Чудотворец - Дмитрий Константинов

– Долго еще?! За что мы деньги платили – смотреть, как он на сцене стоит?!

По залу пронесся гул – кто-то из зрителей шикает, кто-то выражает одобрение.

Лицо Николая покрылось потом, даже водолазка взмокла и прилипла к телу, руки задрожали – но он все смотрел и смотрел на Славу. Потом взял его скрюченную руку в свою ладонь, тронул запястье мальчика и, словно разглаживая кожу, провел по руке больного вверх, к локтю.

– Ставицкого сюда!.. – снова крикнул «подсадной». – Мы за него платили! А не за этого…

Зрители загомонили еще громче, тут и там слышались возмущенные возгласы!

– Правда, долго еще?!

– Он что, встанет и пойдет?

– Ага… Иисус Христос, блин!..

Ставицкий, наблюдавший из боковых кулис, едва заметно усмехнулся.

Николай никак не реагировал на крики, шум, смешки – он был полностью поглощен своим занятием и уже с трудом стоял на ногах. Вдруг он убрал руки от мальчика и спокойно сказал в микрофон:

– Сейчас не встанет – это не так быстро. – Затем Арбенин обратился к матери Славы: – Он мог шевелить пальцами?

– Только руками, пальцами – нет…

– Подними правую руку, – улыбнулся Николай подростку.

Тот приподнял правую руку со скрюченными пальцами, согнул ее в локте. В зале притихли.

– Смотри мне в глаза, – негромко заговорил Арбенин. – Не спорь… не бойся… ни о чем не спрашивай… Просто делай, что я говорю… Сожми пальцы в кулак… Сожми. Пальцы. В кулак.

Скрюченные Славины пальцы, дрожа от напряжения, начали движение, медленно сжимаясь в кулак… Его мать вскрикнула, но Николай приложил палец к губам. Мальчик потрясенно уставился на свои движущиеся пальцы – кажется, он не до конца верил своим глазам.

– Разожми кулак.

Пальцы выпрямились – нормально, как у всех людей…

По щекам подростка потекли слезы, мать зарыдала, зажав рот рукой. Зрители оживились, загудели.

– Это не навсегда, – сказал усталый донельзя Арбенин, – день-два, возможно – неделя… Потом будет как раньше. Лечение – долгий процесс…

Стоявший в боковых кулисах Ставицкий уже не улыбался.

– Подсадной! – вдруг крикнул круглолицый усатый мужчина. – Парень – актер, стопудово!

Николай взглянул в его сторону и хотел что-то сказать, но развернулся и молча ушел со сцены.

В ресторане, за столом, отделенным от остального зала, сидели пятеро: Ставицкий, Мальков, Гузак, Зубарев и Арбенин. Николай был опустошенный и заторможенный.

– Будешь так тратиться – никакого здоровья не хватит! – улыбнулся ему Ставицкий. – И чего добился? Половина зрителей подумали, что парень – актер, остальные вообще не увидели, как он пальчиками шевелит. Мелкая моторика – не для сцены!

– Хватит об этом, – устало проговорил Арбенин.

– Ты правда надеялся: он встанет и пойдет?.. Запомни на будущее: когда рядом зрители, нельзя рисковать – делай только то, в чем уверен!

– Спасибо за совет… Давай о наших делах?

– А какие у нас дела?

Николай поднял глаза на Виктора – спокойного и чуть вальяжного, на губах его играла привычная едва заметная улыбка.

– Я все равно буду выступать – это вопрос решенный. Поговори с Гудовским: мне нужен всего один эфир – чтоб пошли первые зрители…

– Не соглашусь – так и будешь ездить за мной, пакостить, выступления срывать? – предположил Ставицкий. – Пока вся страна ни поймет, что Виктор Ставицкий – мошенник… Ни черта не может – только людям мозги пудрить!

– Теперь я знаю, что это не так, – признался Николай. – Раньше не знал, извини.

– Ого! – наигранно восхитился Виктор. – Ну, спасибо… Как в том анекдоте?.. «Извините, сэр». – «Он уже умер». – «Лучше поздно, чем никогда»…

– Не надо нам воевать, – Арбенин покачал головой, – обоим только хуже будет.

Ставицкий задумчиво кивнул:

– Ну да… По большому счету, нам делить нечего: страна большая, людей много…

– Вот это правильно! – оживленно вклинился Гузак. – Жить надо дружно: зрителей на всех хватит!

Он подхватился с места навстречу официанту и помог ему переставить с подноса на стол графин с коньяком и стопки.

Мальков исподлобья посмотрел на Ставицкого, перевел взгляд на суетящегося администратора, и было очевидно, что ему все это очень не нравится.

– Ну? За знакомство? – Гузак торопливо разлил коньяк по стопкам.

– За знакомство мы с Колей пили пять лет назад, – отмахнулся Ставицкий.

– Так вы и не пейте, а мы выпьем… Да?

– Леня! – досадливо поморщился Мальков. – Не суетись!

Ставицкий взял свою стопку и по-деловому обратился к Николаю:

– Со Славой Гудовским договорюсь: он пригласит тебя в свою программу. Потом может сделать прямой эфир с твоего первого выступления… Здесь уж пан, или пропал – все от тебя зависит. Он мне предлагал: я пока не рискую. Хочешь – попробуй?

– Зачем тебе это? – неуверенно спросил Арбенин.

– Еще один «жест доброй воли», – улыбнулся Ставицкий, а потом посерьезнел: – После этого заключаем джентльменское соглашение: друг о друге говорим исключительно уважительно, не мешаем работать и не лезем в сферу интересов друг друга.

– Отличная идея! – подхватил Гузак. – Надо держаться вместе! Сколько уже этих шарлатанов повылезло…

Он опрокинул в рот стопку коньяка и тут же налил еще.

Ставицкий пригубил коньяк и протянул руку Николаю. Тот, тоже глотнув из своей стопки, ответил на рукопожатие.

Мальков отвел взгляд и уставился куда-то в сторону. Его все это бесило.

Из ресторана выходили с улыбками, добродушно распрощались. Сияющий Гузак, который был пьянее остальных, потряс руку Николаю и в порыве чувств обнял Зубарева. Мальков взял администратора за плечи, развернул и направил к стоящему у входа в ресторан такси.

– А что нам оставалось? – тихо проговорил Ставицкий, когда они втроем подошли к машине. – Только согласиться на их условия… Правда, Леня?

– Конечно! – Гузак энергично кивнул и тяжело плюхнулся на заднее сиденье.

Мальков хотел было последовать за ним, но Ставицкий задержал его, взяв за локоть.

– Думаешь, не надо было?

– Ты командир – тебе решать, – неопределенно пожал плечами Мальков.

Ставицкий захлопнул дверцу и, понизив голос до шепота, выпалил:

– Поедешь в Москву. Лично займешься зрителями для нашего нового партнера. Минимум девяносто процентов зала в первый вечер – наши люди. Их задача – сорвать выступление. Денег не жалей! – Он мстительно усмехнулся. – Этот «чудотворец» должен быть раздавлен в прямом эфире – пусть вся страна это увидит!

Мальков с явным облегчением перевел дыхание и тоже усмехнулся:

– А я уж думал тебя докторам показывать…

В лабораторном кабинете находилось три стола, но лишь один из них был занят. За столом сидел Олег Смолов и давал интервью Насте. Витя Даглец, как всегда, работал с камерой.

– Весело было, – улыбнулся воспоминаниям Смолов. – Жалко, этот цирк быстро прикрыли! Встречались такие клоуны…

– Ставицкого между собой вы тоже называли клоуном?.. Он ведь так и не смог подтвердить свой дар?

– Там все не так просто… Да, эксперименты были неудачными, но… В таких вещах нужна полная концентрация, а у нас – люди кругом, проводки, датчики… Он принес какие-то пленки, привел людей, которые вроде как видели…

– Олег Сергеевич! – мягко перебила Настя. – Лично вы видели, как Виктор Ставицкий читает мысли, двигает предметы… хотя бы заставляет вращаться стрелку компаса?

– Лично я не видел.

Дверь открылась, и в кабинет зашла Вера Чернышова.

– О, привет! А у нас тут – телевидение. Передачу снимают про Славу… – осекшись, Смолов усмехнулся: – …или кто он теперь? Виктор Ставицкий!

Вера, кивнув в знак приветствия журналистке, прошла к своему столу.

– Вот с кем надо поговорить! – указал Смолов. – Вера его как раз курировала. Сначала лично профессор Голин, а потом, когда он переключился на Николая Арбенина…

Настя, не дослушав, устремилась к столу Веры, Витя с камерой метнулся за ней.

– Здравствуйте. Анастасия Уварова… Профессор Голин сказал, что не имел возможности увидеть какие-то особые способности Виктора Ставицкого… А вы что скажете?

Вера помолчала, задумчиво глядя на Настю и на камеру на плече Вити Даглеца, и, наконец, произнесла:

– А я имела.

Журналистка в первый момент растерялась, так как ожидала иного ответа, и решила уточнить:

– Я – об экстрасенсорных способностях…

– Я тоже.

– И как он их проявлял?

– По-разному… Я не хочу об этом говорить.

– Почему?

Но Вера уже открыла сумку, достала папку, из папки – какие-то бумаги и принялась раскладывать их на столе, давая понять, что разговор окончен.

Настя решила не сдаваться.

– То есть, вы считаете: Ставицкий все же обладает неким особым даром?

– Я не считаю – я знаю, – отчеканила Вера.

Братья Арбенины и Зубарев подъехали к московскому ДК им. Луначарского и вышли из машины. Юра, указывая на фасад задания, очертил рукой прямоугольник.