Лис пустыни. Генерал-фельдмаршал Эрвин Роммель - Лутц Кох

В тылу атаковавших Тобрук немецких частей концентрировалось самое крупное бронетанковое соединение британцев за все время боевых действий в Африке – танковые колонны вышли из Западной пустыни Египта, проследовали через оазис Сива и направились к побережью. С запада через Эс-Саллум и Бардию к Тобруку подтягивались не менее значительные силы противника, имевшего в своем составе крупные танковые соединения. В этой ситуации Роммель едва не допустил роковую ошибку, которая могла закончиться полной катастрофой для Африканского корпуса. Вначале он, действуя в своей привычной, решительной манере, нанес сокрушительный удар по наступающей вдоль побережья «Северной» группировке и разбил танковую дивизию англичан в районе Бардии. Потом стали поступать противоречивые сообщения о продвижении «Южной» группы войск. Роммель решил перехватить инициативу: нанести удар по Сиве и отрезать наступающих от баз снабжения. Полководческий почерк Роммеля – это молниеносное принятие решения. Кстати, его недоброжелатели в ОКБ и Генеральном штабе часто критиковали его за такой стиль руководства. Роммель отдает опрометчивый приказ обеим танковым дивизиям – нанести удар в направление оазиса Сива. Внезапно резко ухудшилась ситуация под Тобруком: штурмующие крепость войска оказались под угрозой окружения наступающими с юга англичанами. В этот момент установить связь с Роммелем было невозможно – вместе с начальником штаба, генералом Гаузе, он находился в пути. Тогда офицер оперативного управления генштаба, оберст Вестфаль, на свой страх и риск отменил решение командира и развернул танки к Тобруку. Тем временем Роммель добрался до Сивы на известном всему Африканскому корпусу «Мамонте», трофейном английском броневике. Однако здесь он не обнаружил свои дивизии, а только британские, от которых ему едва удалось оторваться, благодаря мастерству водителя и камуфляжной раскраске командирского броневика. Разгневанный Роммель повернул назад к Тобруку и… сразу же осознал свою страшную ошибку. Ему не понадобилось много времени, чтобы понять, на каком тончайшем волоске висела судьба всего экспедиционного корпуса, окажись оберст Вестфаль более исполнительным и менее инициативным!

Между тем битва за Тобрук была в полном разгаре. Мурхед пишет:

– Эти 24 часа Роммель испытывал мучительную неопределенность. По истечении ночи он обнаружил, что совершенно неожиданно в пустыне, вернее на маленьком участке пустыни, в радиусе ближайших нескольких сотен миль нет противника. Он осторожно двинул свои танки на юг, к границе, чтобы понять – что, собственно говоря, происходит. Только во второй половине следующего дня под Гейтхаузом немцы столкнулись с американскими «Милягами».[13]

Завязалось жестокое сражение – артиллерийский огонь достиг такой плотности, что пустыню накрыло непроницаемое облако из дыма, гари, пыли и выхлопных газов. Артобстрел достиг своей кульминации: германские пушки против наших, наши орудия против танков Роммеля – противоборствующие стороны разделяло едва ли больше пяти километров. Потом вперед пошли танки – и это был апофеоз сражения! Неказистые, но юркие и быстрые «Миляги», вооруженные 37-мм двухфунтовой пушкой, с неэстетичной почти квадратной башней и развевающимися вымпелами, принимали первое боевое крещение на африканской земле. Эти танки только что сошли с конвейеров американских машиностроительных заводов, и нас интересовал вопрос, как проявят они себя в первом бою – очень хорошо, плохо или так же, как и другие наши боевые машины.

Роммелю удалось добиться определенного равновесия, хотя у немцев было значительно меньше бронетехники. Несколько неожиданных тактических ходов, профессионализм артиллеристов и удачные действия истребительно-танковых подразделений сразу же поставили противника в затруднительное положение. Мурхед с восхищением отзывается о полководческом таланте Эрвина Роммеля:

– Пока танковое сражение, самое кровавое в истории африканской войны, еще только набирало обороты, Роммель отважился на гениальный и одновременно отчаянный шаг: он вывел из боя часть броневиков и танков и бросил их в атаку на коммуникационные линии британцев. Танк против небронированного автомобиля – это все равно, что запустить акулу в бассейн с макрелью! В драматическом ночном бою танки Роммеля как нож сквозь масло прошли через позиции 5-й южноафриканской бригады и попытались пробиться через египетскую границу на соединение с ведущими оборонительные бои подразделениями германской пехоты. Они уничтожили слабое прикрытие и разогнали по всей пустыне невооруженные транспортные средства англичан. Войска охватило близкое к панике отчаяние, еще более пагубное по своему воздействию, чем массированный артобстрел. По пустыне бесцельно бродили утратившие связь с командованием, наполовину разбитые части. Интендантские обозы, так и не получившие приказов, оказались рассеянными среди необъятной пустыни. В безлюдных песках были брошены артиллерийские батареи и танковые роты. Военнопленные внезапно становились охранниками – по три-четыре раза в течение одного дня солдаты попадали в плен и совершали побег…

…Не могло быть и речи о централизованном руководстве войсками – все сражение разбилось на полдюжины изолированных очагов. Полевые лазареты и санбаты по несколько раз за день переходили из рук в руки, а медперсонал оказывал первую помощь британским, немецким и итальянским тяжелораненым без разбора на своих и чужих. Повсеместно использовалось трофейное оружие, танки и машины. Доходило до совершенно анекдотических ситуаций: вот немецкий солдат сидит за рулем английского грузовика с захваченными в плен южноафриканцами, не справляется с управлением на сложном участке трассы и врезается в итальянскую машину, из кузова которой выскакивают новозеландцы и освобождают наших людей. Вот грузовики с немецкой пехотой в сумерках пристраиваются к британской автоколонне и несколько десятков километров едут бок о бок с неприятелем, пока замечают свою ошибку и скрываются в пустыне. Генералы брали противника в плен, а бригадные командиры и капралы поднимали бойцов в рукопашную.

Ситуация на поле боя менялась быстрее, чем в штабах успевали получить, изучить и проанализировать противоречивые донесения ротных командиров. Театр боевых действий все больше напоминал восьмислойный именинный пирог – и одному Богу было известно, чем закончится это сражение.

Донесения с фронта бросали Каир то в жар, то в холод – от воодушевления и ликования до разочарования и паники. Каждый день английская пресса и радиостанции всего мира возвещали об очередной победе британского оружия в песках Африки. Прорыв Роммеля не был по достоинству оценен средствами массовой информации – видимо, журналисты решили не распространяться на «малоприятную тему». Зато газеты печатали обнадеживающие репортажи под броскими заголовками: Роммель в «котле», «Паническое бегство Роммеля», «Немцы тщетно пытаются вырваться из британского капкана».