По чужим правилам игры. Одиссея российского врача в Америке - Гуглин, Майя

Взяли сумки, вышли на Брестский вокзал. Озираемся. Где купить ваучеры? Никто не знает. Похоже, в истории этого вокзала мы первые в Польшу едем. Киоск с жетонами для игровых автоматов.

– Где ваучеры купить?

– Платите по двадцать пять тысяч за ваучер!

– Двадцать пять тысяч чего?

– Зайчиков, конечно!

– У нас нет зайчиков, мы из Москвы едем.

– Тогда по три тысячи рублей!

В Волгограде в это время трамвайный талон стоил шестьсот рублей. И надо было нас с вещами выгонять из вагона?

Подземный Варшавский перрон. На вокзале пахнет ванилью и выпечкой. Бегущей строкой – реклама, единственная на русском языке: самые дешевые ночлеги в Варшаве. Это для нас.

Но не сразу. Схема знакома. Поменять деньги. Вещи – в камеру хранения. Найти место экзамена. И только потом – дешевый ночлег.

При обмене денег оказалось, что в Польше одновременно ходят старые и новые злотые. Разница – в десять тысяч раз. Мы ни тех, ни других никогда не видели. Но за неделю, проведенную в Варшаве, нас не обсчитали ни разу. Мы не переставали этому удивляться. Могли обмануть – и не обманули. Очень странно. По возвращении в Москву меня обсчитали в первом же магазине. Чтобы не забывала, куда вернулась.

У автоматической камеры хранения мы минут двадцать спорили, как ею пользоваться. Когда наконец пришли к общему мнению, обнаружили прямо перед носом инструкцию на русском языке с картинками. И вышли из вокзала в ранние зимние сумерки.

Первое впечатление – как будто не уезжали из Москвы. Огромное здание – несомненный родственник сталинских высоток типа МГУ, только в шпиле легкий готический акцент. Мы тут же окрестили его монстром.

Долго ездили и блуждали в поисках экзаменационного центра. Было темно и холодно, дул пронизывающий ветер. Широкие чужие проспекты, расстояния, как в московских новостройках. Ничего похожего на уютный, милый Будапешт. Зачем нас сюда принесло?…

От вокзала до экзаменационного центра – остановок восемь. До дешевых ночлегов – столько же, но в другую сторону. Мы приползли туда совершенно замерзшие. Там было, как в нормальной советской общаге. Дым коромыслом. Дети, бегающие под ногами. Очередь к вахте. Русская речь. Поляки с пистолетами: в рекламе оговорена вооруженная охрана, здесь живут в основном челноки. Магазин на первом этаже: спиртное, сигареты, презервативы. Разномастные объявления на стенах, лифтах, дверях: продается посуда, золото, обувь, продукты, порнокассеты, мороженое. Нам достается комната на девятом этаже. Лифт частично сломан, подчиняется только своим. Нас поднимает охранник с кобурой на поясе.

Комната слава богу, на двоих. Кровати застелены одноразовым бумажным зеленым бельем, как в операционной. Пододеяльники заклеены лейкопластырем. Между койками – сантиметров двадцать. Есть еще стол, пара стульев, вешалка. Душ с засоренным стоком. Черный грибок на стенах. Туалет. За все – около 6 долларов в сутки. Не так уж плохо.

Отогреваемся горячей водой, чаем, наполовину одетые, залезаем под одеяла. Ветер в окно, запах железной дороги, на этот раз без примеси ванили. Я долго не могла заснуть.

Встали рано. Лера – за кофе, я – за суперконспекты. Полседьмого вышли. Первое приятное открытие: обычные рейсовые автобусы ходят строго по расписанию. С точностью до минуты. Приехали к знакомому вокзалу, подышали ванильным запахом. И… заблудились в подземном переходе.

Это был кошмар. Мы выбегали из разных выходов и убеждались, что наш трамвай тут не ходит. Потом поняли, откуда он ходит, но не могли туда попасть.

– Нам надо туда! – говорили мы друг другу, показывая руками. – Мы должны войти и держаться этого направления.

Мы спускались и тут же сбивались, потому что наземная и подземная планировки не соответствовали друг другу. Мы ходили по кругу мимо одних и тех же черных манекенов в ослепительно белых трусах и лифчиках. Когда мы, наконец, нашли остановку, то отчаянно опаздывали. Как мы бежали с трамвая на метро, потом от метро до места. Если мы сейчас опоздаем, это будет достойный финал всей истории.

Но мы успели. Отдышались в очереди на регистрацию. Лера ушла. Бывший бальный зал княжеского особняка. Прослушали ту же инструкцию, что год назад. Вскрыли печати. И понеслось. Сто восемьдесят вопросов – сто восемьдесят минут.

У 60-летнего мужчины с эмфиземой легких в течение трех дней нарастает одышка, кашель, выделение мокроты. Час назад появилась общая заторможенность. По дороге в больницу начали давать кислород. При поступлении сознание спутанное, контакта с больным нет, он слабо реагирует на болевые стимулы. Кислород дают со скоростью 6 литров в минуту. Газовый состав крови: рН 7,2, давление углекислого газа 95 мм ртутного столба, кислорода – 100 мм ртутного столба. Что нужно делать дальше:

а) прекратить давать кислород

б) продолжать давать кислород и добавить дыхательный стимулятор

в) давать кислород, но со скоростью 2 литра в минуту

г) давать 24 % кислород маской Вентури

д) заинтубировать и начать искусственную вентилляцию легких?

92-летний больной направлен из дома престарелых. Он стал сонливым. При осмотре не обнаружено ничего особенного. Уровень натрия в крови 118 миллиэквивалентов на литр. Что не может вызвать данное состояние:

– злоупотребление мочегонными

– гиперлипидемия

– избыточная секреция антидиуретического гормона

– надпочечниковая недостаточность

– несахарный диабет?

По сути – не вопросы, а маленькие клинические задачи. После первого этапа мне казалось, что я уже могу работать в этом темпе. Но задачи длинные, их надо понять, с первого раза не получается, приходится читать дважды. Газовый состав крови, как и электролиты, в нашей больнице не определяют, наизусть я их не помню. Нормальные значения есть на форзаце, но надо перелистать страницы, найти, осмыслить: повышен или понижен. Нечестно, в пробном тесте таких вопросов почти не было. Минуты не хватает катострофически, и через полтора часа у меня дефицит 30 минут. Значит, на следующие 30 задач уже по полминуты!

Мужчине 55 лет, он выпивает бутылку вина и выкуривает 20 сигарет ежедневно. В последнее время появились боли в левой стопе, при ходьбе приходится останавливаться. Пульс, естественно, ослаблен. Все просто: у него облитерирующий атеросклероз. Что ему посоветовать? Отбросив три заведомо неправильных ответа, получаю выбор из двух безусловно правильных вариантов: сделать ангиографию или бросить курить?

Женщина 35 лет с инсулинзависимым сахарным диабетом. Доза такая-то. Начало понемногу отекать лицо. В моче стал определяться белок, очевидно диабетическая нефропатия. Уровень гликозилированного гемоглобина в крови 11 %. Что нужно делать: увеличить дозу инсулина или назначить ингибиторы ангиотензинпревращающего фермента?

Собаки они все-таки. Не бывает в жизни такого, чтобы гликозилированный гемоглобин был известен, а сахар крови и мочи – нет. У нас в стране вообще не определяют этот гемоглобин, а норма не указана. Но уж