Вернуть общак - Сергей Зверев

– Это ты-то труженик? – рассмеялся Земцов. – И где же ты пахал все это время?

– Все! Хрен в дышло! Без адвоката ко мне не суйся! – Сома колотила мелкая дрожь, с губы стекала неконтролируемая струйка слюны. Бандит еще не был законченным наркоманом, чтобы висеть – тупо смотреть перед собой из-под полуопущенных век, находиться в состоянии овоща. Героин пока еще активизировал его бешенство.

– Вот здесь и было дело. – Костин, как заправский агроном, показал рукой на участок земли перед собой. – Вон там, за забором, стоял джип. С этой стороны стены прятался я, а с другой – Пастор со своим балбесом-растеряхой. Как видишь, место открытое. Спрятать здесь что-то крупное, наподобие сумки, просто невозможно. Это когда рядом с банком стоишь – не видно, кто за стеной. А если находишься рядом, то обе стороны очень хорошо просматриваются.

– А стычка где была? – угрюмо спросил Пащенко.

– На том месте, где ты стоишь. Когда я рукой достал первого, он отлетел к машине и врезался в нее как таран. Сумка была у него под мышкой. После я получил удар в голову и рухнул на спину. Все. Прокурор цеплял носком ботинка веточки и откидывал их в сторону.

– Интересно. Я не понимаю – сумка улетела на юг, что ли?! – заявил он, прохаживаясь по кругу.

– Возможно. – Антон достал сигарету и на ветру сумел прикурить. – Если она повисла на дереве, по твоей версии, то сейчас кто-то уже укладывает вещи для поездки на Таити. Навсегда.

Он присел на корточки, поднял крышку от водочной бутылки, некоторое время рассматривал ее, словно не догадывался о предназначении этой штучки, потом отбросил в сторону и выпрямился. Она повертелась на ветру, упала и звякнула. Антон обернулся. Одна крышка лежала на другой, значительно большей, от канализационного люка. Скорее из интереса, чем по какой-то другой причине, Костин подошел к колодцу и снова присел.

– Что ты там рыщешь как следопыт? – бросил ему Пащенко.

– Тут колодец, Вадик. – Антон всматривался в пазы творила.

– Ну, колодец. И что?

– Его недавно открывали. Я и не догадывался, что он здесь есть.

– Еще бы! – усмехнулся прокурор. – Ты лица злодеев рассмотреть в темноте не смог, а колодец увидел бы!

Антон осмотрелся, нашел на земле большой ржавый гвоздь, повернулся к другу и попросил:

– Помоги.

– Да брось ты ерундой заниматься! – поморщился Вадим. – Поехали к Земцову! Еще не хватало, чтобы бандюки над судьей изгалялись! Сейчас весь город перетряхнем, чтобы неповадно было. Все законные основания для этого имеются.

– Помоги, говорю!

Вдвоем они оторвали тяжелую чугунную крышку, и Костин посмотрел вниз.

– Что-нибудь видишь? – раздался над ним голос Пащенко.

Вместо ответа Антон подтянул на коленях брюки и спустился вниз. На спаренных трубах лежали две пустые бутылки из-под пива. Подняв одну из них, он убедился в том, что срок годности содержимого истекает через три дня. Щелкнув зажигалкой, Костин всмотрелся вниз. На гнилом, покрывшемся склизким налетом выступе лежал клочок материи, насквозь пропитанный водой. Прихватив трофеи, Антон вылез наружу. После душного и влажного колодца ему сразу стало холодно.

– Что это? – спросил Пащенко.

– Пустая бутылка. Вторая – такая же.

– Я не дурак, вижу, что это пустая бутылка. «Толстяк». Вполне нормальное пиво. Спрашивая, что это, я имел в виду – на фига ты ее мне показываешь?

– Пиво пили недавно. Срок годности еще не истек. Сантехники такое покупать не станут. Не по карману. Они довольствуются в лучшем случае «Жигулевским». Значит, кто-то недавно сидел в колодце. А это что? – Костин разжал ладонь, и прокурор увидел обрывок ткани, похожий на кусок пояса.

– Ремень, – непонимающе ответил Пащенко. – Это не адрес того места, где находится сумка, и не пачка долларов из общака Пастора. Это кусок ремня, Костин.

– Это кусок ремня от сумки. – Антон улыбнулся, поднося обрывок к лицу друга, который старательно отворачивался. – Видишь, с одной стороны ремень оторван от кольца с карабином!.. А с другой он отрезан аккуратно, словно ножом. Так сделает всякий, кто захочет починить ремень на сумке. Любой человек обрежет место обрыва, чтобы присобачить конец петлей за карабин.

– И какой вывод из сказанного ты можешь сделать? – спросил Пащенко.

– Пока не знаю. Ладно, пойдем пройдемся. Что-то мне не хочется сегодня возвращаться на улицу Гоголя.

– Ночуй у меня, – обрадовался друг. – Сегодня «Локомотив» играет.

– Нет, Вадим, спасибо.

– Так что? Ей – налево, мне – направо?..

– Ну и – до свидания… – подыграл Антон и протянул другу руку.

Глава 9

Специальный корреспондент «Нью-Джерси таймс» в Смоленске Майкл Приттман был одним из тех журналистов, которые на завтрак, обед и ужин предпочитают подавать горячее. Такие, как он, любители «шока по-ихнему» делятся на две категории. Первые фотографируют из засад, сквозь зашторенные окна, оргазм суперзвезд. Впоследствии в передовицах своего издания они выдают его за половую несостоятельность. Вторые выступают в роли оракулов-гинекологов и частенько сообщают широкому кругу читателей о чьей-то беременности. Как правило, героини подобных статей именно из них узнают о том, что им следует ждать ребенка.

Майкл Приттман относился ко второй категории. Он и его коллеги вели беспощадную просветительную борьбу с безграмотностью граждан США и Смоленска относительно криминогенной обстановки в городе и России в целом. Умение в банальном бытовом убийстве видеть руку русской Никиты, а в краже бутылки кагора из супермаркета – «звено загадочной цепи хищений, прокатившейся по тихому, забытому богом городу Смоленску» часто оборачивалось для Майкла судебными заседаниями. Россия – это не Америка. В этой забытой богом стране шокировать можно только тинейджера новым сортом конопли. Весь остальной народ пребывает в этом состоянии уже последние двадцать лет как минимум. За фуфло здесь могут запросто морду набить и деньги отобрать. Так уже не раз случалось с Приттманом.

Он чуть не подпрыгнул от радости, когда услышал в выпуске местных новостей, что правоохранительные органы сумели задержать крупного преступного авторитета вместе с кассой. На следующий день Майкл встретился с одним из сотрудников полиции и выяснил, что в этом деле свидетелем проходит некто Костин.

Майкл Приттман каждой клеткой своего организма почувствовал, что вскоре редакция в Нью-Джерси получит сенсационный материал. Статья будет называться так: «Судейская джига вокруг воровского общака». Да, это будет в самый раз. Обещанный огромный гонорар от Мэла Боско, главного редактора, и, как следствие, поездка с Салли во Флориду ему уже обеспечены.

Что-то было не так.

Антон еще раз потянул носом воздух. Едва заметно, но все же чувствовался запах, который трудно спутать с чем-либо еще. В комнате витал аромат сигариллы. Антон знал его. Пащенко иногда любил побаловаться этими тоненькими штучками с пластмассовым мундштуком. Они продавались в узких жестяных портсигарах. Костин готов был поклясться, что в его квартире побывал прокурор, если бы не расстался с ним десять минут назад.

Дверь в комнату была прикрыта – так он ее оставил, уходя из дома. Антон напрягся. Присутствие чужих людей ощущалось настолько явственно, что казалось – толкни он дверь, и пред его взором предстанут все, кто здесь побывал.

Антон так и сделал. В квартире никого не было. Зато саму комнату невозможно было узнать. Такой порядок может навести только разрыв артиллерийского снаряда. Все вещи были выброшены из шкафа и стенки. Если судить по их внешнему виду, по ним довольно длительное время ходили в обуви. Диван был разрезан, из него торчали клочки поролона. Такие же валялись по всей комнате. Линолеум был оторван от уголка и задран. Поскольку в целом состоянии сделать такое было проблематично, его разрезали на полосы. От увиденного Антон оцепенел.

Кражу можно было смело исключать. Все ценные вещи валялись на виду. Среди них был и золотой перстень с черным камнем.

Антон не надевал его уже шесть лет. Кто-то искал тайник. Если отталкиваться от событий последних дней, незваные гости интересовались восемью сотнями тысяч американских долларов. Антон откинул ногой свой кожаный пиджак, валявшийся перед растерзанным диваном, сел, от чего заныли пружины, вывернутые из привычных мест, и закурил.

«Вот тебе и неприкосновенность, и независимость судьи, о которой так четко и ясно говорится в законе! – подумал он. – От кого неприкосновенность? От ментов? Может, надо попросить защиты у ФСБ? Но это не Голливуд. У дверей твоей квартиры, Антон, никто сидеть не будет. Сделать официальное заявление? А где у тебя доказательства причастности конкретных лиц? Кстати, о них… – Антон встал с дивана и направился к телевизионной тумбе. – Раскурочили или нет?»