Второй Карибский кризис 1978 (СИ) - Арх Максим

– А… Это вы называете жвала? Да это смех, да и только, – отмахнулся пионер от наивных детишек, незнающих какие мерзкие жвала бывают и должны быть у этих хищников.

Не прошло и трёх минут, как директор вернулся, приведя с собой двух работников – скульптора и художника.

Мы поздоровались, и я сразу же перешёл к делу, начав рассказывать о жизни и повадках такого рода инопланетян. Более того я не просто рассказывал, но и показывал корча отвратительные рожи какие только мне позволяла скорчить физиология.

Я выпучивал глаза, подставлял к своему рту кисти рук, рычал, и, шевеля мизинцами, пояснял, как у хищника двигается нижняя челюсть.

Видя, что все присутствующие столь натуральной демонстрацией полностью прониклись, спросил:

– Вы понимаете, что мне нужно? Монстр высшей категории! А у вас получился, простите, суррогат.

Директор не смог ничего мне возразить, а лишь удивлённо посмотрел на своих подчинённых. Те пожали плечами, помялись и принялись объяснять, что так всё именно и будет. Но потом.

– Да как же будет, если у вас он получился милый, как чебурашка, только без ушей. А должен быть злой как чёрт! Вы вообще на основании рисунков его делали? Или как? – те кивнули. – Покажите их, пожалуйста. Покажите, с чего вы конкретно лепили. А то, может быть, мы говорим о разном. Возможно, те, что у вас рисовал не я, а кто-то другой? Кто-то с мировоззрением как у Сальвадора Дали или Пикассо? Не помню, что бы я рисовал наброски в стиле сюрреализма или кубизма.

Мне достали из папки и протянули мои собственные рисунки и чертежи, сказав:

– Вот. Посмотрите сами. Неужели вы не видите, что сходство есть!

Поднёс их к роже безухой чебурашки, и стал высматривать общие черты. Смотрел-смотрел, смотрел-смотрел, но потом плюнул на это дело, ибо ничего я высмотреть так и не сумел.

Повернулся к коллегам с немым вопросом: «И кто из нас ослеп и нифига не видит?»

Надо мной не стали стебаться, а не спеша и с расстановкой принялись втаптывать величайшего из людей в грязь его собственного невежества.

Ну да, они профессионалы – я нет. Но, блин, я ж и сам мог догадаться, что умело нанесённая краска может творить чудеса. И тут далеко за примерами ходить не надо. Даже обычный макияж из любой девушки способен сделать неописуемую красавицу, разумеется, если работать с ней будет знающий своё дело визажист. Да что там визажист, можно тупо взять цирк или театр. Пара мазков, и из лица обычного человека получается радостная физиономия клоуна или безрадостная, убитая горем, маска мима.

Сам бы мог догадаться, а теперь приходится принимать очевидное и, кивая головой, смотреть как профи, слой за слоем нанося краску на фрагменте лобной части головы, показывают непонимающему гражданину, каков будет результат в конечном итоге.

– Что-то подобное, но это не финал. Краска должна высохнуть. После этого мы посмотрим, какими оттенками она себя покажет, и уже далее будем наносить тени. Когда результат нас устроит, мы пригласим Вас, как создателя идеи и по вашим пожеланиям внесём необходимые корректировки, – стал пояснять художник, но я его перебил, подняв белый флаг.

– А потом вы начинаете на основе этой головы-шаблона делать копию из более лёгкого материала. Вы всё хорошо придумали. Я очень рад, что такую не простую работу доверили таким большим профессионалам, – быстро протараторил я и спросил: – Кстати, скажите, пожалуйста, из какого конкретно материала вы будете делать голову и весь костюм целиком?

Как оказалось, материалами для него будут служить: поролон, кожа, папье-маше, ткани, и даже картон.

– Всё склеим и сошьём как надо. Об этом тоже волноваться не стоит. Но перед этим мы вылепим его в гипсе, – сказал скульптор. – Так легче потом будет делать тряпичную копию.

Уяснив, что к делу тут подошли основательно, порадовался за то, что подобрались такие приятные и профессиональные люди. Появилась уверенность, что сложная задача – костюм для инопланетянина, обязательно будет решена. Ведь это не простой и очень важный вопрос. Весь фильм основан на образе «хищника». И если у нас не получится сделать космического пришельца полностью настоящим, то можно даже и не начинать съёмки. Без стопроцентной реалистичности монстра зритель увидит в пришельце лишь куклу, а не правдоподобного опасного охотника. И это будет приговор картине. Она мгновенно превратится из сверхтаинственного боевика в пародию, на сказку для взрослых с бегающей по джунглям не страшной тряпичной игрушкой.

Этого допустить было нельзя! Девизом в этом деле служила фраза: «Правдоподобность – наше всё!» И именно её я вновь стал навязывать творческому коллективу, который как мне показалось, и так всё прекрасно понимал.

Поинтересовался, нужна ли им какая-нибудь помощь?

Те ответили, что в общем-то нет и что у них, вроде бы как, всё есть.

Удивился и на всякий случай поинтересовался, сколько человек работает над проектом?

Оказалось – шесть.

Чуть подумал и решил усилить, невзирая на неубедительные просьбы этого не делать:

– Да мы и так всё сделаем. Не волнуйтесь.

– Хуже не будет, – сказал я и прям из их мастерской позвонил товарищу Мячикову. Объяснил ситуацию и попросил поспособствовать – временно командировать в помощь студии Горького специалистов (художников-кукольников и скульпторов) с киностудии «Мосфильм».

Тот, где-то минут через пять понял, о чём идёт речь и пообещал сделать всё, что в его силах.

Я поблагодарил, попрощался и набрал номер второго секретаря МГК товарища Хмелькова.

Тот был тоже на месте и когда меня с ним соединили, я в первую очередь поинтересовался, просмотрел ли его шеф фильм «Папа»? И если да, то какова была его реакция?

– Нет, Саша. Пока не смотрел. Но ты не беспокойся. В ближайшие дни он её обязательно увидит. Я не сомневаюсь, что картина ему понравится не меньше, чем она понравилась всем нам, – обнадёжил меня второй, поинтересовался успехами и, пообещав позвонить, повесил трубку.

Решив, что на этом телемосты на сегодня пора заканчивать, попрощался с удивлённо смотрящими на всё это мастерами и, позвав ребят, пошёл на выход.

– Ну что, милые мои. Погнали «дедморозить»? – задал я вопрос своей свите, когда мы вышли на улицу.

– Думаю да. Сейчас, наверняка, уже многие с работы и учёбы домой пришли, – согласилась со мной рыжуха.

– Кстати, Юля, я вот что спросить тебя хотел…

– ?..

– Вот я – дед Мороз, – ткнул в себя пальцем. – Ты – моя внучка – Снегурочка. Я правильно говорю?

– Да, – согласилась Снегурочка.

– Тогда вопрос: а вот Сева тогда кто? Кем он нам приходится? – и, повернувшись к объекту обсуждения: – Товарищ, Вы кем будете?

– Я? – растерялся тот.

Красавица на пару секунд задумалась, внимательно осмотрела жениха с ног до головы и неуверенно предположила:

– Серый зайчишка-братишка?

– Кто? – удивился я от неожиданности, а потом, поняв, что она сказала, рассмеялся. И было от чего. В виду того, что на пробной съёмке «Хищника» Савелий бегал в костюме белочки на отлично, то можно было смело предположить, что и роль зайца в новой пьесе ему так же по плечу.

– Да, вы чего, – видимо уловив те же ассоциации, насупился тот и неожиданно аргументировал своё недовольство: – Где я уши-то такие длинные возьму.

– И действительно, – ахнула красавица.

– Гм, – задумался фельдмаршал, почесав нос.

«Без ушей заяц не заяц – однозначно. Но, в общем-то, вопрос решаем. Нет, я не предлагаю нашему водителю оттянуть уши. Я предлагаю другое – раз уж мы находимся у киностудии, то неужели тут на складах не найдётся необходимой нам атрибутики? А с ней подарки детям дарить всяко лучше, нежели без оной – более аутентично, ха!»

Не стал ничего объяснять ребятам, а лишь кивнул в сторону здания, которое мы только что покинули и скомандовал:

– Возвращаемся.

Через полчаса из проходной киностудии на улицу новогодней Москвы вышли три сказочных персонажа: дед Мороз, Снегурочка и…

– И как я в этом машину поведу? – сказал Снеговик и под удивлёнными взглядами прохожих стал усаживаться на место водителя в свой автомобиль «Волга 21».