Внутренний Замок или Обители - Тереза Авильская

называю «усладами от Бога», а в другом месте называла спокойной молитвой[40], совсем иного рода, как знают те из вас, кто по милости Божией это испытал. Чтобы все это лучше понять, представим себе два водоема, наполненные водой, я не найду лучшего сравнения для этих духовных понятий, чем вода, я ведь знаю мало, ум не помогает мне, а я ее очень люблю и смотрела на нее внимательней, чем на что иное. Поистине во всем, что создал такой великий, такой мудрый Бог, непременно есть великие тайны, из которых мы можем извлекать пользу, это и делают те, кто разумеет. Каким бы ни было малым создание Божие, в нем намного больше, чем мы в силах понять, будь это даже муравей.

3. Итак, два водоема наполняются водой по-разному. В один вода течет издалека по разным акведукам и трубам. Другой стоит у самого источника и наполняется бесшумно. Если источник обильный, как тот, о котором мы говорим, то когда водоем наполнится, вода течет из него широким потоком, не нужно никаких приспособлений, вода и так все время прибывает.

4. Во второй водоем вода течет из самого источника, то есть от Бога, и когда Всевышний соблаговолит послать нам какую-нибудь сверхъестественную благодать, Он изливает ее очень мирно, тихо, кротко, из самых наших глубин. Не знаю уж, куда и как течет эта вода и какую радость ощущает сердце (это в начале, потом она все наполнит), пока не проникнет во все обители, и не достигнет тела. Потому я и говорю, что она исходит от Бога, а завершается в нас. Ведь всякий, кто это испытал, знает, что радостью и тишиной наслаждается весь наш внешний человек.

5. Писала я это и смотрела, что в том стихе: «Расширил сердце мое», тоже говорится, что сердце расширяется; но я думаю, что все это зарождается не в сердце, а где-то поглубже, в самой глубине. Наверное, это сердцевина души, я позже поняла и потом скажу; ведь в нас самих я вижу такие тайны, что страшно становится. Сколько же их там еще! О Господи, Боже мой, как велико Твое величие! А мы тут, как дурочки, — вроде про Тебя что-то поняли, да ничего и нету, своих великих тайн понять не можем. Я говорю — ничего и нету, потому что в Тебе очень-очень много, а не потому, чтобы мы совсем Твоего величия не видели, что-то мы все же постигаем.

6. Возьмем опять стих, который, мне кажется, помогает объяснить, что это за расширение сердца. Так вот, по-моему, только потечет небесная вода из источника, то есть из нашей глубины, все наше нутро как будто растет и расширяется, и такая приходит радость, что не выразишь, и сама душа не понимает, что же это такое. Ощущает она, скажем так, благоухание какое-то, словно в этой глубине есть жаровня, а на ней — душистые благовония. Света нет, где это все — не видно, но тепло и благовонный дым проникают во всю душу, а часто, как я сейчас говорила, даже и в тело. Вы поймите, ни жара нет, ни запаха, это все куда тоньше, я просто хочу получше объяснить. Пускай поймут те, с кем такого не бывало, ведь это и впрямь вот так, и мы так это чувствуем, даже яснее, чем я теперь рассказываю. Такое не привидится, ведь своим старанием такого не добьешься; вот и видно, что это — не из нашего металла, а из чистейшего золота Божьей премудрости. Тут, как мне кажется, силы души еще не соединились, их как бы затопило, а они сами испугались и смотрят, что же это с ними.

7. Может быть, о таких глубинах я сама говорю не то, что раньше говорила. Что же удивительного, я писала почти пятнадцать лет назад; может, Господь больше просветил меня, чем прежде. Я и теперь, и тогда могу во всем ошибаться — но не лгать, ибо, по милости Божией, лучше бы тысячу раз умерла. Говорю, что понимаю.

8. Воля наша, мне кажется, должна соединиться как-то с волей Божией. Однако все эти истины о молитве лучше всего узнаются по делам и по плодам, нет лучшего горнила, чтобы их проверить. Великая милость Божия, если тот, кто получит такие дары, их узнает, и еще большая, если он не повернет назад.

Вы, доченьки, хотели бы уже сейчас достичь такой молитвы, и вы правы, ибо, как я сказала, душа не сразу понимает то, что дает ей Господь, с какой любовью Он приближает к Себе, вот вы и хотите знать, как достигнем мы этой милости. Я вам скажу, что сама поняла.

9. Оставим пока те случаи, когда Господь это делает просто потому, что такая Его милость. Тут Он знает причину, не нам в это вмешиваться. Сделали все, что было в первых обителях, и смиримся, смиримся! Господь дает смирению побудить Его Самого, чтобы Он нам дал то, чего мы от Него хотели. А смущение у нас есть, это первым делом видно по тому, что мы и не думаем, будто заслужили эти блага и радости от Господа и не ожидаем их в этой жизни.

Вы мне скажете, как же этого достигнуть, если не добиваться? А я отвечу, что лучше всего, как я сказала, не добиваться, и вот почему: во-первых, тут важнее всего любить Бога бескорыстно; во-вторых, немножко несмиренно думать, что через наши жалкие заслуги мы можем столь многого достигнуть; в-третьих, чтобы получить все это, надо желать страдания и подражания Христу, а не радостей, мы Его даже обижаем; в-четвертых, Господь не обязан их давать, как не обязан нас прославить, если мы соблюдаем Его заповеди, мы и без утешений можем спастись, а Ему виднее, что нам подобает и кто Его по правде любит. Это уж точно, я знаю, и людей таких знаю, которые идут путем любви, как и нужно, чтобы служить своему Распятому Христу, а утешений не просят и не желают, даже молят не посылать их в этой жизни. Так оно и есть. В-пятых, мы все равно трудились бы напрасно, ведь эта вода не течет по каналу, так что если Сам Источник не пожелает ее доставить, незачем изнурять себя. Я хочу сказать, сколько бы мы ни размышляли, сколько бы себя ни принуждали, ни плакали, вода не прибудет. Она дается тому, кого Бог любит, и тогда, когда душа об этом и не заботится.

10. Мы, доченьки, —