Предназначение. фантастический роман - Николай Лапшин

Освободив Григория, Васька коротко рассказал о своих приключениях и о том, что Митрофанович и урки мертвы. Гришка, пощупав шишку на голове, произнес: «Убью гада!»

«Он уже готов» – успокоил друга Васька.

Григорий рассказал Василию, как он попался и почему не стрелял на поражение:

«Понимаешь, Вася, я думал, что сон приснился мне и стреляю во сне, а потом, бум-звон в голове. Очухался уже связанным. Тут уж понял, что происходящее со мной явь. Голос Митрофановича узнал, но, думаю, он меня не разглядел».

«Хрен с два не узнал! Ещё как узнал! Приговор тебе и Аннушке вынес. Порешить он вас решил, сам слышал!» – взорвался Василий.

Со всеми предосторожностями друзья выползли из шахтного двора, сходящимися и расходящимися перебежками добрались до барака. Залегли. В барак ворвались, Клык пошевелился, вяло поднял руку с пистолетом, но выстрелить не успел. Дырка во лбу, и он откинулся, Митрофанович не шевелился. Зашли с двух сторон, навалились на него разом, перевернули. В руке у него был зажат пистолет ТТ, палец на спусковом крючке. Василий вырвал пистолет. Митрофанович слабо пошевелился. После нескольких пощечин, у него задрожали веки и он открыл глаза в которых стоял ужас смерти. Митрофанович, собрав силы, прошептал:

«А это ты сержантик! Как же я не додумался, что Гришка не мог быть один!»

Лицо Митрофановича передернула гримаса боли.

«Куда пуля попала?» – спросил прапорщик.

«В живот» – простонал Митрофанович.

«Сержант, принеси аптечку» – приказал Бурлаков.

Воспользовавшись противошоковым, обезболивающим, шприц тюбиком, Григорий сделал укол Митрофановичу. Через некоторое время раненный почувствовал себя лучше. Из глаз ушла боль, взгляд стал осмысленным.

«Как вы, салаги, узнали о воровском общаке?» – спросил Митрофанович. Григорий, неизвестно для чего, передернул затвор пистолета, неотстрелянный патрон выбросило на землю.

«Вопросы задаю я, а ты мразь, отвечаешь! Ты понял меня, старая падаль?» – прокричал в он в лицо Митрофановичу. Из сбивчивого рассказа Митрофановича друзья поняли, что он еще работая опером в лагерях, слышал легенду о большой воровской кассе. Она могла быть спрятанной в брошенном лагпункте, зэки которого рыли шахту, с целью поиска сырья для атомной промышленности. Вращаясь среди зэков, а потом и сам попав в лагерь в качестве зека, осужден он был за издевательства над зеками в период дележа власти между партийными группировками и очередным разгоном НКВД-МГБ. Митрофанович упорно искал людей причастных к тайне воровского общака. Это ему удалось. Он нашел Клыка, спившегося, обомжевшего, бывшего воровского кассира. После этого, Митрофанович организовал экспедицию в заброшенный лагпункт.

Так судьба свела в последний раз Митрофановича, Бурлакова и Чернышева. Судьба злодейка выбрала молодых и сильных. Старый проходимец Митрофанович проиграл все, деньги, жизнь.

«Ненавижу тебя прапорюга, ты умыкнул у меня бабу, украл у меня деньги и забираешь мою жизнь! Будьте вы прокляты!» – прохрипел умирающий.

Действие лекарства кончалось. Лицо Митрофановича приобретало мертвенный оттенок. Глаза мутнели, теряли ориентацию. Он вздрогнул, дернул несколько раз ногами, заскреб руками одежду на груди, будто хотел ее сорвать, с хрипом выдохнув воздух, затих. Умер сталинский опер, хрущевский зэк, отставной, реабилитированный полковник МВД и подлейший из всех живших на земле людей, Митрофанович.

«Отмаялся, старый греховодник!» – сказал Григорий закрывая Митрофановичу глаза. За чередой событий последних часов, они забыли об Анне.

«Гришь, а Анька где?» – спросил Васька.

Друзья осмотрели тягач, шахтный двор, но Анны нигде не было, пропал и ее спальник. Решили осмотреть шахту.

«Здорово этот гад приложился к моей головушке, до сих пор шум в ушах стоит» – пожаловался Григорий.

Шахта встретила людей холодом и затхлостью. Прошли метров двадцать, послышался шорох, свет фонаря вырвал из темноты спальник и в нем связанную, с кляпом во рту, Анну. Григорий освободил её. Женщина сквозь слезы и рыдания проговорила:

«Страху же я натерпелась мужики!».

Укладывались молча. Аннушка забилась в угол кабины и уснула, изредка постанывая во сне. Тягач выполз в дождь. Григорий увидел оленьи упряжки и подъехал к ним. Он выпрыгнул из кабины, подошел к пугливо всхрапывающим оленям, освободил их от упряжи. Хореем шугнул оленей, они отбежали метров на сорок и принялись щипать мох.

Вася, иди сюда, нужно нарты сжечь!» – позвал Гришка.

Они перетащили нарты в барак, бросили их на труппы бандитов, добавили деревянного хлама, обильно полили все керосином и подожгли.

«Хорошая будет метка» – сказал Григорий.

Олени бежали впереди тягача. Животные не боялись людей и техники. Из моросящей мглы показалось озеро, олени взяли влево. Григорий остановился, долго всматривался в карту, пытаясь представить путь в никуда.

«Что делать будем, братуха, куда двигаться?» – задал, скорее сам себе, вопрос Бурлаков.

Раздумья прапорщика прервал Василий:

«Ну что, командир, нашел путь-дорогу? Ты вспомни нашу последнюю командировку. Тогда гоняли полосатиков из Интинского лагеря. Их взяли в Адьзваоме оперативники другого ЧМО. Там сливаются две реки. Местные рассказывали, что в тех местах, есть бездонные озера, которые не замерзают и в лютые морозы. Там и потопим тягач!»

«Григорий, подумав, ответил:

«Решено сержант. Идем в сторону Адьзва – реки, а там, как бог на душу положит. Если погода не подведет и будет дождить еще хотя бы часиков двенадцать, то мы до бассейна реки Адьзвы доедем».

Проверили и отобрали снаряжение, нужное для похода пешим порядком. Поели, что подала Аннушка.

«Садись за рычаги, направление по компасу, юго-запад. Через пять километров проверяйся. Часа через четыре разбудишь меня» – отдал распоряжение Бурлаков. Он уступил Василию место водителя и устроившись поудобней, закрыл глаза. Ровный шум двигателя, мерное покачивание тягача, убаюкивали. Гришка провалился в сон, в далекое детство.

Глава 8. Пионер Гришка

Первое сентября. Гришка Бурлаков, в строю класса, стоит на торжественной линейке посвященной началу учебного года. Все школьники в новой форме. Друзья однокашники переговариваются шепотом, дергают девчонок за косы и бантики, те взвизгивают. Классная руководительница, по прозвищу Раскоряка, шипит на баловников брызгая слюной, грозит исподтишка кулачком, требуя соблюдения тишины. Директорская речь закончилась под дружные аплодисменты школы. Начались призывы, обещания любить Родину, учиться на отлично, быть достойными звания октябренка, пионера и комсомольца.

Десятиклассники поздравляли первоклашек с началом школьной жизни и дарили им цветы. Первоклассники одаривали цветами десятиклассников и желали им успешного окончания школы. Скукотища была ужасная. На импровизированную трибуну поднялась дородная тетка в очках, стриженная под мужика.

«Сейчас перед вами выступит представитель ГОРОНО, товарищ Митяева» – объявила завуч Вера Леонидовна.

Товарищ Митяева мужеподобным голосом пророкотала:

«К нам из соответствующих инстанций пришло сообщение о том, что среди учащихся вашей школы имеется герой, который не жалея своей жизни, спас, во время купания, своего товарища тонувшего в бурной реке. Это ученик шестого Б класса Григорий Бурлаков. От имени и по поручению Советского Правительства, разрешите мне вручить, товарищи, награду юному герою» – она еще долго говорила о том, что учительский коллектив, руководимый родной Коммунистической партией и ГОРОНО, следуя заветам великого Ленина, растит таких героев.

Горнисты подняли горны. Прозвучал сигнал «Равнение на флаг». Линейка замерла. Раскоряка прошипела:

«Бурлаков, иди быстрее к трибуне!»

Остолбеневший Гришка, с недоверием уставился на классную руководительницу. Раскоряка взяла его за руку, вывела из строя, и как маленького, подвела к трибуне. Товарищ Митяева взяла со стола медаль и пристегнула её Гришке на рубашку. Она сказала, чтобы все пионеры подражали Григорию Бурлакову. Стоявшая рядом с товарищем Митяевой, старшая пионервожатая школы, Тонька – придура, прошептала ему:

«Отсалютуй пионерское приветствие!»

Гришка поднял руку, но у него получился не пионерский салют, а жест отдания воинской чести. В довершение к этому он бухнул:

«Служу Советскому Союзу!» – и нетвердым шагом пошел к своему классу. Прозвучал Гимн СССР.

Школа начала расходиться по учебным кабинетам, так стали теперь называться классы. Идя в строю, Григорий видел восхищенные и завистливые взгляды одноклассников. Усевшись за парту, он подпер голову рукой, как это делал всегда предвидя нудное течение урока. Вспомнил Вовчика, которому крупно не повезло, при купании в горной реке он повредил позвоночник и лежит в гипсе. Вспомнил свои переживания и страх. Гришка не понимал, что толкнуло его в бурные воды спасать товарища? Какая сила? Что вынесло его и вцепившегося в него мертвой хваткой Вовку, из бурлящей водоворотами реки, на спокойный плес? Впервые пришла мысль о высшем, о боге. Вспомнил Гришка и мужчину, помогшему вытащить Вовку на берег, Александром Ивановичем назвался, тренером по боксу. Приглашал к себе, в секцию.