. Роджерсом: мальчик, который занимается воровством, знает, что это нехорошо и предосудительно. Современная терапия в максимальной степени направлена непосредственно на мир эмоций и чувств и не пытается осуществить эмоциональную реорганизацию индивида на основе интеллектуального подхода.

Другая особенность подхода К. Роджерса состоит в том, что терапия уделяет значительно больше внимания настоящему, а не прошлому индивида. Важнейшие эмоциональные паттерны индивида, сформированные в его прошлом опыте, обнаруживаются в настоящих способах приспос обления, в том числе, в ситуации консультирования. Прошлое очень важно с точки зрения исследователя, старающегося понять развитие человеческого поведения. Для терапии же оно не всегда имеет значение. Поэтому сейчас значительно меньше внимания, чем ранее, уделяется истории ради истории. «Весьма любопытно, – замечает К. Роджерс, – что когда не применяется тактика расследования «фактов» из прошлого индивида, то часто в терапевтическом контакте динамика развития личности определяется гораздо лучше» (Rogers C. R., 1942).