Глаза звездного цвета - Марк Хармс

в неотвратимости времени, которое в наше отсутствие течет так, как ему заблагорассудится. Пока ждали, когда вскипятится вода, дедушка задавал те же вопросы, что и бабушка, а я давал те же ответы.

– Нельзя запускать учебу, Мишка, – назидательно сказал дедушка.

– Понимаю, – понурив голову, ответил я. – Дедушка, а мы пойдем на охоту?

– В этом сезоне – вряд ли, – ответил дедушка. – Кто-то узнал о нашем секретном месте – я видел следы. Так что пока нет смысла туда ходить. Может быть, зимой…

Мы молча ждали, пока согреется чайник. Дедушка смотрел-смотрел, махнул рукой и полез в старый железный сейф – еще дореволюционный, являющийся местной реликвией. Мне говорили, что раньше в нем хранили ценности всей деревни, а теперь использовали как хранилище для продуктов. Дедушка вытащил оттуда маленькую бутылочку с коньяком, и, заговорщицки подмигнув, плеснул себе немного в жестяную кружку. Я знал, что бабушка не любила, когда дедушка выпивал – только изредка, если у обоих бывало хорошее настроение, они доставали бутылочку вина и неспешно поглощали ее на веранде, а их тихие разговоры могли длиться до самой полуночи. Иногда я засыпал под такие разговоры, и это было самое комфортное чувство на свете.

– Прийти не успел, а уже пьет! – Бабушка как будто знала, в какой момент нужно появиться. Дедушка виновато опустил голову. – Куда ходил?

– За грибами. В лес у холма.

– А сапоги чего такие грязные? – Бабушка подозрительно кивнула на обувь, сиротливо стоящую у порога.

– Ну… – Протянул дедушка и показал рукой на окно, за которым продолжался ливень. – Дождь.

Бабушка недоверчиво хмыкнула. Кажется, у них уже какое-то время шла затяжная ссора, похожая на холодную войну, подумал я – с короткими атаками, контратаками, обходными маневрами и перемириями, но даже во время этих перемирий обе стороны понимали, что война еще не окончена. Я сразу чувствовал такие ссоры: мои родители жили в подобном состоянии большую часть своей жизни. В противоположность им, бабушка с дедушкой ссорились редко и громко, но так же быстро остывали – поэтому было непривычно видеть то, что сейчас передо мной происходило.

Чайник вскипел, и я, обрадовавшись, что можно хоть чем-то заняться, стал наливать себе чай. Бабушка тем временем продолжала:

– Целыми днями куда-то ходит! Того и гляди, заболеет, спать нормально не может, а все ходит! – Когда бабушка ругалась, ее слова становились хлесткими, как прутья. Дедушка молча продолжал сжимать нетронутую кружку. – Ты мне скажи, чего тебе неймется?

– Я уже говорил: хожу за грибами. Гуляю.

– Гуляешь? – Бабушка картинно показала рукой на то же окно. – В ливень? Ты бы хоть при внуке-то врать постыдился! Тьфу!

Бабушка махнула ладонью и ушла обратно в комнату, громко хлопнув дверью. Дедушка, помолчав, залпом опрокинул кружку, сморщился и взглянул на меня раскрасневшимися глазами:

– Ты чего, Мишка?

– Не люблю, когда взрослые ссорятся, – тихо признался я. – Вы как… Как мама с папой сейчас себя вели.

– Так это обычное дело, ничего страшного. – Дедушка плеснул себе еще немного и убрал бутылку обратно в сейф. – Взрослые постоянно ссорятся. И ты будешь. Милые бранятся – только тешатся, как говорится.

Последнюю фразу он сказал совсем тихо, как будто самому себе. Затем решительно допил кружку, поставил на стол и объявил:

– Спать пойду. И ты долго не засиживайся. Спокойной ночи.

Я кивнул. Дедушка скрылся в темноте коридора; через пару минут я услышал, как он лег в свою скрипучую кровать. Все это время мой взгляд был прикован к уличному фонарю на фасаде. Этот фонарь работал всю ночь, чтобы я не заблудился по дороге к туалету. Внутри лампы каким-то образом оказалась муха – и сейчас она исступленно билась о стеклянные стенки, не в силах выбраться из ловушки. Наверное, будь у меня слух как у Бима – в годы его молодости, конечно – я бы смог услышать ее вопли. Интересно, видит ли она что-нибудь? Яркость внутри наверняка была такая высокая, что она уже давно должна была ослепнуть.

Ну и глупая же муха, подумал я: всеми правдами и неправдами пытаться попасть к свету, который так ее притягивал, а потом в безумии пытаться от него убежать. Понаблюдав так еще какое-то время, я погасил лампу в столовой и пошел спать.

К моему сожалению, осенью деревня была куда менее оживленной, чем летом. Оно и понятно: смысла отправлять сюда детей всего лишь на неделю не было, родители еще не успели от них устать. Наверное, сидят сейчас по домам и режутся в компьютер… Впрочем, и у моего положения были плюсы: находясь в ссылке, я избегал разбирательств по поводу результатов своей учебы.

Я проснулся рано утром, когда только начинало светать. Бабушка с дедушкой все еще спали. Я заглянул за старую узорчатую занавеску и увидел улицу, утонувшую в белесом тумане. Мне вдруг захотелось оказаться там, потеряться в этой неизвестности, хоть и ненадолго, поэтому я быстро натянул на себя одежду и, поеживаясь от холода, вышел во двор. Бим, как и его хозяева, спал без задних ног в своей конуре; он негромко лаял и дергал лапами – видимо, ему снилась охота. Как можно тише, чтобы не разбудить старого пса, я открыл ворота и утонул в тумане.

Было очень тихо. Я шагал медленно, наслаждаясь неизвестностью, хоть и прекрасно знал, что находится вокруг меня. Нога наткнулась на длинную крепкую палку; недолго думая, я взял ее в руки и продолжил путь вместе с ней. Я представлял себя космонавтом, исследующим чужую, полную неизвестных опасностей планету. Покрытая утренней росой трава щекотала щиколотки, клочья тумана струились между пальцами, до ушей доносилось рассветное пение ранних пташек – я вдруг понял, что соскучился по деревне. Но тут же испугался: не было ли это признаком подступающей старости? Хотя, логично рассудил я, какая разница, старость это или нет, если мне это нравится.

Тут я увидел, что кто-то идет по улице. Оказалось, это были ребята: Саня, Санька и Паша. Паша нес в руках какой-то предмет, накрытый грязной тряпкой. Все трое оживленно что-то обсуждали, когда я вышел им навстречу. Мы обрадованно пожали друг другу руки и продолжили путь по улице.

– Что ты тут делал один, Миша? – спросил Паша, уважительно поглядев на палку у меня в руках.

– Представлял себя космонавтом. Тебе не кажется, что этот туман похож на инопланетный?

– Ага, я тоже так с утра подумал, – кивнул он. – Бабка сказала мне, что он скоро пройдет.

– Что это у тебя в руках? – кивнул я на ношу. Он ответил:

– Это мертвая лягушка.

– Мы нашли ее около дома Валентина, – пояснил Саня.

– Ага. И решили похоронить. По-человечески. – Паша приподнял тряпку, и я увидел тело маленькой темной лягушки. И вдруг вспомнил, что однажды мы уже встречались: тогда, когда на холме в лесу