Тютюнин против ЦРУ - Алекс Орлов

– У меня яблоки, Алеша. Ты же знаешь. Немножко хурма есть, а колбасой я не торгую.

– Сайд, очень нужно. На нас… – тут Леха снова оглянулся, – на нас страшный человек наехал…

– Вах. И что ему нужно?

– Я же сказал – колбаса вареная.

– Ладно. Сколько надо?

– Полтора центнера.

– Ладно. Поищем, у меня земляк такую продает. Как платить будешь?

– Договоримся, Сайд. Только одно условие. Колбаса нужна тухлая.

– Э-э, у него вся тухлая. Как платить, спрашиваю, будешь?

– Да подожди ты про оплату! Мне колбаса нужна не просто тухлая, а такая, чтобы твой земляк ее уже и продавать не мог.

– Вах. Сложно это.

– Что, нет такой колбасы?

– Нет, колбаса есть, в склад зайти сложно. Противогаз нада.

– С этим проблем не будет. Противогазы у нас есть. Кстати, можем и вам подкинуть, а за колбасу алюминием заплатим – все банки со следующего раза ваши. Договорились?

– Ладно. Приезжайте на рынок, а я пока земляка предупрежу.

Леха положил трубку и, довольный, повернулся к Сереге и гостю.

– Ну все, твое дело решили, дружок, – обратился он к Палычу-Сивухину. – Сейчас мням-мням поедем. Колбаску кушать.

– Моя колбаску кушать! – обрадовался тот.

– Что, удалось договориться? – спросил Тютюнин.

– Ну, раз за дело взялся Алексей Окуркин, какие могут быть вопросы! Прямо сейчас и поедем, только… противогазов нужно захватить.

– Понял, – кивнул Серега. – Сколько брать?

– Бери штук десять. Лишние пойдут в счет оплаты.

Тютюнин выволок из-под кровати ящик с противогазами и стал отбирать подходящие размеры. Жена его Люба работала на заводе гражданской обороны, а потому дома в изобилии водились не только противогазы, но и саперные лопатки, котелки и ременные пряжки с эмблемами Советской Армии.

25

Спустя пять минут Сергей и Палыч уже сидели в «запорожце», а Леха торопливо доливал в бак бензин.

Наконец все было готово и можно было ехать, однако неожиданно возле машины появилась Елена.

– Моя начинает бояться, – признался Палыч, поглядывая на плечистую женщину.

– Моя тоже, – признался Серега.

– Я сейчас, – коротко бросил Окуркин и вышел на переговоры.

– Ты куда это собрался ехать, стручок доморощенный? – для разогрева спросила Елена. По ней было видно, что она все для себя уже решила.

– Сейчас не время для разговоров, Лен, – спокойно ответил ей муж. – Я должен ехать, и точка. И пока не могу сказать тебе, куда именно. Об этом ты узнаешь позже…

– Ты чего мелешь, уже напился, что ли? – грозно уточнила Елена, нависая над малорослым супругом.

– Моя продолжает бояться! – напомнил о себе Палыч.

– Ты… ты не знаешь, что за человека мы везем, – тихо произнес Окуркин и одним глазом показал на «запорожец».

– Ну? – Лена посмотрела через голову Лехи на незнакомца. – А чего в сумке – небось пива набрали?

– В сумке, Лена, противогазы… – глухо признался Окуркин. – А теперь отойди, мы должны ехать.

– Кажется, понимаю, – кивнула жена и, как-то совсем иначе посмотрев на Алексея, покорно отошла в сторону.

Хмурый Окуркин вернулся за руль, завел «запорожец» и резко тронул его с места.

Вставленный в выхлопную трубу свисток призывно затилиликал, и экипаж выкатился на дорогу.

– Лишь бы не было пробок, тогда я вас мигом домчу, – пообещал Окуркин и действительно помчал, трижды проскочив на красный свет, дважды угодив под желтый, а один раз – даже на зеленый.

Вальяжные иномарки шарахались в сторону, едва услышав свист авиационного двигателя, а Леха радостно давил на газ, приговаривая: «Нет, вы еще не знаете Леху Окуркина… Вы еще не знаете…»

К назначенному месту прибыли вовремя.

Возле ангара, в котором располагался рынок, стояли Сайд и двое его земляков.

Когда Леха заглушил двигатель, один из них подошел ближе и, восхищенно поцокав языком, спросил:

– Слушай, это машина у тебя или самолет? Почему свистит так?

– Лопатки на турбине менять пора, – невозмутимо ответил Леха, выбираясь из кабины.

– Вах, там турбина? – Земляк Сайда приложился ухом к капоту. – Прадай, да? Харошие деньги дам!

– Не могу, друг. Я его своими руками создал. Как Пушкин – Муму.

Следом за Лехой выбрались Тютюнин и Палыч, на которого испытующими взглядами уставились Сайд и второй его земляк.

– Противогазы? – напомнил Сайд.

– Здесь, – сказал Серега, показывая сумку. – Размеры подходящие.

– Хорошо. Отсюда пойдем пешком. Это недалеко – здесь, на пустыре, а потом я вам проводника дам. Сам не пойду – на мне брат, две жены и дети.

– Не вопрос, Сайд, мы понимаем.

– Ну, тогда пошли.

Выстроившись цепочкой, они двинулись через заброшенный парк, затем миновали какую-то стройку и наконец, когда уже стало темнеть, выбрались на пустырь.

Сайд крикнул несколько слов на своем языке, и из зарослей крапивы показался его человек.

– Кого ты привел, Сайд? – спросил он по-русски.

– Хорошие люди, Абдулла. Нужно провести их к колбасе…

Проводник зажег фонарик и посветил в лица своим гостям.

– Значит так, места здесь опасные, поэтому идти за мной – след в след. И не трогаться с места, пока я не скажу. Понятно?

– Да, – кивнул Серега.

– Тогда доставайте противогазы. Скоро подует восточный ветер и принесет запах… Нужно торопиться.

26

Наученный горьким опытом со старушкой, Тютюнин лично проверил пробки на фильтрах, чтобы путешествие не окончилось, так и не начавшись.

Исключение он сделал только для Палыча, поскольку ему противогаза не потребовалось.

Когда Абдулла спросил почему, Сергей сказал, что Палыч – йог. Это было не совсем правдой, однако Тютюнин не знал, как объяснить особенности своего гостя.

На всякий случай попрощавшись с Сайдом и двумя его земляками, группа тронулась в неизвестность. Абдулла шел впереди и длинным посохом проверял перед собой дорогу. Если опасность казалось проводнику слишком очевидной, он бросал вперед гайку с привязанной к ней ленточкой и только после этого осмеливался идти дальше.

Спустя час или даже больше среди высокой травы стали попадаться остовы военных автомобилей, тюки с полуистлевшим обмундированием, банки с окаменевшим солидолом и коробочки с военной лыжной мазью.

Абдулла останавливался все чаще и подолгу готовился к броску очередной гайки с ленточкой.

Потревоженные людьми сонные мухи поднимались из травы целыми стаями и, тревожно гудя, улетали на запад.

Волнение проводника передавалось Сереге и Лехе, а вот Палыч становился все бодрее по мере того, как экспедиция приближалась к его заветной цели.

Еще через четверть часа отряд преодолел поваленные временем столбы с колючей проволокой, а затем и предупреждающую надпись:

«Внимание! Часовой стреляет без предупреждения!»

«Да куда ж это мы идем?» – заволновался Тютюнин, однако надпись на следующем щите расставила все по своим местам:

«Хранилище неприкосновенного запаса членов ЦК ВКП(б)».

ВКП(б) было слегка закрашено, и по нему уже другой краской написали «КПСС».

Когда до возвышавшихся впереди руин склада оставалось совсем немного, земля под группой неожиданно разверзлась, и они полетели вниз.

«Вот и все», – подумал Сергей, пока летел до самого дна. Затем последовал удар, и падение прекратилось.

«Нет, не все», – снова подумал он и услышал какие-то хрипы. В темноте скользнул луч принадлежавшего проводнику фонарика. Он уперся в бьющийся комок, и Тютюнин узнал Леху. Порванная маска противогаза уже его не защищала, и запах продуктового подземелья грозил ему смертью.

Не растерявшись, Сергей выдернул из сумки запасной противогаз и в несколько секунд надел его на друга.

Окуркин задышал ровнее, а затем поднялся на ноги.

Чуть в стороне, перебирая от нетерпения ногами, стоял Палыч. Запах протухших складов ничуть его не беспокоил, а, казалось, наоборот, даже возбуждал. Гость чувствовал, что осталось совсем немного и колбаска уже где-то рядом.

Когда выяснилось, что все живы, группа двинулась дальше. Им пришлось идти мимо бесконечных стеллажей, заставленных коробками с маслом, мешками с сухарями и ящиками с тушенкой «Ворошиловская 1936 г.».

Минут через десять Абдулла остановился возле огромных запертых ворот. Серега с Лехой поняли, что это и есть то самое место.

Палыч от перевозбуждения начал поскуливать.

– С ним должен идти кто-то один, – глухо пробубнил сквозь маску проводник. – Остальные буду страховать.

Он снял с плеча моток капроновой веревки и вопросительно посмотрел на Сергея и Леху.

– Иду я, – сказал Тютюнин, – а ты будешь тянуть, если что.

Окуркин кивнул. Абдулла привязал Сергея за лодыжку, а затем они вместе с Окуркиным отворили тяжелые ворота.

– Возьми. – Проводник сунул Сереге фонарь. – Тебе он нужнее. И помни – ваши сто пятьдесят килограмм.

– Чужого нам не надо, – ответил Тютюнин и, махнув Палычу рукой, скомандовал: