Предназначение. фантастический роман - Николай Лапшин

Душа увидела сгущающиеся вокруг тела тени, вырисовывающиеся из мрака теней лица людей. Прорезалось лицо уголовника убитого Чернышевым в одной из погонь. Вот со свернутой шеей подбирается еще один зек. Голова его лежит на плече и смотрит куда-то влево, но руки тянутся к горлу тела Василия. Дальше были видны толпы зэков с лицами искаженными страхом и ненавистью, а за ними клубились плохо различимые силуэты людей. Они больше походили на хлопья тумана. Двое убитых Василием в стычке зэков хищно тянули руки к его горлу, разинув рты в немом крике:

«За что ты убил нас?»

Клубящаяся толпа вторила им:

«За что нас? За что нас?»

Душа Василия рванулась к телу, пытаясь защитить его, но невидимая сила не давала ей сделать это. Вдруг из клубящейся толпы раздалась автоматная очередь, усиленная эхом пустого помещения. Она подбросила тело Василия, душа рванулась и слилась с телом. Василий очнулся от кошмара. Глаза заливал липкий пот. Сердце рвалось из груди. Первой его мыслью была:

«Накрыли гады!»

Василий встал на ноги, его трясло мелкой дрожью.

«Замерз» – подспудно подумал он.

Сгреб спальник, затолкал его под нары. Бесшумно отошел к стене, к пролому. Не слышно было двигателей ни вертолета, ни тягачей, ни людского говора. Постоял минут пятнадцать и уже собравшись выйти из барака, как услышал звон колокольчика. Внимательно осмотревшись, Василий увидел метрах в стопятидесяти, оленьи упряжки и тундровика, сидевшего на нарте.

«Кого черт принес? Оперативники на оленьих упряжках не ездят, тем более в погоню!» – подумал он.

До входа в шахтный двор было метров пятьдесят. Присев на корточки, Василий наблюдал за тундровиком, изредка посматривая в сторону входа в шахтный двор. Прошло полчаса. Из шахтного двора вышли двое в одежде тундровиков, но европейского обличья. Они двинулись к бараку. Василий машинально дослал патрон в патронник пистолета и спрятался за ряд двухярусных нар. Незнакомцы вошли в барак и сели на ближайшие от входа нары. Закурив, начали разговор:

«Вот сука, прапор, чуть не завалил нас!» – сказал незнакомец хриплым голосом.

«Хорошо, что Горох зашел в тыл, не растерялся и дал прапору по тыкве, иначе были бы мы сейчас покойниками. Силен прапор, одно слово спецназовец. Он и без оружия, один порвет, таких как мы, четверых, как щенят» – ответил второй. Василию показался знакомым этот голос.

«Митрофанович, что будем делать с прапором?» – спросил хрипатый.

«Кончать его и сучку Аньку. Вишь закатилась куда б…..а. Медовый месяц справляет в тундре, курва. Нужно только попытать, как и для чего они оказались здесь. Не дай бог, прознали про общак и приехали за ним – высказался Митрофанович и продолжил – найдем общак, там рыжья и камушек на многие миллионы. Закатимся на Юга, а там уж гульнем. Дело в другом, что делать с Горохом и проводником? Особенно с Горохом, масти он бакланьей, из беспредельщиков. Автомат он успел уцепить и теперь он нам опасный. Знаю его плохо, да и ты говорил, что он ссученный. А если ворам заложит нас, что мы кассу лагерную взяли, съедят тогда нас воры с говном.» – высказал свои сомнения вору Клыку, Митрофанович.

«Главное рыжье и брюлики найти, а там разберемся. Я пригляделся к замку, вроде цел. Если замок цел, значит и общаковская касса цела. Нас когда на этап по тревоге выгнали, не было времени хорошо спрятать общак. Приехал звездный вертухай со свитой. Один из конвойных, свой человек, сумел шепнуть на ухо, что временный лагпункт срочно, пешим этапом, отправляется в лагерь. Нести с собой общак я не решился. По указанию пахана, мы составили бумагу в двух экземплярах, в присутствии смотрящего лагпункта и вора в законе. Все ценности пересчитали и заложили в бочку, одну из тех, что были сложены в инструменталке. Нужно было отвлечь лягавых от сыска лагерного общака. Группе шпанюков приказали не выходить из шахты и оказать сопротивление охране. Бараки, территорию лагпункта, солдатня во главе с операми перерыли, но общака не нашли. Пояс с общаковой кассой мы спрятали в пустой бочке так, что его нельзя было обнаружить. Сделал это вор-карманник, которого мы прирезали и закопали под столом в инструменталке. Ссученным, подбросили слушок, что общак у зэков, отказывающихся выйти из шахты. Через сутки прибыли солдаты на тягачах, не люди, а звери. Командир прибывших спустился в шахту, вел переговоры с забаррикадировавшимися зэками и получил отказ в виде пули. Озверевшие от водки и смерти своего командира солдаты взяли штурмом шахту, потеряв при этом двух человек. Труппы зэков вывезли из шахты и утопили в ближайшем озере.

После этого зэки задушили для отстраски двух стукачей и получили в ответ приказ начальника лагпункта, который отдал весь спецконтингент в руки озверевших солдат, которые оказались штрафниками из внутренних войск. Они обелялись перед начальством кровью зэков. Штольню обыскали, но воровской кассы не нашли. Стукачи показали, что я казначей. Били меня всеми известными способами, но с опаской. Душили колючей проволокой, с тех пор и хриплю. Ворам тоже досталось. В компании с трупами меня доставили в лагерь, один вор по дороге замерз. Битье в лагпункте, по сравнению с пытками в лагере, было просто шалостью неразумных мальчишек. Меня подлечили, дали оклематься и снова били. Мучили голодом, светом, жарой, холодом и опять били до потери сознания. Потом лечили и все повторялось. Когда дошли до третьего круга, решил повеситься, не стало моей мочи жить. Находился я в то время в тюремной больничке. В общем попал между молотом и наковальней. С одной стороны кум, с другой лагерный пахан со своей кодлой. Он меня и вытянул из петли. Черт меня дернул сказать пахану, что ксиву о схроне воровской кассы я составил в двух листах. Один вложил в пояс, второй, через преданного мне вора, передал пахану. Как ушел этап с лагпункта, так его больше никто и не видел. Зэки в нем было более тыщи. То ли пустили всех под лед, то ли поморозили в тундре. Солдат раскидали, наверное, по другим частям. В общем была бы мне хана, да выручила смерть Сталина и последующая за ней амнистия. Ларионыч, пахан лагерный, гнида, после того как его шестерки вытянули меня из петли, пришел ко мне в лазарет и сказал:

«Клык, если ты расколешься, или еще раз полезешь в петлю, то все твои кореша и родители на воле умрут. Их удавят, как собак бродячих. Пахан ткнул меня, вора в законе, кулаком в зубы, зловеще улыбнулся и ушел со своей шоблой. Тогда то я понял, кто главная сука в лагере – Клык замолчал, достал из кармана пачку сигарет, закурил, сплюнул, с отвращением посмотрел на сигарету и швырнул ее в сторону. Пошарив в кармане, он достал маленькую фляжку, отпил из неё и предложил Митрофановичу – Помяни корешей моих, что полегли здесь, ради чего я до сих пор не знаю!» – добавил Клык.

«Алмазы, вроде бы, здесь нашли геологи» – ответил вору Митрофанович.

Рука Василия, державшая пистолет, от долгого напряжения занемела. Он медленно опустил пистолет на землю. Расслабился. В этот момент он почувствовал у себя за спиной движение.

Тундровик, сидевший на нартах, неслышно подошел к нему сзади и занес над ним топорик на длинной рукояти. Василий круговым движения ноги сбил тундровика с ног, перекатился к пистолету и пристрелил тундровика успевшего встать. Пуля попала ему в глаз, оторвала от головы убитого добрую часть, отшвырнула неудачливого тундровика в сторону. Рука Василия, автоматически, как на учебных стрельбах в осложненных условиях, выбрала цель. Выстрел, второй, Клык и Митрофанович упали. Убиты ли они, или притворились и залегли, Василий не знал. Повременив несколько минут, он двинулся к входу шахтного двора. На доли секунды он выстрелил раньше, чем выбежавший на звук выстрелов Горох, который, падая на землю, успел выпустить рожок, салютуя сам себе. Погорячился Горох и за это получил пулю. Посеял его Василий в землю.

Подождав несколько минут, Василий рывком достиг входа в шахтный двор и закатился за маленький бугорок справа от входа. Тягуче тянулось время. Казалось, прошла вечность после столкновения с Горохом.

«Будь, что будет!» – решил Василий и встал. Унял дрожь в коленях и подошел к тягачу.

Григорий лежал связанный веревкой поверх спальника. Василий вытащил тряпку из рта Гришки, который выдохнув воздух из легких, сказал просящее:

«Братуха, вытащи меня из спальника. Они, суки, мне руки и ноги связали, а затем в спальник засунули и еще раз связали».

Освободив Григория, Васька коротко рассказал о своих приключениях и о том, что Митрофанович и урки мертвы. Гришка, пощупав шишку на голове, произнес: «Убью гада!»

«Он уже готов» – успокоил друга Васька.

Григорий рассказал Василию, как он попался и почему не стрелял на поражение:

«Понимаешь, Вася, я думал, что сон приснился мне и стреляю во сне, а потом, бум-звон в голове. Очухался уже связанным. Тут уж понял, что происходящее со мной явь. Голос Митрофановича узнал, но, думаю, он меня не разглядел».