Пара дракона (СИ) - Мартин Миранда

Она это делает. Я ем вместе с ней, но мне не нужна эпис, поэтому я ем медленно. Она съедает два кусочка и начинает говорить, жестикулируя при этом. Она откусывает следующий кусочек мяса, не прекращая разговора. Пока она говорит, мои мысли наполняются чувством покоя и удовлетворения. Я не знаю, что она говорит, но мне все равно. Я могу быть счастлив, просто слушая ее.

Она тянется за чашкой и делает глоток, отчего начинает кашлять и отплевываться. Черт, я и не подумал предупредить ее о последствиях лисста. Он обжигает, когда вы глотаете его, но обладает общеукрепляющими свойствами. Она колотит себя в грудь, смотрит на меня, что-то говорит, потом смеется. Хмурясь из-за собственной глупости, что я не предупредил ее, я хватаю ткань и вытираю ей рот. Она бросает на меня странный взгляд, который я не знаю, как истолковать. Она что-то говорит.

— Жаль, что я не понимаю тебя, — говорю я. — Мне бы хотелось знать о чем ты думаешь.

Я заканчиваю вытирать ее щеку и кладу ткань рядом с ней. Она берет чашку и на этот раз пьет медленно и не реагирует так плохо. Она откидывается на спинку стула и улыбается. Она показывает на стакан, издает звук «ммм» и поглаживает живот. Я улыбаюсь, и она с энтузиазмом кивает. Слова могут быть препятствием, но мы находим способы общения. Она доедает оставшееся мясо, поэтому я перекладываю два последних куска со своей тарелки на ее.

Она машет руками и мотает головой из стороны в сторону. Она нуждается в нем, поэтому я указываю на него, а затем на нее, имитируя еду. Она снова машет рукой и качает головой. Шипя, я резко указываю. Я знаю, что для нее лучше. В мясе содержится лишь незначительное количество эписа, и она съела не так много, чтобы эффект продлился дольше нескольких часов. Он должен потребляться в достаточном количестве, чтобы накапливаться в ее организме.

Она сопротивляется и дальше. Она — мое сокровище, и она сопротивляется мне. Неожиданная, первобытная ярость пробуждается к жизни, когда отвергается мое желание защитить ее. Поднявшись на ноги, я указываю на мясо, затем на нее, громко шипя. Мои крылья шелестят, а хвост мечется из стороны в сторону. Я наклоняюсь над столом, злясь и намереваясь заставить ее съесть его. Я знаю, что для нее лучше. Если она сейчас не съест достаточно, в ее организме не останется достаточного количества, и до следующего приема пищи она не протянет.

Она съеживается, откидывается на спинку стула и поднимает руки в защитном жесте. Первобытная пелена застилает мой разум, когда я вижу, как она съеживается. Ее грудь, ее незащищенные холмики, быстро поднимающиеся и опускающиеся в такт ее дыханию, плюс ее запах создают во мне бурю эмоций. Желание доминировать и владеть тем, что принадлежит мне, борется с рациональностью. Она моя и должна подчиняться, но она принадлежит только себе, и я должен ценить и уважать ее.

Она берет мясо и наконец ест его, но при этом капля влаги падает из ее глаза и скатывается по ее щеке. Наблюдая за тем, как она катится вниз, в моем животе возникает болезненное чувство тошноты, и пелена рассеивается. Я напугал ее. Ясно как день, что она боится. Она жует мясо, затем соскальзывает со стула, а я падаю обратно на свой. Не глядя на меня, она забирается в постель и задергивает занавеску.

Глядя на это, я не знаю, как исправить то, что я наделал. Я не собирался пугать ее или причинять вред. Она — то, чем нужно дорожить, ценить, но никогда не обижать. Я хочу для нее как лучше, но как мне донести до нее это? Жестами, ворчанием, движениями, которые не передают смысла, который мне нужно, чтобы она поняла. Как еще я мог объяснить ей про эпис? Про целебные свойства мяса или что ей нужно было съесть больше, чтобы продлить эффект?

Я мужчина или слишком далеко зашел в биджасе? Вот в чем суть вопроса. Насколько я потерялся в тумане? Могу ли я освободиться от регрессии? Может ли вообще кто-нибудь из нас?

Каким-то образом я знаю, что она ключ к разгадке. Она пробуждает во мне мысли и чувства, которых я не испытывал так давно, что думал, они ушли навсегда. Желание, да, но и нечно большее. Восприятие красоты. Желание общаться, делиться своими мыслями с другими и слышать в ответ, о чем думают другие. Сколько времени прошло с тех пор, как я разговаривал с другим существом? Слишком долго, что точно уже и не вспомнить.

Я смотрю на занавеску и жду. В конце концов мной овладевает сон, замыкая бесконечный круг моих мыслей.

Глава 7

ДЖОЛИ

Укрывшись за занавеской, я лежу на спине и жду, что будет дальше. На самом деле я не боюсь, хотя, может быть, мне и следовало бы бояться. Я наедине с огромным инопланетным мужчиной-драконом. Я не могла бы защитить себя от него, от всего, что он захотел бы сделать со мной. Что странно эротично. Мои внутренности сжимаются, а клитор пульсирует, когда я думаю о том, что он воспользуется мной. Конечно, я хочу, чтобы он это сделал — он чертовски сексуаленый, властный и такой большой. Сила, которую он демонстрирует, меня просто нереально заводит.

А еще он пугает. Не понимаю, почему он разозлился на меня, когда я больше не хотела есть. Я была сыта, но для него этого было недостаточно. Не то чтобы я могла сказать ему это. Проклятый языковой барьер — это огромная боль! Как Калиста справилась с этим между ней и Лэйдоном?

Но я чувствую себя лучше. Мясо было вкусным, по правде говоря, замечательным. У него был богатый и соблазнительный аромат. Пока я жевала его, мне стало лучше, как будто мое тело исцеляло само себя или что-то в этом роде. Даже сейчас, лежа здесь, я не чувствую ни сухости в горле, ни боли в мышцах. Когда я держу руку перед лицом, дрожь, к которой я привыкла, тоже исчезла.

Тот напиток! Боже правый, это было безумие. Это был жидкий огонь, стекающий по моему горлу. Я не была готов к чему-то подобному. Это был самый крепкий алкоголь, который я когда-либо пробовала. Но мне понравилось. Когда «ад» попал в мой желудок, он послал тепло к моим конечностям. Мне казалось, что он словно смывает остатки сильного обезвоживания моего организма.

Эта планета, которую я до сих пор называю Галлифрей, оказала на меня свое влияние. На всех нас, кто не принял эпис. Но после еды, которой меня накормил Сверре, я снова чувствую себя самой собой. Полноценной, а не тенью, которой я пыталась скрыть то, как плохо я себя чувствую. Как сильно болит мое тело, головные боли, тошноту — все это симптомы усиливающегося обезвоживания. Мое тело просто не приспособлено к таким температурам.

Черт возьми, Сверре вообще когда-нибудь ходит голый, хм? Блин, он хорошо выглядит. Когда я проснулась с ним, прижатым ко мне, он был таким прохладным, и прикосновение его чешуйчатой кожи к моей создавало ощущение шелковистости, не похожее ни на что, что я когда-либо чувствовала раньше. Память возвращается, а вместе с ней возвращается и низменная, пульсирующая потребность. Мне нужно облегчение. Я могла бы заняться с ним сексом, но нет, он не тот. Я не думаю, что он тот самый.

А может?.. Когда я проснулась, комната была заполнена прекрасными цветами. Они выглядят и пахнут потрясающе, но аромат его стряпни был высшим наслаждением для моих рецепторов. Готовящееся мясо дразнило мой нос, вызывая чувство голода, хотя раньше меня тошнило даже при мысли о еде.

То, как он выглядел, готовя еду, словно делал как-то ювилирную работу. Я представляю, как он собирает цветы, подбирая каждый по размеру и цвету. У него определенно есть чувство цвета, потому что, как мне кажется, цветы по окраске были расставлены по комнате с эстетической красотой, указывающей на явно опытный глаз. Он сделал это для меня. Потому что ранее напугал меня.

Я мало что знаю о нем и его расе. Только малые крупицы, которыми Калиста делилась время от времени. Хотя я знаю, что Лэйдон в высшей степени собственник. Калиста сказала что-то о том, что он назвал ее своим сокровищем. Учитывая вещи, которые украшают дом Сверре, и чрезвычайную заботу, которую он проявляет к ним, это имеет смысл. Сверре и Лэйдон оба похожи на драконов, так что, может быть, в их генетике заложена склонность копить вещи? Могло ли такое быть на самом деле, бог знает, за сколько световых лет от Земли?