Время, назад (сборник) - Филип Дик

— Простофиля боится, что оружие подобного типа уже существует, сказал задумчиво Джек таким тоном, что Ларс понял — это не легковесный ответ, не какая–нибудь фривольность. — Этот страх прячется в самом дальнем уголке его сознания. Даже если мы не покажем оружия, простофиля будет верить в его существование. И будет бояться, что каким–то образом, по неизвестным для него причинам, его могут применить против него. Может быть, он вовремя не заплатил лицензию на свой джет–хоппер или скрыл свой подоходный налог, или, может… Может быть, он где–то в глубине души знает, что он такой, каким его первоначально создал Бог. Что почему–то он не совсем может постичь это. Он запутался.

— И он заслуживает, чтобы 278–ой направил его мысль в нужное русло, кивнул Пит.

— Нет, — возразил Ларс без особой надежды. — Он ничего не заслуживает. Вообще ничего. Даже отдаленно напоминающее 278–ой или 240–й, или 210–й. Да любой. Он не заслуживает. За что им? — Он указал на экран.

— Но 278–ой существует, — ответил Джек. — Простофиля знает об этом. И когда он видит, что это оружие применяется против более уродливой формы жизни, чем он сам, он думает: «Эх, может, пронесло? Может, эти ребята из Нар–Востока действительно такие плохие, эти ублюдки? И 278–ой не будет направлен на меня. Я смогу сойти в свою могилу чуть попозже, не в этом году, а лет через пятьдесят». И это значит — и в этом то и суть, Ларс, что ему не надо волноваться о своей смерти в данный момент. ОН МОЖЕТ ДЕЛАТЬ ВИД, ЧТО НИКОГДА НЕ УМРЕТ.

После паузы Пит мрачно сказал:

— Единственное, что действительно делает его защищенным, что заставляет его поверить, что он выживет, — это увидеть другого на своем месте. Что кто–то другой умрет за него, Ларс.

Ларс ничем не ответил. Что тут можно было сказать? Это звучало разумно; и Пит и Джек оба пришли к согласию, а они были профессионалами: они со знанием дела и глубоко занимались своей работой. А он сам, как правильно подчеркнула Марен, был просто идиотом–ученым. У него был талант, но он ничего, абсолютно ничего не знал. Если Пит и Джек так говорили, то единственное, что ему оставалось сделать, — кивнуть головой.

— Единственная ошибка, сделанная в этой области, — говорил Джек, — то есть в разработке оружия устрашения, была присущая середине ХХ века бессмысленность и безумие существования универсального оружия. Бомба, которая взрывала действительно всех. Это была настоящая ошибка. Это зашло слишком далеко, и нужно было повернуть все вспять. И вот мы получили тактическое оружие, специализировались все больше и больше, особенно по классу оружия устрашения. И пришли к тому, что теперь можно не только выбирать цель или мишень, но можно эмоционально воздействовать. Я за оружие устрашения, я понимаю эту идею. Локализация — вот в чем суть. Для пущего эффекта он прибавил свой этнический акцент. — К чему вам мишень, мистер Ларс, если у вас в руках «духовное ружье», которое может взорвать весь мир. И к тому же может наделать много еще самых всяких прелестных ужасов. Если у вас есть… — Он по–крестьянски мудро ухмыльнулся. — У вас есть молоток, которым вы сами бьете себя по голове.

Теперь акцент и юмористические потуги пропали, и он добавил:

— Водородная бомба была огромной, параноидальной ошибкой. Продуктом параноидального психоза.

— Таких психов теперь больше нет, — спокойно сказал Пит.

— По крайней мере среди тех, кого мы знаем, — добавил Джек.

Все трое переглянулись.

* * *

На другом конце континента Сэрли Г.Феббс говорил:

— Один билет в экспресс 1 класса, сиденье у окна, на противовзрывную ракету 66–ДЖИ до Фестанг–Вашингтона, и вот возьмите это, мисс. — Он аккуратно вытащил и положил на сверкающую поверхность перед окошечком клерка ТВА банкноту в 90 кредитов.

Глава 9

За Сэрли Г.Феббсом в очереди к окошечку за билетами, заказами и багажом дородный, хорошо одетый человек, напоминающий бизнесмена, говорил кому–то еще:

— Взгляните сюда! Посмотрите, что происходит над головой, за нашими спинами именно в эту минуту! Запущен новый спутник, на орбиту, и снова ими. Не нами! — Он тыкал в страницу своей утренней гомозеты, захваченной из дому.

— Черт возьми! — сказал стоящий позади него мужчина с подобающим чувством. Естественно, Сэрли Г.Феббс, ожидающий, пока ем билет в Фестанг–Вашингтон будет зарегистрирован, прислушался к этому разговору.

Вполне естественно.

— Интересно, это «ежик»? — спросил дородный, похожий на бизнесмена человек.

— Не…ет. — Личность позади нет отчаянно затрясла головой. — Мы бы возражали. Вы думаете, что человек склада генерала Джорджа Нитца позволил бы это? Мы бы зарегистрировали официальный правительственный протест так быстро…

Обернувшись, Сэрли Г.Феббс сказал:

— Протест? Вы шутите? Разве у нас лидеры такого сорта? Вы действительно верите в то, что нужны слова? Если бы Нар–Восток запустил этот спутник, без официальной регистрации спектров в СИНК–ПА заранее, мы бы… Он сделал неопределенный жест рукой. — Хм… хм. Он тут же был бы спущен на Землю.

Он получил билет и сдачу от клерка.

Позже, уже на перроне в ожидании экспресса и в купе первого класса, на месте у окна он очутился рядом с дородным, хорошо одетым человеком, похожим на бизнесмена. После нескольких секунд — а весь полет длился всем 15 минут — они возобновили свой серьезный разговор. Они уже пролетали Колорадо и Скалистые Горы, быстро мелькавшие внизу. Но благодаря важности своей дискуссии они не обратили внимания на эту величественную картину.

Пусть, им не до того. Разговор серьезный.

Феббс сказал:

— «Ежик» или нет, но каждый Восточный рак — он!

— А? — не понял дородный, похожий на бизнесмена мужчина.

— Каждая ракета из Нар–Востока — это опасность. Они все к чему–то стремятся. — К чему–то злому, подумал Феббс про себя и взглянул через плечо дородного мужчины в его газету. — Я такого никогда не видел. Черт его знает, что оно может содержать! Откровенно говоря, я считаю: мы должны сбросить на Нью–Москву Разрывное Мусорное Ведро.

— А это что еще такое?

Сжато, потому что полностью осознавал, что средний человек не мог проводить бесконечных исследований в публичной библиотеке, как это делал он, Феббс рассказал:

— Это ракета, которая разлетается на мелкие кусочки в атмосфере.

«Атмосфера» — от санскритского «атмен» — значит «дыхание». Слово «санскрит» — от «самскрта» — означает «обработанный», что происходит от «Само», что означает «равный», плюс «ар», «делать», и «крт», «форма». В атмосфере, в любом случае над насцентром — населенным центром — на который ракета наведена. Мы ставим «Иуду Искариота 4–го» над Нью–Москвой, заводим разрушения в полмили, и на землю дождем сыплется мин — миниатюрный г/д гомеостатический… — Трудно было вести беседу с рядовым представителем масс. Тем не менее, Феббс сделал все от нем зависящее, чтобы найти термины, которые бы этому дородному ничтожеству, этому нулю, были бы понятны. — Они размером с обертку от жевательной резинки. Они плавают по всему городу, особенно поражая звонки квартир. Вы ведь знаете, что такое квартира, не так ли?

— Я живу в одной из таких квартир, — пролепетал дородный бизнесмен.

Феббс совершенно спокойно продолжил свои полезные объяснения.

— Они — хамы, то есть хамелеоны. Они смешиваются, становятся такого же цвета, как и то, во что попадают. И вы не можете их вычислить. И там они лежат, пока не стемнеет — скажем, до десяти вечера…

— Откуда они знают, что уже десять, — у них что, часы у каждого? Тон дородного бизнесмена был слегка язвительным, как будто он понимал, что Феббс его каким–то образом обманывает.

С солидной значительностью Феббс сказал:

— По убиванию тепла в атмосфере.

— О!

— Около десяти вечера — когда все спят… — Феббс аж задохнулся от мысли о стратегическом оружии в действии, о его совершенстве. Это оружие пролагало тонкую–тонкую дорожку, как во врата Спасения: с точки зрения эстетики, это было удовлетворительно. Можно было наслаждаться самим знанием о Разрывном Мусорном Ведре, даже не приводя его в действие.

— Ну, хорошо, — сказал дородный мужчина. — Итак, в десять вечера…

— Они начинают, — продолжил Феббс. — Каждый шарик, абсолютно невидимый, начинает издавать звук. — Он посмотрел на лицо толстяка.

Наверняка этот гражданин не утруждал себя чтением «ВЕРВЕКЕ», информационного журнала, посвященного исключительно фотографиям и статьям, освещающим в полном объеме все вооружения как Запад–Блока, так и Нар–Востока. Возможно, с помощью агентства по сбору информации, которое, как он краем уха слышал, называлось «КИСН», или «КУСН», или «КЕСН». У Феббса была полная десятигодичная подписка на «ВЕРВЕКЕ», от обложки до последней страницы. Такое не имело цены.