По чужим правилам игры. Одиссея российского врача в Америке - Гуглин, Майя
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чернокожий мальчик родился недоношенным в 32 недели. Искусственное вскармливание, нормальное развитие до 3 месяцев, потом лихорадка, кашель. Данные газового состава крови. Общий анализ крови. Появилась мокрота. Мазок мокроты, окрашенный по Граму, приведен ниже. Кто возбудитель?
Мазков по Граму я не видела лет 15. Микробы парочками – значит диплококки. Из перечисленных в задаче к диплококкам относятся только менингококки. И дальше, и не морочьте голову, надо же было напихать столько лишней информации в условия. А это – драгоценные секунды.
Время уходит. Кошусь в контрольный листок соседки справа. Она впереди, заполняет последний столбик. Заглядываю к соседу слева, который в начале экзамена методично сгрыз четыре здоровых яблока. Теперь он так же методично штрихует букву «в» ровным столбиком, на все оставшиеся вопросы. Дальше!
Женщине 53 года, рост 162 см, вес 80 кг, менопауза 5 лет, беременностей и родов не было, курит по 5 сигарет в день, алкоголем не злоупотребляет. Риск развития какого рака наиболее вероятен: шейки матки? Тела матки? Яичников? Легкого? Молочной железы?
Курение повышает риск всех раков, особенно легкого, но тогда при чем отсутствие беременностей? Это – фактор риска двух из перечисленных раков – тела матки и яичников. Время убегает. Какой предпочесть? Отмечаю яичники – вероятность попадания 50 %.
– Время закончилось. Закройте книги, прекратите работать.
Черт! Она же толстая! В жировой ткани образуются дополнительные эстрогены! Они увеличивают риск рака тела матки!
– Кто будет работать после предупреждения, получит замечание в письменном виде, которое будет послано в Комиссию. Это может привести к тому, что экзамен не будет засчитан.
Контролер смотрит на меня, у всех карандаши уже лежат на столах.
Желающих рисковать здесь нет. И вместо того, чтобы исправить «а» на «в», я бросаю карандаш.
Выходим около пяти, на улице смеркается. В голове толпятся беременные женщины, новорожденные младенцы, подростки, старики, алкоголики и наркоманы. Мы абсолютно выжаты. Что американцы умеют делать – это выжимать из тебя все, что ты можешь дать, до последней капли. Лера уже ждет. Она весь день бегала по промозглому городу, устала, замерзла. Облюбовала маленькое кафе, естественно, с видом на что-то готическое. Готику находим быстро, кафе исчезло. Долго бегаем кругами по площади Габриэль. Наконец и оно находится. Несколько столиков, кофе, ореховое мороженое, вафли со сбитыми сливками. Сидим долго. Я вспоминаю задачи. Наши мнения расходятся. Оптимизма это не прибавляет.
Потом мы вяло бродим по магазинам, как водится, теряемся на вокзале, наконец попадаем на свой автобус, и едем в ночлежку – далеко за гигантские городские кладбища, к челнокам и запаху шпал.
Второй день отличается от первого тем, что перед шестью часами экзамена по медицине сдаем английский язык. Основная проблема и здесь – время. Диалоги короткие, на ответ – несколько секунд. Задумался – пропустил начало следующего диалога – не понял – сбился. С письменными заданиями сложностей не возникало.
Нас – из бывшего СССР – здесь больше, чем в Будапеште, человек двенадцать. В основном Москва, Санкт-Перербург, Киев. Одна из Казани. Большинство уже сдало первый этап, и балл примерно как у меня – невысокий. Кажется, они все моложе. Интересно, что самые слабые результаты первого этапа у всех нас – по психологии. Что-то основное мы не схватили в их подходе к поведению человека.
Практически все так или иначе побывали в Штатах, в основном по полгода – году. Прекрасный английский. У многих – контакты в США. Девочка из Москвы учится на факультете, который дружит с соответствующим факультетом в Нью-Йорке. Многие ездят туда на стажировку. Как возвращаются – устраиваются на такую работу, чтобы оставалось побольше свободного времени, готовятся, сдают и уезжают.
– Чего греха таить, – философствовал нейрохирург из Москвы, – все мы тут боремся за один – два балла. Перевалить через перекладину, даже задев за неё, и прорываться дальше. Был я там. Ни у кого нет трех лобных долей. Все двумя обходятся.
И снова мы решаем задачи про мальчиков с недержанием мочи и девочек с наркоманией, малышей с наследственными аномалиями, алкоголиков с желтухами и стариков с нарушениями походки. Закончились последние три часа. Мы желаем друг другу удачи.
– Встречаемся здесь же в августе! – говорим мы на всякий случай.
В августе можно пересдать второй этап. Число попыток не ограничено, хоть двадцать раз сдавай. При этом каждый надеется, что он сюда больше не приедет.
Мы разбегаемся по Варшаве. Кто-то остановился у знакомых, кто-то на квартире, кто-то, из самых молодых, даже в нормальной гостинице. Наша ночлежка – самая крутая. Так дешево больше никто не живет. Большинство завтра же уезжает домой, расслабиться на месяц и снова учить. Результата дожидаться нельзя. Пропустишь месяц, потом окажется, что не сдал – не догонишь.
Мы с Лерой блаженствуем еще несколько дней. Проходим центр, Краковское предместье, Старый город. Пьем пиво, едим в пиццерии на Замковой площади. И болтаем.
Экзамен мне, в общем, не понравился. Он не моделирует настоящую работу врача. Нет в жизни такого жесткого цейтнота. Не надо принимать шестьдесят принципиальных решений за час. И хорошо, что не надо. Врач думать должен. Но зато как приятно понимать, что никому не будет сделано скидки на рабоче-крестьянское или славянское происхождение или проживание в условиях Крайнего Севера. Никто не получит лишнего балла или лишней минуты за то, что его дядя работает в Комиссии. Никому не простят ошибку за то, что он сообразил, кому надо заплатить. Компьютер взяток не берет.
Сейчас у нас тоже решили ввести нечто подобное – лицензирование врачей. Говорят, что без него врачей не будут допускать до работы. Лицензирование будут проводить на кафедрах медакадемии. За это каждый врач должен заплатить 200 тысяч рублей. Из Москвы получено несколько сот вопросов, к каждому предлагается пять вариантов ответов, из которых надо выбрать один. Кафедры их модернизировали, что-то добавили, что-то изменили. Вопросы изощренные, надуманные, многие не имеют практического значения, ответить на них трудно. На одной кафедре вначале решил проверить степень сложности сам профессор, как истинный ученый – на себе. Он правильно ответил на 30 % вопросов. Нужно набрать не менее 70 %, поэтому он распорядился все результаты слушателей умножать на коэффициент 2,5.
На кардиологии сделали проще. Заведующая отделением договорилась с профессором и получила тексты всех вопросов с правильными ответами. За несколько коробок конфет отдала это секретарю главного врача для снятия ксерокопий. Теперь каждый врач получит такой экземпляр, выучит
