Нулевая история - Уильям Гибсон

стараясь улыбнуться ему.

— Мисс Генри. — Роберт выглядел бледно.

— Не надо нажимать кнопку больше одного раза, — сказала Холлис Хайди. — Он все

равно будет ехать долго, он так устроен.

— Бля, — голос Хайди раздался как будь-то из пропасти разочарования, заставив

Роберта вздрогнуть. Волосы ее были окрашены в готский черный цвет, это означало

что Хайди на тропе войны. Холлис догадалась что покрасила она их сама.

— Я не знала что ты приедешь, — сказал Холлис.

— Я тоже не знала, — ответила Хайди мрачно, и добавила, — Это все гребанный урод.

В этот момент Холлис поняла что неправдоподобный Голливудский брак Хайди

развалился. Подопечные Хайди потеряли свои имена по завершении проекта, чтобы с

этого момента стать просто людьми без определенного рода занятий.

— Не очень радостное известие, — сказала Холлис.

— Это пирамида, — ответила Хайди, когда приехал лифт. — Это что за хрень?

— Это лифт. — Холлис распахнула сочленения дверей, приглашая Хайди внутрь.

— Поезжайте пожалуйста, — это объявился Роберт. — Я принесу ваши сумки.

— Полезай в хренов лифт, — скомандовала Хайди. — Быстро.

Она с совершенно нескрываемой яростью задвинула его в лифт. Холлис кое-как

затерлась вслед за ним, подняв латунные крепления скамьи из красного дерева, чтобы

освободить место.

Верхняя одежда Хайди распространяла вокруг сладковатый запах суеты аэропорта и

старой кожи. На ней была надета куртка, которую Холлис помнила ее по их

гастрольным поездкам. Когда-то она была черной, а теперь напоминала цветом

грязный пергамент.

Роберт нажал кнопку. Лифт поехал вверх с натужным гулом перегруженного

механизма.

— Долбанная хрень собирается нас убить, — сообщила Хайди так, будь-то эта мысль

не вполне ей нравилась.

— Где номер Хайди? — спросила Холлис Роберта.

— Следующий за вашим.

— Хорошо, — ответила Холлис с несколько большим, нежели она в этот момент

ощущала, энтузиазмом. Это должен был быть номер с жезлонгом из желтого шелка.

Она никогда такого не понимала. Тему своего собственного номера она тоже не вполне

понимала, но хоть как-то ощущала. Номер же с желтым жезлонгом навевал что-то

шпионское, печальное, некий чисто Британский стиль с нездоровым запахом

политического скандала. И рефлексотерапии.

Холлис открыла ворота лифта, когда они в конце концов поднялись до нужного этажа.

Затем она придерживала противопожарные двери для Хайди и тяжелонагруженного

Роберта. Хайди похоже кипела все время, пока они шли через маленькие зеленые

холлы без окон. Язык ее тела вещал о полной и безоговорочной неудовлетворенности.

Ключ от комнаты Хайди Роберт всю дорогу неловко зажимал между пальцев, чтобы он

не выпал. Холлис забрала у него ключ, вытянув его за зеленые пряди декоративной

кисточки.

— Твой номер прямо рядом с моим, — сказала она Хайди, открывая дверь. Она

пропустила Хайди внутрь думая о быках в китайской посудной лавке и тихо сказала

Роберту — Просто поставь все здесь. Остальное я сама. — Она сняла с не го две

невероятно тяжелых картонных футляра, размер любого из них был достаточен чтобы

положить внутрь человеческую голову. Роберт немедленно начал снимать с себя

разнообразный багаж Хайди. Холлис вручила ему пятифунтовую банкноту.

— Спасибо Мисс Генри.

— Спасибо тебе Роберт. — Она закрыла дверь перед его просветлевшим лицом.

— Что это за херня? — четко отделяя слова в фразе вопросила Хайди.

— Твоя комната, — ответила Холлис, пытаясь расставить сумки и коробки вдоль стены.

— Это частный клуб. Инчмэйл является его членом.

— Что это за клуб? Вот это что такое? — Хайди показывала на большую раму

шелкового экрана, которую сама Холлис сочла чрезвычайно экстравагантной деталью

декора.

— Я думаю это Уорхол. — Интересно, Уорхол рисовал когда-нибудь скандал Профумо

подумала Холлис.

— Твою мать! Я должна была предположить нечто такое. Это в его стиле. Где он сам?

— Не здесь, — произнесла Холлис. — Он арендует дом в Хэмпстеде, для Анджелины и

ребенка, они должны приехать из Аргентины.

Хайди взвесила в руке широкий хрустальный графин, извлекла из него пробку и

принюхалась.

— Виски.

— Чистый джин, — сообщила Холлис, — без воды.

Хайди плеснула в стакан для хайболла на три пальца Кабинетного Скотча, выпила

залпом, передернулась, поставила графин на место и хлопнула хрустальную пробку

обратно в горлышко с угрожающе хрустящим щелчком. У нее был жуткий талант в

таких вот вещах. Она к примеру никогда в жизни не проигрывала в дартс, но и никогда

не играла в дартс просто бросая их как делали все остальные.

— Ты хочешь обо всем этом поговорить? — спросила Холлис.

Хайди выбралась из своей кожаной куртки, бросив ее рядом, затем стянула с себя

черную футболку, оставшись в оливкового цвета лифчике, которые был похож на

элемент военной формы больше, чем любой другой лифчик, из всех, что Холлис

доводилось когда-либо видеть.

— Симпатичный лифчик.

— Израильский, — сказала Хайди. Она посмотрела вокруг, на содержимое комнаты.

— Господи Боже, — сказала она. — Обои как штаны Хендрикса.

— Я думаю это атлас. — На обоях были вертикальные зеленые полосы, бордовые, бежевые и черные.

— Я так и сказала, мать его, — произнесла Хайди. Затем стащила с себя Израильский

армейский лифчик и села в жезлонг из желтого шелка.

— Зачем мы бросили курить?

— Потому что нам нелья было курить.

Хайди кромко вздохнула.

— Он в тюрьме. Гребанный урод. Залог вносить нельзя. Он сделал что-то с чужими

деньгами.

— Я думала что продюсеры именно этим и занимаются.

— Они же не так этим занимаются.

— У тебя самой тоже проблемы?

— Ты шутишь? Мой брачный контракт толще чем гребанный урод в полный рост. Это

его проблема. Мне просто надо было убраться нахер из Доджа.

— Я никогда не понимала зачем ты за него вышла.

— Это был эксперимент. А что насчет тебя? Чем ты здесь занимаешься?

— Работаю на Хюберта Бигенда, — сказала Холлис, давая понять насколько ей не

нравится произносить это.

Глаза Хайди широко раскрылись. — Твою мать! На эту задницу? Ты же терпеть его не

могла. Он же противен тебе до изнеможения. Почему?

— Похоже мне нужны деньги.

— Сколько ты потеряла?

— Около половины.

Хайди кивнула.

— Так же как и все остальные. Если только ты не доверил какому-нибудь долбанному

уроду инвестировать от твоего имени.

— Ты не доверила?

— Ты шутишь? Церковь отдельно, государство, мать его отдельно. Всегда. Мне никогда

не казалось что у него есть какие-то такие финансовые таланты. Не знаю с какого

бодуна другие люди так думали. Знаешь что?

— Что?

— Тот, кого ты искал всю жизнь, никогда при встрече не скажет тебе что он именно тот, кого ты искал всю свою жизнь мать его! Те, кого кинул какой-нибудь мудак, почему-то

этого не знают.

— У меня есть виски.

— Побудь моим гостем, — сказала Хайди. Потом улыбнулась. — Охренеть как я рада

встрече с тобой! А потом она заплакала.

10. Eigenblich

Милгрим проснулся, помедитировал, принял душ, побрился, почистил зубы, оделся, подключил Нео к зарядному устройству убедившись что он включен. Вилка-адаптер

для подключения электроприборов в Британскую сеть размером была больше, чем

собственно зарядное устройство. Милгрим вышел из номера стараясь не смотреть на

портновский манекен.

Спускаясь в бесшумном японском лифте на три этажа вниз он думал что поищет

Холлис Генри в Гугле на макбуке, стоящем в лобби, но тот был уже занят.

В лобби, он чувствовал себя не вполне уютно. Ему казалось что он может выглядеть

так, будь то собирается украсть что-нибудь, хотя не смотря на его помятую в полете

одежду, он был уверен что не собирается. И на самом деле и не может, думал он, ступая

на освещенную утренним солнцем Монмут Стрит. Нет необходимости. Во внутреннем

кармане его куртки лежал конверт для документов, с тремястами британскими фунтами

и он совершенно не представлял себе что мог бы их сегодня на что-нибудь потратить.

Абсолютно новая ситуация для человека с его прошлым.

Наркотические зависимости вначале похожи на магических животных, карманных

монстров, думал он поворачивая направо, по направлению к Севен Дайалс, на которой

стоял обелиск с таким же именем. Они демонстрируют тебе экстраординарные трюки, показывают забавные вещи, которых ты больше нигде и никогда не увидишь. А потом

включается какая-то тяжелая алхимия, которая уже принимает за тебя решения. А

заканчивается все тем, что все, даже жизненно-важные решения за тебя принимают эти

карманные монстры. И как говорил его лечащий врач в Базеле, интеллект их не